Роджер Желязны - Знаки дороги

Они поднимались и поднимались, ступени постукивали под ступнями Мондамея.

13

Сплетая в золотых стенах сетку дорожных знаков, гигантские драконы Белквинита плыли в утреннем бризе. Обычно они грезили в пещерах. Вечные соавторы судеб, они перемещали свои желания по карте грез и стремлений…

– Патрис, – сказал молодой голос, – ты сказал, что если произойдет одно событие, я смогу войти в его пещеру и присоединить его клад к своим запасам.

Старший приоткрыл один глаз. Бежали минуты.

– Да, я говорил, – согласился Патрис.

Снова текут минуты.

– Отчего ты молчишь, Чантрис? – наконец сказал старший. – Это событие произошло?

– Еще нет.

– Тогда зачем ты меня тревожишь?

– Потому что я чувствую, что оно может скоро случиться.

– Чувствуешь?

– Это вероятно.

– Вероятности и прочие «сти» – мало касаются нас здесь. Я знаю о своем желании и потому говорю: его клад ты пока не можешь получить.

– Да, – сказала Чантрис, показывая многочисленные клыки.

– Да, – повторил Патрис на свистящем языке драконов и открыл оба глаза. – Ты произнесла на одно слово больше, чем нужно. Ты знаешь мою волю и специально намерена с ней поиграть. – Он поднял голову, второй дракон отодвинулся. – Ты бросаешь мне вызов?

– Нет, – сказала Чантрис.

– И это значит: «Пока нет».

– Я не настолько глупа, чтобы выбирать это место.

– Разумная мысль. Хотя я сомневаюсь, что она спасет тебя в конце. С севера дует хороший ветер – отправляйся!

– Не забывай и мою волю, лорд Патрис. И помни, нам Дорога не нужна совсем. Прощай!

– Задержись, Чантрис! Если ты намерена разрушить те цепочки, что видела, если ты хочешь нанести вред ему, что пребывает сейчас в иной форме, тогда выбирай время и место!

Но второй дракон уже взмыл в небо, чтобы найти и остановить того, кто должен вернуться в страну ветра, но сам не знал этого полностью… пока.

Патрис повернул глаза.

Времена и страны проплыли перед ним. Он нашел желанный канал и повернул точную настройку…

14

Рэд сидел на кровати, Мондамей на полу, Цветы устроился на столе между ними. По комнате плавали кольца сигарного дыма. Рэд поднял изукрашенный кубок, стоящий на столе, и пригубил темное вино.

– Ну, хорошо. На чем мы остановились? – спросил он, расшнуровывая ботинки и бросая их на пол рядом с кроватью.

– Ты сказал, что не хотел бы поехать ко мне и начать лепить горшки, – заявил Мондамей.

– Это так.

– И ты согласился, что навсегда покинуть Дорогу было бы затруднительно для тебя.

– Да.

– Ты также признал, что оставаться на Дороге и продолжать заниматься прежним делом было бы опасно.

– Правильно.

– Тогда у тебя есть единственный выход, как мне кажется. Лучшая оборона – нападение. Доберись до Чедвика раньше, чем он доберется до тебя.

– Гм… – Рэд прикрыл глаза. – Это был бы единственный вариант. Но до него довольно далеко отсюда, и это будет, конечно, очень нелегко.

– Где он сейчас?

– По моим последним сведениям, он пустил весьма прочные корни в В-27. Он очень богатый и влиятельный человек.

– Но ты мог бы его найти?

– Да.

– Насколько хорошо ты знаешь его эпоху и окрестности? – спросил Мондамей.

– Я жил там около года.

– Тогда тебе лучше всего поступить так: поискать Чедвика.

– Думаю, ты прав.

Рэд внезапно опустил кубок, поднялся на ноги, начал быстро ходить по комнате.

– Ты думаешь! А что еще остается делать?

– Да, да, – ответил Рэд, расстегивая рубашку и бросая ее на кровать. – Слушай, нам придется поговорить об этом завтра утром.

Он расстегнул пряжку ремня, высвободился из брюк и бросил их рядом с рубашкой. Потом снова принялся ходить.

– Рэд! – громко спросил Цветы. – У тебя начинается приступ?

– Не знаю. Мне не по себе, вот и все. Возможно. Лучше, если вы уйдете. Мы поговорим еще утром.

– А мне кажется, что нам лучше остаться, – ответил Цветы. – Я хочу знать, что происходит, и, возможно…

– Нет! Ни в коем случае! Я расскажу тебе потом! Уходите!

– Ладно, пойдем, Монди.

Мондамей поднялся и взял Цветы со стола.

– Могу ли я чем-нибудь помочь, что-нибудь принести? – спросил он.

– Нет.

– Спокойной ночи, тогда.

– Спокойной ночи.

Он вышел. Спускаясь по ступенькам лестницы, Мондамей спросил Цветы:

– Что случилось? Я немного знаю Рэда, и никогда раньше я не замечал за ним никакого недомогания… никаких приступов. Что с ним?

– Не имею понятия. Они редко у него бывают, и всякий раз ему удается остаться в одиночестве. Я думаю, это какие-то психические приступы, что-то вроде маниакального психоза.

– Как так?

– Ты поймешь, что я имею в виду, если посмотришь на его комнату завтра утром. С него потребуют солидный счет, вот увидишь. Он все перевернет вверх дном.

– Он никогда не обращался к врачу?

– Мне об этом ничего не известно.

– В верхних веках должны быть очень хорошие врачи.

– Действительно. Но он не станет советоваться с доктором. Утром с ним будет все в порядке… немного усталый, наверное… и может произойти смена личности. Но с ним все будет в порядке.

– Какого рода перемена личности?

– Трудно сказать, сам увидишь.

– Вот наша комната. Ты уверен, что хотел бы попробовать?

– Я скажу, когда мы пойдем…

15

Чедвик и граф Альфонс Донатьен Франсуа, маркиз де Сад, играли в шахматы в комнате со стенами, обтянутыми, словно книга, зернистым тисненым сафьяном. Они сидели за столиком денежного менялы из В-15. Стоя, Чедвик имел шесть футов росту. Стоя или сидя он весил двадцать пять стоунов1. Волосы его светлыми завитками ложились на низкий лоб, под глазами темнели мешки, над глазами – полосы грима. Сетка лопнувших сосудов украшала широкий нос и словно красная паутина пересекала щеки. У него была толстая шея, широкие плечи, пальцы напоминали сосиски, и этими уверенными и проворными пальцами он снял с доски пешку противника, поставил на ее место своего слона.

Повернулся вправо, где лениво покачивался бледно-голубой поворачивающийся поднос с выставленными в круг аперитивами. Поворачивая поднос, он быстро опустошил оранжевый, зеленый, желтый и дымчато-золотистый сосуды, почти одновременно со вступившей музыкой рожков и струн. Поставленные на место стаканы были немедленно наполнены вновь.

Он потянулся и посмотрел на противника по шахматам, который тоже протянул руку к карусели с напитками со своей стороны.

– Вы делаете успехи, – сказал Чедвик, – или я дегенерирую. Возможно, но не знаю, что именно.

Его гость отпил из прозрачного, потом из ярко-красного, янтарного и снова прозрачного стакана.