Бернард Вербер - Рай на заказ

На этот раз мальчик не глядя переходил железнодорожные пути, как раз когда локомотив давал задний ход. Какая-то женщина бросилась спасать ребенка. Мальчик успел проскочить перед самым поездом — но не женщина. Состав налетел на нее на полной скорости. Удар был страшным. Оторванная рука отлетела в сторону и повисла на плакате.

Я сделал снимки, чувствуя тошноту и сильное головокружение. Затем написал свою первую статью, в которой изложил обстоятельства несчастного случая на железной дороге и призвал читателей внимательно осматриваться перед тем, как переходить пути на вокзале. Фотографию газета не напечатала, но мое боевое крещение состоялось.

После этого моя жизнь наполнилась рутиной. Рано утром я завтракал у квартирной хозяйки, девяностовосьмилетней мадам Виолетты: растворимый кофе, разведенный кипятком из пластикового чайника, и вафли с сахарной начинкой — фирменное блюдо региона.

Госпожа Виолетта была симпатичной пожилой дамой, маленькой и сгорбленной, жившей в древнем доме. От нее сильно пахло лавандой. Она подкармливала соседку, мадам Фижеак, еще одну девяностолетнюю старушку, обитавшую на третьем этаже соседнего дома. Мадам Виолетта передавала ей продукты в привязанной за веревочку плетеной корзинке, которую поднимала к соседскому окну с помощью блока со шкивом. Мадам Фижеак не выходила из дома. Она жила там вместе со своими кошками, а ее дверь настолько разбухла от старости, что просто уже не открывалась. Вот уже десять лет никто не приходил к мадам Фижеак в гости. Во второй половине дня мадам Виолетта часами разговаривала с ней по телефону. Спустя пять лет я узнал, что после смерти мадам Виолетты никому не пришло в голову позаботиться о мадам Фижеак. В результате через несколько дней та умерла от голода, а затем жившие у нее кошки (тридцать одна!) сожрали ее тело. Прошел почти месяц, прежде чем соседи, почувствовав неприятный запах, удосужились вызвать пожарных.

Позавтракав, я мчался в редакцию. В «агентстве» нас было семеро, но как говаривал главред: «Информацию лучше всего собирать внизу, в бистро. Остаешься на хозяйстве, о'кей? Если будут проблемы, ты знаешь, где нас найти».

Итак, шестеро коллег с первых же дней оказали мне настолько большое доверие, что разрешили самому писать тексты для четырех страниц местной хроники, ежедневно повествующей о событиях провинциального городка. Я начинал около девяти утра, со свадеб. Один снимок, фамилии новобрачных, бокал шампанского, несколько рукопожатий, пожелания счастья. Машина. Следующая свадьба.

Затем, примерно с одиннадцати, следовали в строгом беспорядке: реконструкция церковной колокольни, дорожно-транспортные происшествия, самоубийства бездомных, открытие летнего лагеря для детей, выезды со спасателями, уничтожающими осиные гнезда или снимающими кошек с деревьев, интервью с какой-нибудь бывшей знаменитостью — певцом или эстрадным артистом, дающим гастроли в провинции, конкурс на самую большую тыкву, ремонт дома престарелых... и возвращение в редакцию, чтобы написать очередную заметку.

Каждое утро мне звонил мэр городка, чтобы узнать мои планы на день и, подсуетившись, тоже попасть на фотографии. Он надеялся, что таким образом у читателей нашей ежедневной газеты сложится впечатление, что их избранник вездесущ и работает не покладая рук.

Наблюдатель изменяет то, за чем наблюдает.

Я косвенно влиял на деятельность мэра, а значит, и на жизнь города. Я способствовал продвижению проектов в сфере культуры, не пропуская ни одной выставки картин, ни одного спектакля или концерта, которым, ни с того ни с сего, тут же оказывало честь своим присутствием первое лицо города.

Я обожал свою профессию.

Казалось, что я обладаю реальной властью и приношу пользу обществу.

Главный редактор Жан-Поль слегка охладил мой пыл:

— Смотри не перетрудись. Мало кто читает статьи, большинство только разглядывает заголовки, фотографии и подписи к ним. Иногда люди отваживаются пробежать глазами первые строки, но крайне редко добираются до конца заметки. И главное: никогда не забывай, что самая читаемая рубрика — это некрологи. И прогноз погоды. Мертвые старики и облака — вот что больше всего заводит людей. На третьем месте футбол. Особенно матчи между районными командами.

После этого ко всему начинаешь относиться проще.

К шести вечера, завершив подготовку репортажей с места событий, я возвращался в свой кабинет и здоровался с Матильдой, машинисткой, принимавшей телефонные звонки, — блондинкой с внушительными формами. Склонная к легкой паранойе, Матильда с утра до вечера плела интриги. Это было для нее смыслом жизни. Время от времени она отправляла анонимные письма примерно следующего содержания: «Ваш муж спит с вашей лучшей подругой». Подпись: «Милашка, которая видит все». Жан-Поль рассказал, что ее уже вычислили по почерку и другим уликам и это кончилось несколькими скандалами между женщинами и драками с выдиранием волос у входа в редакцию. Я сам несколько раз заставал Матильду за тем, что она прилежно выводила буквы, пытаясь придать палочкам и завиткам иной наклон и конфигурацию.

Итак, в шесть вечера машинистка передавала мне список скончавшихся накануне. Я перепечатывал его с дополнениями по просьбе родственников: кавалер ордена Почетного легиона, президент Ассоциации игроков в боулинг, почетный член Академии любителей пива.

Завершался мой рабочий день звонком в метеослужбу Франции, чтобы выяснить прогноз погоды на завтра.

А затем произошло убийство.

Я помню тот день. Туман был гуще, чем обычно. Я брал интервью у лилипутки — мадам Розелины, актрисы передвижного ярмарочного балагана. Восседая на энциклопедии, которая лежала у меня на столе, она объясняла мне, что глубоко презирает карликов, поскольку ее слишком часто путают с ними.

— Лилипуты сложены пропорционально, — разглагольствовала она, показывая мне свои кукольные ручки, — а у карликов чрезмерно большие руки или ноги. Тут и сравнивать нечего! Вы должны обязательно написать об этом, пусть люди знают правду!

Розелина была очень словоохотлива. Она говорила каким-то странным резким голоском и рассказала, что лилипуты происходят из отдаленного лесистого уголка Румынии, который долгое время оставался неисследованным. В 1900 году на парижской Всемирной выставке все они собрались вместе. Теперь же в мире их осталось не больше сотни. Розелина рассказала, что уже третий раз замужем и гордится дочерью, выступающей в Японии в театральной труппе, которая состоит исключительно из лилипутов.

— Японцам нравится все, что небольшого размера, — пояснила она. — Возможно, именно поэтому они изобрели плеер — миниатюрный Hi-Fi[24]-магнитофон. Судя по всему, у них все маленькое. Кстати, моя вилла на Лазурном Берегу разделена на две половины. Одна предназначена для гостей, то есть людей со стандартными пропорциями, — потолки высотой 2,5 метра и все в таком роде. А на другой половине я принимаю своих друзей-лилипутов, и там высота комнат 1,5 метра.