Роберт Шекли - Обмен разумов (сборник)
Марвин налил стакан вина, с трудом веря собственным глазам: ведь дядя Макс таинственно исчез лет десять назад. Последний раз его видели, когда он играл в гольф при загородном клубе «Фэйрхэвен».
– Что с тобой приключилось? – спросил Марвин.
– На двенадцатой лунке угодил в искривление времени, – ответил дядя Макс. – Если вернешься на Землю, Марвин, поговори об этом с директором клуба. Я ведь никогда не был кляузником; но мне представляется, что финансовую комиссию надо поставить в известность, пусть обнесет аварийный участок забором или какой-нибудь изгородью. Я-то ладно, а вот если исчезнет ребенок, будет большой скандал.
– Конечно, поговорю, – сказал Марвин. – Но, дядя Макс, сейчас-то ты куда направляешься?
– У меня свидание в Самарре[18], – отвечал дядя Макс. – Спасибо за вино, мальчик, и побереги себя. Кстати, знаешь ли ты, что у тебя в носу что-то тикает?
– Знаю, – сказал Марвин. – Это бомба.
– Надо полагать, ты отдаешь себе отчет в своих поступках, – сказал дядя Макс. – До свидания, Марвин.
И дядя Макс устало потащился дальше по дороге; сумка для гольфа покачивалась у него за спиной, а клюшка номер два была вместо посоха. Марвин возобновил прерванное ожидание.
Полчаса спустя Марвин заметил, что по дороге спешит какая-то женщина. В нем всколыхнулась было надежда, но он тотчас же тяжело опустился на стул. Это была отнюдь не Кэти, а всего-навсего его мать.
– Далеко ты забралась от дома, мамуля, – сказал он спокойно.
– Знаю, Марвин, – откликнулась мать. – Но меня, понимаешь, схватили торговцы живым товаром.
– Господи, мамуля! Как это случилось?
– Видишь ли, Марвин, – рассказала мать, – я пошла отнести рождественские гостинцы одной бедной семье в переулке Вырвиглаз, а там, как на грех, полицейская облава, и вообще много чего приключилось, и меня опоили наркотиками, и очнулась я в Буэнос-Айресе, в роскошной комнате, а возле меня стоял человек, делал мне глазки и на ломаном английском языке спрашивал, не хочу ли я побаловаться. А когда я сказала «нет», он сгреб меня с явно гнусными намерениями.
– Ух ты! А что потом?
– Да что ж, – сказала мать, – на мое счастье, я вспомнила прием, которому меня научила миссис Джесперсон. Ты знаешь, что человека можно убить, если сильно ударить пониже носа? Не хотелось мне так делать, Марвин, но это оказалось наилучшим выходом. И вот я очутилась на улицах Буэнос-Айреса, а потом потянулось то, другое, одно за одним, и вот я здесь.
– Вина выпьешь? – предложил Марвин.
– Спасибо за внимание, – сказала мать, – но мне, право же, пора.
– Куда ты?
– В Гавану, – ответила мать. – У меня поручение к Гарсии. Марвин, ты не простужен?
– Нет, это я гнусавлю оттого, что у меня в носу бомба.
– Побереги себя, Марвин, – сказала мать и заторопилась дальше.
Шло время. Марвин пообедал на веранде, запил обед графином «Сангре ди Омбре» урожая ...36-го года и расположился в густой тени беленого палладиума. Золотое солнце потянулось к горным вершинам. По дороге мимо гостиницы поспешно шел какой-то человек...
– Отец! – закричал Марвин.
– Добрый день, Марвин, – поздоровался отец, умело скрывая, как он ошарашен. – Должен тебе заметить, что ты мне попадаешься в самых неожиданных местах.
– Могу сказать о тебе то же самое, – ответил Марвин.
Отец нахмурился, поправил галстук и переложил чемоданчик в другую руку.
– В том, что я здесь, нет ничего удивительного, – сказал он сыну. – Обычно твоя мать отвозит меня со станции домой на машине. Но сегодня она опоздала, и я пошел пешком. Раз уж я шел пешком, мне взбрело в голову срезать угол и пройти по площадке для гольфа.
– Понятно, – произнес Марвин. – Признаться, – продолжал отец, – кратчайший путь оказался самым длинным, так как, по моим подсчетам, я гуляю по этой местности почти час, а то и больше.
– Папа, – сказал Марвин, – только не волнуйся, но дело в том, что ты уже не на Земле.
– Не вижу в твоей шутке ничего смешного, – заметил отец. – Я, бесспорно, дал кругаля, да и архитектура здесь не такая, какую рассчитываешь увидеть в штате Нью-Йорк. Но не сомневаюсь, что если я пройду по этой дороге еще ярдов сто, то попаду на Эннендейл-авеню, а она выведет меня на перекресток Кленового и Елового переулков. А уж оттуда и до дома рукой подать.
– Наверное, ты прав, – сказал Марвин. Ему еще ни разу в жизни не удалось переспорить отца.
– Мне пора, – сказал отец. – Между прочим, Марвин, тебе известно, что у тебя в носу какой-то чужеродный предмет?
– Да, сэр, – отвечал Марвин. – Это бомба.
Отец сурово нахмурился, испепелил сына взглядом, горько покачал головой и зашагал дальше.
– Не понимаю, – делился позднее Марвин с Вальдецом. – Почему они все меня находят? Это даже как-то противоестественно!
– Противоестественно, – заверил его Вальдец. – Но зато неизбежно, что гораздо важнее.
– Может, и неизбежно, – сказал Марвин. – Но и в высшей степени невероятно.
– Факт, – согласился Вальдец. – Хотя мы предпочитаем называть это форсированной вероятностью; другими словами, это одно из неопределенных обстоятельств, сопутствующих теории поиска.
– Боюсь, я не совсем понимаю, – сказал Марвин.
– Все довольно просто. Теория поиска – чистая теория; это значит, что на бумаге она подтверждается всегда. Но стоит только применить ее на практике, как мы сталкиваемся с трудностями, главная из которых – явление неопределенности. В самых простых словах происходит вот что: наличие теории препятствует подтверждению теории. Видите ли, теория не может учитывать свое влияние на самое себя. Идеальный вариант – когда теория поиска действует во Вселенной, где вообще нет никакой теории поиска. Практически же (а нас волнует именно практика) теория поиска действует в мире, где есть теория поисков, которой свойствен так называемый «зеркальный эффект», или «эффект удвоения самой себя».
– Гм-м... – промычал Марвин.
– Конечно, – прибавил Вальдец, – надо принимать в расчет лямбду-ши – выражение, обозначающее обратно пропорциональную зависимость всех возможных поисков и всех возможных находок. Так, когда в связи с неопределенностью прочих факторов лямбда-ши возрастает, вероятность неудачного поиска стремительно падает почти до нуля, а вероятность поиска успешного быстро увеличивается до единицы.
– Означает ли это, – спросил Марвин, – что из-за такого эффекта теории все поиски будут успешны?
– Именно, – ответил Вальдец. – Вы сформулировали превосходно, хотя и недостаточно строго. Все возможные поиски будут успешны в течение, или на протяжении, периода, соответствующего коэффициенту раскрытия системы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});