Айзек Азимов - Академия и Земля

– Существует ли официальная церемония бракосочетания?

– Конечно, если люди хотят этого. Такая церемония упрощает денежные и наследственные проблемы.

– Но разводы имеют место?

– Конечно. Безнравственно связывать людей друг с другом, если…

– Разве не существует религиозных ограничений?

– Религиозных? Некоторые разводят философию вокруг древних культов, но что общего это может иметь с браком?

– Советник, здесь, в Компореллоне, каждый аспект секса строго контролируется. Никакого секса вне брака. Его внешние проявления ограничены даже в браке. Нас просто шокируют те миры – и Терминус в особенности, – где секс, по-видимому, рассматривается больше как публичное наслаждение. Причем вам не особенно важно, где, как и с кем предаваться удовольствию без оглядки ка религиозные ценности.

– Простите, – пожал плечами Тревайз, – но при всем желании я не могу учинить реформу в масштабе Галактики или даже Терминуса – и потом, какое отношение все это имеет к вопросу о моем корабле?

– К вопросу о вашем корабле имеет отношение общественное мнение, и оно ограничивает мои возможности свести дело к компромиссу. Граждане Компореллона ужаснутся, если узнают, что ты взял на борт молодую привлекательную женщину для удовлетворения похотливых желаний, твоих и твоего спутника. И именно в интересах безопасности всех вас я настаиваю на том, чтобы ты предпочел мирную капитуляцию открытому судебному процессу, – взъярилась Лайзалор.

– Как я понимаю, вы использовали обед, чтобы прибегнуть к угрозам после угощения… Что? Опасаться суда Линча?

– Я всего-навсего описала возможные опасности. Будете ли вы отрицать, что женщина, приглашенная вами на борт корабля, взята с какой-либо иной целью?

– Конечно, буду, могу опровергнуть это. Блисс – подруга моего друга доктора Пелората. Кроме нее, у него никого нет. Может быть, по вашим законам, их связь браком не является, но я уверен, что, по мнению Пелората и Блисс, они женаты на все сто.

– Хотите сказать, что не имеете с ней никаких отношений?

– Конечно, нет, – выпалил Тревайз. – За кого вы меня принимаете?

– Трудно сказать. Я не знаю, каковы ваши понятия о нравственности.

– Тогда позвольте объяснить, что мои понятия о нравственности диктуют мне непозволительность покушения ка любую собственность моего друга – в частности, на его подружку.

– Вы даже не испытываете такого искушения?

– Искушение искушением, но соблазнить меня невозможно.

– Совсем невозможно? А, наверное, вас не интересуют женщины.

– Ну что вы! Очень даже интересуют.

– Сколько времени прошло с тех пор, как вы были близки с женщиной?

– Несколько месяцев, Этого не было с тех пор, как я покинул Терминус.

– Наверняка это вас не радует.

– Еще бы, – с чувством воскликнул Тревайз, – но ситуация такова, что у меня нет выбора.

– Наверняка ваш друг Пелорат, заметив ваши страдания, был бы рад поделиться с вами своей женщиной.

– Я ему про свои мучения не докладывал, но, если бы и так, он не захотел бы делить со мной Блисс. И она, я думаю, не согласилась бы. Я ей не нравлюсь.

– Вы это говорите потому, что уже пытались проверить на практике?

– Не пытался. Мне не нужна проверка на практике. Да и она мне не особенно нравится.

– Удивительно! Она хороша собой и должна привлекать внимание мужчин.

– Внешне она на самом деле привлекательна. Но во мне она никаких порывов не будит. Может быть, из-за того, что слишком юна, в некотором смысле еще совсем ребенок.

– Значит, вы предпочитаете зрелых женщин?

Тревайз замолк. Ловушка?

– Мне попадались и зрелые женщины – я ведь и сам не мальчик, – уклончиво ответил он. – А какое отношение это имеет к моему кораблю?

– Да забудьте вы про свой корабль хоть ненадолго! Мне сорок шесть лет, и я незамужем. Я все время была слишком занята, чтобы выйти замуж.

– В таком случае, по компореллонским правилам, вы должны были всю вашу жизнь посвятить воздержанию. Поэтому вы спрашивали, когда я последний раз был близок с женщиной? Хотели моего совета? Если так, я скажу, что это не еда и не вода. Это неприятно – обходиться без секса, но возможно.

Министр улыбнулась, и снова в ее взгляде мелькнуло что-то хищное.

– Зря вы так думаете обо мне, Тревайз. У каждого ранга – свои привилегии, особенно если вести себя осмотрительно. Я не так уж целомудренна. Тем не менее компореллонские мужчины не удовлетворяют меня. Я согласна с тем, что нравственность – абсолютное благо, но мужчины из-за своих понятий чувствуют себя виноватыми и в постели трусливы и неизобретательны. Долго раскачиваются, а потом спешат – словом, не мастера.

– Но я-то что могу с этим поделать? – исключительно осторожно спросил Тревайз.

– Хочешь сказать, – снова резко перешла на «ты» Лайзалор, – что это моя вина? Что я непривлекательна?

Тревайз протестующе поднял руку.

– Я вовсе не это хотел сказать!

– Ну, а как бы ты себя повел, представься тебе случай. Ты – мужчина из безнравственного мира, который, должно быть, имел богатую сексуальную практику и вдобавок, перенес несколько месяцев вынужденного воздержания в присутствии юной очаровательной женщины. Как бы ты повел себя с такой женщиной, как я, зрелой, которые, как ты сам признался, тебе по вкусу?

– Я вел бы себя с уважением и благопристойностью, приличествующей вашему высокому положению.

– Не дури! – прошептала Министр. Ее левая рука скользнула направо, к талии. Белая полоска вокруг нее ослабла и спала с груди и шеи. Черная ткань платья обвисла свободными складками.

Тревайз застыл. Было ли это у нее на уме… и с каких пор? Или это была взятка, чтобы добиться того, чего она не смогла добиться угрозами?

Платье соскользнуло с плеч Лайзалор. Ее груди оказались такими же, как она сама, – массивными, упругими, могучими.

– Ну? – сказала она.

– Великолепно! – совершенно откровенно восхитился Тревайз.

– И что же ты будешь делать?

– А как же моральный кодекс Компореллона, мадам Лайзалор?

– Что до него мужчине с Терминуса? Каков твой моральный кодекс? Не тяни. Моя грудь холодна и жаждет тепла.

Тревайз встал и начал раздеваться.

Глава шестая

Природа Земли

Тревайз, объятый чувством, похожим на наркотический дурман, гадал, сколько же прошло времени.

Рядом с ним лежала Мица Лайзалор, Министр Транспорта, на животе, повернув голову набок, с открытым ртом и громко храпела. Тревайз с облегчением понял, что ока спит, и как только проснется, надеялся он, поймет, что спала.

Тревайз хотел еще поспать, но понимал, как важно отказаться от этого удовольствия. Проснувшись, она не должна увидеть его спящим. Мица должна поверить, что, когда она погрузилась в бессознательный транс, он еще бодрствовал. Ей и следовало ожидать такой прыти от терминусского распутника, и, пожалуй, лучше ее не разочаровывать.

Между прочим, он был на высоте. Он верно угадал, что Лайзалор, обладающая такими формами и силой, и политической властью, презирающая компореллонских мужчин, с которыми ей случалось быть в связи, и в то же время завороженная кошмарными историями (что же она слышала? – недоумевал Тревайз) о сексуальных подвигах развратников с Терминуса, будет стремиться доминировать. Скорее всего, она этого и ждала.

Тревайз пошел, на всякий случай, ей навстречу и, к счастью, оказался прав. («Тревайз-который-никогда-не-ошибается» – поддразнил он себя.) Это доставило Мице удовольствие, а Тревайзу дало возможность сберегать силы, пока она истощала свои.

Ему пришлось нелегко. У министерши оказалось изумительное тело (сорок шесть, сказала она, но за такое не стыдно было бы двадцатипятилетней гимнастке) и поистине неисчерпаемый запас энергии – энергии, уступавшей только той беззаботности, с которой она ее тратила.

«Честное слово, – думал Тревайз, – если ее немного обуздать, обучить (правда, останусь ли я жив после таких сеансов?), дать ей понять, чего она стоит и, что еще более важно, чего стою я, она могла бы стать неплохой любовницей».

Храп внезапно прекратился, и Лайзалор пошевелилась. Тревайз коснулся ее плеча и ласково погладил. Глаза Мицы открылись. Тревайз приподнялся на одном локте и постарался принять вид полного сил и энергии мужчины.

– Я рад, что ты поспала, дорогая, – сказал он. – Тебе нужно было отдохнуть.

Она сонно улыбнулась, и на мгновение Тревайз ужаснулся: вдруг Лайзалор захочет вернуться к прерванному занятию, но она лишь вяло приподнялась и перевернулась на спину, сказав нежным и довольным голосом:

– Я не ошиблась в тебе. Ты – король секса.

Тревайз попытался состроить из себя скромника.

– Наверное, я перестарался.

– Нет, ты был то, что нужно. Я боялась, что ты обманул меня и все-таки был близок с этой женщиной, но ты доказал мне, что я зря боялась. Это правда, скажи?