Наталия Шитова - Девчонка с изнанки. Апрель (СИ)

— В смысле?

— Предавали тебя часто.

— С чего ты взял? — удивилась я.

— С того, что ты сразу про «прикрыться». А почему не «прикрыть»?

В самом деле, почему?

— Марат, я тебя не знаю!.. Я тебя полжизни своей не видела!

— И я тебя не знаю. Но я же пришёл. Хотя большей своей глупости, пожалуй, и не припомню, — горько усмехнулся он. — Что ты так напрягаешься на мой счёт? Неужели я таким гадом был?

— Ну не «таким», возможно. Но гадом, — засмеялась я.

— Да и ты, знаешь, не подарочек, — кивнул он.

— Это всё правда, что о тебе говорят?

— А что говорят?

— То, в чём тебя обвиняют — это правда?

— Может быть.

— Как это? Ты не уверен?

Марат мотнул головой:

— Кира, я не знаю всего, что там обо мне говорят. Болтать — не мешки ворочать.

— Марек, то, что я успела узнать, это очень серьёзно.

Он пробормотал что-то невнятное и только крепче стиснул меня.

— Марек, мне нужно понимать, что происходит.

— Зачем? — усмехнулся он. — Допустим, я подтверждаю, что всё это правда. И что, тебе теперь станет легче выполнить свой служебный долг?

Я ничего не ответила.

— Я многократно нарушил уголовные кодексы и на поверхности, и на изнанке, а также практически все заповеди, посланные свыше туда и сюда, — проговорил Марат. — Поэтому сейчас на меня очень легко списать и всё остальное, что не даёт покоя человечеству. В том числе поджог Рейхстага, убийство Кеннеди и Чернобыльскую катастрофу. Но ты не обязана в этом разбираться. У тебя есть сторона, которую ты выбрала. Да, она мне не по нутру, но что поделать. Я сделал всё, чтобы тебя не подставить. Если ты не намереваешься сдать меня своему блестящему командиру прямо сейчас, я как-нибудь выберусь из капкана и на этот раз. И Шокер за мной ещё побегает.

— Но когда-нибудь…

— Когда-нибудь он меня сцапает, — уверенно сказал Марат. — Ты переправишь меня на поверхность, они устроят показательное судилище, спишут на меня всё, что вспомнят. И приговорят к смерти.

— Тогда почему ты всё ещё здесь? Почему не уехал?

— Надо кое-что доделать. Именно здесь, в Стоке.

Мы уже вышли почти к самой площади Кунгстредгорден, когда я заметила впереди высокого мужчину в длинном плаще, который подпирал стену и вроде бы совершенно не смотрел в нашу сторону. Я узнала Лиса и замерла на месте.

— Что? — хладнокровно уточнил Марат.

— Они нас выследили.

— Скольких ты видишь?

— Пока одного… Уходи, Марек. Быстро. Ты ведь хорошо знаешь город. Уходи.

— Посмотри внимательно по сторонам. Вдруг заметишь ещё кого-нибудь.

Я покрутила головой, вгляделась в немногочисленных прохожих, задержалась взглядом на подъездах, арках, карнизах и окнах.

— Никого не вижу.

— Возможно, просто совпадение, что парень Шокера оказался здесь. Не дёргайся, — спокойно сказал Марат, не отпуская меня. — Я хорошо знаю эту часть города. Все проходные дворы, подвалы и чердаки…

Он сделал несколько шагов к ближайшему подъезду.

— Как ты насчёт небольшой пробежки?

Марек открыл дверь подъезда и бросился внутрь. Я метнулась за ним.

Я бежала за братом, стараясь не отстать. Когда только успел он настолько хорошо изучить все ходы и закоулки… Какой-то двор мы обошли через подвалы, потом ещё пробежались насквозь по проходным подворотням какого-то отеля, а потом Марек нырнул в неприметную низкую дверь и помчался вверх по узкой, запылённой лестнице. Когда я выбралась вслед за ним в разорённую мансарду, он уже стоял, почти отдышавшись.

— Ты… — начала я, но Марек метнулся, одной рукой зажал мне рот, а другую приложил к своим губам.

Я кивнула, что, поняла, мол, молчу в тряпочку.

Марек принялся тщательно осматривать мою одежду, прощупывать мою джинсовую куртку, отвороты, воротник, планку застёжки. Наконец, он выудил из уголка воротника нечто, напоминающее портновскую булавку, у которой головка с большую бесформенную горошину. Бросив свою находку на пол, Марат старательно растоптал её.

— Вот теперь можно и говорить, — хмуро сказал он, поворачиваясь ко мне.

— Я не… — начала я и задохнулась.

— Знаю. Ты не в курсе. Ничего, тебе и не полагается. А я сразу понял, что если на тебе жучок, то это жучок голосовой. Они ведь не следом по маячку шли, а ждали там, куда я сказал вслух, что мы с тобой пойдём. А такой жучок, чтобы хорошо слышно было, в идеале должен быть только где-то здесь… — он покрутил пальцами у груди. — Пока куртка твоя лежала или висела без присмотра, они тебе и нацепили. Молодцы, чо…

— Марек, уходи, пожалуйста, — пролепетала я, задыхаясь. — Не знаю, как это у них получается… но они скоро нас найдут… и без этого жучка…

— Как это у них получается? Да обычно, по стандартному чипу. Я свой глушить научился, хотя бы на время, поэтому вот сейчас они уже не меня, а тебя, наверняка, ведут…

— Чип глушить?.. Ну ты даёшь, Марек…

— Никудышная из тебя спортсменка, — скривился брат. — Чуть побегали, а ты совсем спеклась.

— Да не, я обычно очень даже… ничего, — прошептала я, пытаясь всё-таки набрать воздух в лёгкие. — Это меня разрушенный канал подпортил…

— Что?! — Марек цапнул меня за плечи, развернул к себе. — Дура!!! Кирюха, ты спятила? Ты почему не сказала мне?!

— Когда говорить-то было? Да и с какой стати?

— Дура, — в отчаянии повторил Марек. — Ты же синяя вся…

Он подставил мне плечо и обхватил, поддерживая.

— Дыши! Только медленно. Успокойся и дыши.

Я попыталась сделать вдох и почувствовала, как лёгкие наполняются тяжестью. В глазах потемнело. Марек несильно, но резко ударил меня по спине. Я закашлялась, и изо рта полилась на пол густая черная струйка. У меня подкосились ноги, я стала падать, и Марек опустился вместе со мной, подставляя руку и давая мне бессильно повиснуть на ней.

— Дыши, дыши! Не ленись!

Я откашливала густую темную кровь, но легче не становилось.

— Кирюха, какая же ты дура… — в голосе брата мне чудилось раздражение, чуть ли не ярость. — Что же ты творишь… Где твой телефон? Звони своим кодом, вызывай помощь.

Я с трудом подняла голову, Марек посмотрел мне в лицо и вздрогнул:

— Мда… Куда уж тут звонить…

Я стала заваливаться на бок, Марек поймал меня, усадил, прислонил к пыльной стене, а сам встал на ноги.

— Постарайся не падать, — бросил он мне сверху.

Старайся, не старайся, сознание путалось, в глазах темнело, я даже не могла понять, открыты они у меня или закрыты.

А вот слух по-прежнему не подводил. Я услышала приглушённый зуммер: это Марек кому-то звонил по своему телефону.