Джон Норман - Вне закона на Горе

Я стоял одиноко в центре арены, стараясь не слышать эти сотни, нет, тысячи существ, которые вопили, требуя крови. И тогда носившие серебряные маски поняли, что их желание не будет исполнено, что это существо, стоящее на песке под ними, лишает их развлечения. Они вскочили на ноги, обрушив на меня всю свою злобу, ярость и ненависть. Их злоба, казалось, была беспредельной, они все были на грани истерики, даже безумия.

Я спокойно ждал посреди арены, когда на меня набросятся воины.

Первым подбежал ко мне все тот же человек с кнутом. Лицо его было искажено гневом. Он изо всех сил ударил меня кнутом по лицу.

- Слин! - кричал он, - ты испортил день развлечений!

Два воина отвинтили рога от моего ярма. Затем они потащили меня к золотой стене.

И я снова стоял перед золотой маской татрикс.

Трибуны затихли. В воздухе витало напряжение. Мне хотелось, чтобы смерть моя была быстрой и немучительной.

Все ждали, что скажет татрикс. Ее золотая маска и перчатки блестели надо мной. Слова ее прозвучали четко и ошибиться было нельзя:

- Снимите с него ярмо, - сказала она.

Я не мог поверить своим ушам.

Неужели я завоевал себе свободу? Это обычай развлечений Тарны? Или же гордая татрикс поняла, насколько жестоки эти развлечения? Может, это сердце, скрытое под золотой мантией, смягчилось, показало свою способность к состраданию?

А может быть, просто восторжествовала справедливость, может быть, она решила признать мою полную невиновность, оправдать меня, и я теперь с честью смогу покинуть серую негостеприимную Тарну?

Одно чувство царило в моем сердце - благодарность.

- Благодарю тебя, татрикс, - с чувством произнес я.

Она расхохоталась и добавила:

- ...чтобы мы могли отдать его на растерзание тарну.

14. ЧЕРНЫЙ ТАРН

Меня расковали. Других пленников, все еще закованных, кнутами прогнали с арены в подземные камеры. Может быть, их еще используют для развлечения, а может, всех пошлют на шахты, на верную смерть. Андреас из Тора пытался остаться со мной, но его избили и в бессознательном состоянии уволокли с арены.

Толпа, казалось, умирала от нетерпения, желая увидеть дальнейшее развитие событий. Люди ерзали на скамьях, поправляли под собой шелковые подушки, рассеяно брали всякие лакомства у разносчиков в серых одеждах. Легкий шум прокатывался по трибунам, как морской прибой.

Может, развлечение вовсе не испорчено? Может, самое лучшее, самое интересное еще впереди? Конечно, моя смерть от когтей и клюва тарна произведет большое впечатление на эти жестокие серебряные маски, которые испытали такое разочарование, когда жалкий пленник не подчинился их воле, пренебрег их желанием видеть кровь, много крови...

Хотя я чувствовал, что смерть моя уже близко, я не очень расстраивался. Эта смерть казалась жуткой серебряным маскам Тарны, но они не знали, что я был тарнсменом и знал этих птиц, их силу и свирепость, и даже любил их, поэтому мне эта смерть вовсе не казалась ужасной.

Я улыбнулся про себя.

Как и большинство членов касты воинов, я боялся маленьких ядовитых змей ост гораздо больше, чем этих могучих гигантов. Змеи были не более нескольких дюймов в длину и могли забраться в сандалии. Они вонзали свои клыки в ногу без всякой причины и предупреждения, после чего жертва испытывала страшные мучения, которые неминуемо заканчивались смертью. Для воинов эти мучения были самым неприятным путем в Города Праха. Гораздо более предпочтительной была смерть от ужасных когтей тарна.

Я не был связан.

Я был свободен и мог ходить по арене, окруженной высокими стенами. Я наслаждался этой обретенной свободой, хотя знал, что мне ее дали только для того, чтобы представление было более захватывающим и интересным. Чтобы я мог убегать, спотыкаться, падать, пытаться закопаться в песок, кричать. Все это, несомненно, доставило бы огромной удовольствие нежным женщинам Тарны, носящим серебряные маски. Я пошевелил руками, плечами, туловищем. Моя туника была разорвана в клочья, и я кое как поправил ее. Мышцы приятно перекатывались у меня под кожей, наслаждаясь неожиданной свободой.

Я медленно подошел к золотой стене, где лежал алый шарф татрикс. Тот самый шарф, что послужил сигналом к началу представления.

Я поднял его.

- Сохрани его, как подарок, - раздался величественный голос.

Я взглянул вверх, на сверкающую золотом маску татрикс.

- Чтобы ты мог вспоминать татрикс Тарны, - сказал со смешком голос из-под золотой маски.

Я ухмыльнулся и, скомкав шарф, вытер им пот с лица.

Лара издала гневный вскрик.

Я накинул шарф на плечи и пошел к центру арены.

Я еще не успел дойти туда, как стена одного из секторов поднялась и открылись ворота, высота которых равнялась высоте стены, а ширина была более 30 футов. И через эти ворота, подгоняемые кнутами надсмотрщиков, закованные в цепи рабы потащили огромную деревянную платформу на больших колесах. Я ждал, когда платформа покажется на арене.

С трибун раздались крики страха и удовлетворения. Серебряные маски визжали от восторга.

Скрипучая платформа медленно двигалась по песку. Рабы тащили ее, запряженные, как волы. Наконец, появился и тарн - черный гигант. Его голова была укрыта, и клюв едва высовывался из-под покрывала. Одна нога была прикована серебряной цепью к платформе... Точнее, не к самой платформе, а к серебряному брусу. Тарн не мог улететь с таким грузом, но он мог двигаться, таща его за собой. Тарн тоже носил свое ярмо.

Платформа подъехала ближе, и я, к ужасу присутствующих, подошел к ней. Сердце мое отчаянно колотилось. Я внимательно посмотрел на тарна. В нем было что-то знакомое. Я рассматривал его оперение, чудовищный клюв. Огромные крылья ударили воздух, и порывы ветра опрокинули рабов в песок. Зазвенели цепи, когда прекрасная птица подняла свою голову, принюхиваясь к воздуху арены.

Умная птица не делала попыток улететь, она прекрасно понимала, что это ей не удастся из-за тяжелого бруса и не хотела доставлять удовольствие своим мучителям беспомощным барахтаньем. Хотя это звучит странно, но я уверен, что животные, как и некоторые люди, имеют свою гордость. И тарн был именно из таких животных.

- Отойди, - крикнул надсмотрщик с кнутом.

Я вырвал кнут из его руки и ударил его. Он покатился по песку. Я презрительно бросил кнут ему вслед.

Теперь я стоял рядом с платформой. Мне хотелось увидеть кольцо на ноге птицы. С удовлетворением я заметил, что ее когти окованы сталью. Это был боевой тарн, подготовленный для боев в небесах Гора. В нем была воспитана гордость и мужество. Мои ноздри с удовольствием вдыхали сильный своеобразный запах тарна. Для многих он был крайне неприятен, но для ноздрей тарнсмена это была амброзия. Мне многое напоминал этот восхитительный запах.