Клиффорд Саймак - Игрушка судьбы

— По всей видимости, — сказал Теннисон, — дело было так: пузыри взяли за основу ваш портрет, вернее объемное изображение, то есть не ваш, а настоящего Декера, который был там, на корабле, и создали нового Декера, то есть вас. Но… с такого расстояния? Да еще обшивка корабля…

— Вы должны уяснить, — сказал Декер, — что это не просто съемка. О тонкостях технологии я судить не берусь. То есть принцип мне ясен, но как они это делают на практике, не знаю. В первом приближении это можно сравнить с действием сканера, который давным-давно появился на Земле. Сначала его называли компьютерным томографом и пользовались им в основном для сканирования мозга, в частности для обнаружения опухолей. Потом научились исследовать с его помощью другие органы. Это устройство предназначалось для послойной съемки различных органов. Оно как бы рассекало органы, делило их на слои и делало что-то вроде фотографий, хотя это звучит неуклюже, словом, что-то вроде рентгеновских снимков с различной заранее заданной глубиной съемки. Термин «снимки» тоже далек от истины. Данные передавались в компьютер, который сводил полученные данные воедино и выдавал в виде, удобном для чтения. Вот, пожалуй, таким примитивным образом можно описать то, что умеют делать пузыри. Но главное, что они умеют пользоваться этим принципом на очень больших расстояниях от сканируемого объекта. Получаемые данные могут быть использованы для реконструкции любых видов материи. Мне сказали, что в моем случае, помимо данных о моем организме, они собрали информацию и о корабле. Думаю, информация о корабле до сих пор хранится где-то в файлах, и, если возникнет необходимость, они его запросто реконструируют.

— Но Декер, я имею в виду настоящего Декера, — сказал Теннисон, — выбился из своего времени примерно на двести лет. Так он мне сказал. Спасательный катер сохранял его тело в состоянии искусственного анабиоза, пока разыскивал планету, где Декер мог бы выжить. На поиск такой планеты ушло около двухсот лет. А вы, судя по всему, находитесь здесь не более ста.

— Я об этом никогда не спрашивал, — сказал Декер, — Но мог бы в принципе догадаться. Видимо, пузыри не сразу взялись за мою реконструкцию. У них накоплено колоссальное количество информации. Наверняка некоторые данные хранятся в файлах по нескольку сотен лет. А до кое-каких у них и руки, если можно так выразиться, не доходят.

— Сто лет, говорите? А сколько же вам, простите, было, когда все это случилось? Около сорока, не больше? Не похоже, что вам сто сорок, — мне, по крайней мере, не кажется. Вы выглядите точь-в-точь как тот Декер, с которым я был знаком.

— Ну, судя по всему, дело в том, — сказал Декер, — что пузыри вносят какие-то изменения в собранную информацию. Когда они приступают к воспроизведению организма, они выкидывают, так сказать, слабые места. Наверное, когда они воссоздавали меня, то могли обнаружить, к примеру, совершенно бесполезный орган — аппендикс. Полагаю, они сочли за лучшее не использовать его в моей новой конструкции. Нашли, допустим, порок сердца — и заменили больной клапан на здоровый. Готов побиться об заклад — у меня нет аппендикса и сердце как новенькое. Наверняка заменены больные и восстановлены недостающие зубы. Ну и так далее — больные почки, кишечник недостаточной длины…

— Выходит, вы бессмертны.

— Ну, я так не думаю, но, наверное, проживу еще достаточно долго. А если что-то вдруг будет не так и понадобится помощь, они наверняка сумеют мне помочь — заменят сердце, или печень, или легкие. Тут со всеми так. Я здесь единственный человек, и у них не было ни малейшего представления о том, что мне нужно для жизни. Но когда я выучил их язык и сумел объяснить, что мне нужно, они предоставили все необходимое — ковры, картины, мебель, пищу, к которой я привык. Они обеспечили меня гораздо большим, чем я просил. Все, что вы тут видите, — их подарки. Стоит только подробно описать, что тебе нужно, и ты получаешь это в лучшем виде. У них существуют такие устройства — конвертеры материи. Это, конечно, не сундучки иллюзионистов, в которые засыпают песок, а вытаскивают букеты цветов, пачки мороженого или колоды карт. Это мощные и потрясающе умные машины.

— Значит, кроме вас, людей тут нет? — спросила Джилл.

— Есть несколько гуманоидов, но это не люди, — ответил Декер. — У них по две руки и ноги, по паре ушей и глаз, один нос и рот, но они не люди. Нельзя, конечно, утверждать, что они чем-то хуже людей. Это не так. Я их знаю, и они знают меня. Мы неплохо ладим. Кое-чем вместе занимаемся. Что-то общее у нас есть. Для каждого из нас общение друг с другом приятнее, чем беседы с говорящим пауком или средоточием мудрости в образе мыльного пузыря.

— А что тут вообще происходит? — поинтересовалась Джилл, — Смахивает, честно говоря, на галактический зоопарк.

— Да, — кивнул Декер, — и это тоже. Но не только. Лучше всего назвать это место Центром исследования Галактики.

В основном принцип деятельности Центра напоминает работу вашего Ватикана, хотя, судя по тому, что вы мне рассказали, подход тут несколько другой, да и мотивы изучения Галактики не совсем одинаковые. Начало всему этому положили пузыри, наверное, миллион лет назад, но сейчас они — только часть проекта. Они по-прежнему стоят во главе Центра, но в процессе поисков они обрели множество партнеров, представителей других цивилизаций, тоже ориентированных на задачу исследования Галактики. Если окинуть все это общим взглядом, проект поистине грандиозный. Все построено на физическом проникновении в различные уголки Галактики и сборе самых разнообразных данных. Когда информация собрана, могут быть воссозданы любые живые формы. Но собирается не только информация, но и фактический материал — артефакты других цивилизаций: машины, постройки, транспортные средства, игрушки, продукты, растения — все, что угодно. В этом смысле, мне кажется, здесь подход к решению проблемы поиска несколько более совершенный, чем в Ватикане. Пока, правда, площадь поиска ограничена единственной Галактикой, но в последнее время все больше разговоров о том, что пора расширить масштабы поисков, вывести их за пределы Галактики.

— А как тут насчет охраны? — спросил Теннисон, — Тут ведь просто «остров сокровищ»! Стоит только кому-нибудь пронюхать, чем вы тут занимаетесь, могут начаться набеги. Ватикан добился относительной безопасности за счет изоляции и строгой секретности в ведении поисков. А тут все делается слишком открыто.

— Понимаете, — сказал Декер, — Когда случилась катастрофа с моим кораблем, вернее с кораблем настоящего Декера, команда была полностью шокирована, и это явно было действием какого-то психологического оружия. Ощущение страха транслировалось на расстоянии, но я не могу объяснить вам, как это было сделано. Я помню, что звучал какой-то страшный голос, который что-то кричал на незнакомом языке, было просто жутко его слышать. Команда, и я в том числе, была так напугана, что ничего, ровным счетом ничего не пыталась предпринять для защиты. Все в страшной панике бросились бежать. Корабль, как мне сказали, разбился в пятидесяти милях отсюда. Даже вашу Слушательницу Мэри сумели здорово напугать. Я сам об этом ничего не знал, пока вы не рассказали, но теперь мне совершенно ясно, что она была смертельно напугана. Даже если она была здесь не физически, не во плоти, ее заметили. Следовательно, где-то в наших данных есть информация о ней. Пока, наверное, с ней ничего не делали. Наверное, это не представлялось слишком важным.