Квантовый сад - Дерек Кюнскен
Умерли сотни, и могут умереть многие тысячи, но я не сожалею о сделанном выборе. В мои руки попал ключ к независимости Союза, а я патриот. И сожалею я лишь о том, что недостаточно сильна, чтобы завершить то, что начала. У меня быстро развивается рак. Возможно, на базе флота его смогли бы вылечить, но врачи Отряда могут лишь замедлить его развитие, поэтому я отказалась от лечения. Лучше быстро получить нового командира Отряда, чем страдать от нестабильного состояния действующего. В полночь я повышу бригадира Такатафаре в звании до генерал-майора и передам командование ей. Выбор не идеальный, но ничего не поделаешь.
Бригадир Такатафаре и бригадир Иеканджика не идеальные офицеры, им не хватает опыта командования в должности и тем более не хватает опыта, чтобы возглавить восстание. Политические трения между этими офицерами и остальными также были очевидны с самого начала.
Союзы Такатафаре и ее связи через брак делают ее популярной у последователей Партии Розви и даже среди моих последователей Корекоре. Она безжалостна к политическим противникам, поэтому некоторые командиры крейсеров не могут ей доверять. Я сделала все, что могла, чтобы ограничить ее власть, но ожидаю, что она станет назначать на высокие посты своих людей в попытке ослабить влияние всех, не входящих в альянс Розви.
Бригадир Иеканджика талантлива, искусна в манипуляции, хороший организатор. Хотя позиции Партии Макони скромнее, Иеканджика имеет более высокий статус как младшая жена Министра Юстиции. На нескольких крейсерах есть ее ярые сторонники, и я не вижу, чтобы она спокойно воспринимала возвышение сторонников Розви.
Я надеялась, что члены моей Партии Корекоре продолжат играть роль буфера, но глупость полковника Бантья дискредитировала нас, а моя смерть оставит Корекоре без лидера. Пройдут дни или недели, и активисты Партий Розви и Макони начнут грызню. Иеканджика останется достаточно влиятельной, чтобы бросить вызов Такатафаре, несмотря на мои пожелания. А Такатафаре может сама ее на это спровоцировать.
Пока все это было лишь экспедицией на десять месяцев, напряжение можно было контролировать. Но мы далеко от дома, и политические ставки очень высоки. Тот, кто доставит соединенные «червоточины» в Союз, сможет диктовать условия и, вероятно, выбирать партию, которая, в свою очередь, выберет премьер-министра. И в то же время тот, кто доставит их, создаст причину для войны с нашими покровителями – Конгрегацией.
У нас нет ни численности, ни промышленной мощи Конгрегации – следовательно, мы должны выиграть независимость на другом поле. Мы останемся скрытыми от остального человечества, пока не превратим наше открытие в ключ к победе.
Победители тщательно изучат всех нас и рассудят, что именно каждый сделал для нашей независимости.
Я направила нас на этот путь.
Генерал-майор Кутенда Нандоро
21
Белизариус вышел в открытый космос через шлюз инфлатонового катера. Потрясающая невесомость. Звук его медленного дыхания и поскрипывание скафандра отдавались внутри шлема. «Расчетный риск» со Святым Матфеем, Касси и вратами времени внутри полетел прочь. Мгновения – и его уже не было видно.
Чернота вокруг. Ничего сверху. Ничего снизу. Пустота, и лишь слабое дыхание магнитосферы эпсилона Индейца, касающееся каждой клетки его мышц. Сердцебиение замедлилось. Чувство вины уходило. Он существовал в этой пустоте один, лишенный обязательств или моральных проблем, свободный от оценок.
Вот только это не совсем правда. Его способность к отрицанию играла шутки с чувством вины, пользуясь его отчаянием. Люди покупаются на мошенничество, потому что хотят решить все быстро, волшебно, обойти долгие страдания. Он хотел бы, чтобы его обманули, но не мог обмануться. Ему придется принять ответственность за все, что он сделал, вольно или невольно. Но он не знал, сможет ли сделать это. Если он слишком много думал о сделанном и о том, что ему предстоит сделать, начинало казаться, что он вот-вот рухнет.
Из темноты появился большой истребитель Союза. Белизариус ощутил его магнитосомами раньше, чем увидел глазами, но не намного. Инфлатоновый двигатель не излучает электромагнитного поля, а ходовые огни были погашены. Корабль притормозил рядом с ним, уравнял скорость. На ближней стороне корпуса виднелся шлюз. Белизариус подлетел к нему на двигателях холодной тяги скафандра и вошел внутрь. Темно, но магнитосомы ощущают электромагнитное излучение от проводки и работающих систем.
– Стиллс? – сказал он в шлемофон.
– Садись в кресло пилота, Архона, – зазвучал в его ушах голос программы-переводчика. – Не буду гнать, если только Конгрегаты к нам в компанию не напросятся.
Белизариус прошел вперед, сел в кресло и пристегнулся.
– Спасибо, что сделал это.
– Не стоит благодарности. У тебя свои проблемы с Иеканджикой и ее людьми.
– Ага.
Ускорение в два «же» вдавило в кресло, и Белизариус застонал.
– Ты что-то реально важное свистнул? – спросил Стиллс.
– Ага.
– Мне плевать, в общем-то, но разве в твоих планах не было больше никогда не видеться с людьми, у которых ты что-то спер? Или я что-то упускаю?
– Такой был план.
– Охренеть, план, – сказал Стиллс.
– Конгрегаты разнесли в куски Гаррет.
– Погано. Много выжило? Или никто?
– Все.
– И как, нахрен, тебе это удалось? Ты действительно волшебник долбаный.
– Они не в безопасности. Я смогу найти им безопасное место, если смогу договориться с Рудо.
За этими разговорами ему сжало живот от тревоги. «Думай о другом. Думай о других вещах». Но он не мог. Его мозг застопорился перед лицом стольких ужасов, такой вины, и мысли сбивались каждую секунду. Он перестал сопротивляться. Принять ответственность означало ощутить парализующую неимоверность ставок в этой игре. Принять ответственность означало просто страдать, ожидая, когда это кончится.
Спустя двадцать минут Стиллс развернул истребитель и начал торможение. Посадочный отсчет наконец-то дал Белизариусу то, что эмоции не могли исказить. Время. Ритмичное, точное, немного отупляющее.
Стиллс летел через Ось Фрейи. И они появились в обычном пространстве в семидесяти пяти световых годах от точки входа в системе Бахвези. Вход в Ось окружали наполовину построенные укрепления, в космосе были видны средних размеров крейсеры Союза и небольшой линкор «Мутапа». Больше Белизариус ничего увидеть не мог, поскольку приборная панель перед ним была выключена.
Стиллс вел истребитель к линкору, который стал виден во всех подробностях. Шрамы от ударов лазеров на корпусе, будто следы гигантских когтей, протянувшиеся на сотни метров. Новые бронеплиты, как заплатки из блестящей стали на фоне почерневших старых. На сопровождение вылетел дозорный корабль, пушки в турелях медленно поворачивались. Белизариус смотрел на их темные стволы все то время, что они приближались к линкору. Стиллс втиснул командирский истребитель в предназначенную для него ячейку на брюхе флагмана. Им даже в ангар залететь не позволили. Они что, думают, Белизариус настолько опасен?
В конце переходного рукава его встретили двое служащих военной полиции. В невесомости сняли с него спасательный скафандр и убрали в шкаф. Долго сканировали его тело, а потом дали свободные штаны и свитер. И наконец
