Клиффорд Саймак - Исчадия разума: Фантастические романы

Инид вернулась и предъявила Буну черненький ящичек.

— Это телевизор, оставленный на месте пикника. Мне подумалось, что раз уж мы собираемся невесть куда, неплохо бы иметь его при себе.

— Отъявленная глупость, — заявил Конепес.

— Нет, не глупость. Телевизор показал мне, где Бун, и подсказал, как сюда попасть. Это дополнительная пара глаз, а там в месиве нам понадобятся все глаза, какие можно заполучить. Он же показывает не что попало, а то, что хочешь увидеть…

А ведь намек на дополнительную пару глаз, подумал Бун, не слишком удачен: с чисто земных позиций все именно так, как сказала Инид, но Конепес то располагает целой кучей глаз, даже двумя кучами, и его многоглазие, вероятно, гораздо богаче человеческого зрения.

У ноги тихо заскулил волк. Напуган ты, братишка, до полусмерти, подумал Бун. И будь у меня хоть капля здравого смысла, я был бы напуган не меньше твоего…

— Ну что, ты идешь? — спросила Инид.

— А что мы там забыли? Конепес утверждает, что Магистраль Вечности ведет туда, где нам надо побывать. Так чего же проще: сядем на вагонетку и покатим, не пропуская ни одной станции…

— Не смеши меня, — отрезала она. — Вагонеткой и за тысячу лет никуда не доедешь. Нет уж, когда надумаем двинуться отсюда, то используем невод, для которого ни время, ни расстояние ничего не значат.

— Это все прекрасно, — заметил он, по мере сил оттягивая момент, когда придется лезть в безумную круговерть, — но знаем ли мы, куда лететь?

— Ну разумеется, к бесконечникам, — объявила она. — На их родную планету. Не будем забывать, с чего все началось…

Право' же, не произнеси Инид этого слова, Бун о бесконечниках, наверное, и не вспомнил бы. С тех пор как он в последний раз слышал о них, для него миновало столько эпох и событий! Но уж конечно, если кому-то держать их в памяти, то Инид, а не ему — она же веками пряталась от олицетворяемой ими угрозы.

— Устремиться на поиски бесконечников? — переспросил он. — В первый раз об этом слышу. До сих пор мне казалось, что ваша семья скрывается от них, как только может, да и мы с тобой еле унесли ноги от подосланного ими робота-убийцы'..

— Хорошенько подумав, — сказала она, — я пришла к выводу, что нельзя всю жизнь прятаться. Гораздо правильнее самим разыскать их. У нас теперь есть невод, и с нами Конепес. Вероятно, найдутся и другие, кто поможет нам помериться с ними силами.

— Вот уж не догадывался, — заметил он не без иронии, — что ты такая воинственная…

— Следуете вы за мной или нет? — осведомился Конепес довольно резко. — Если мы вновь оседлаем невод, надо хотя бы знать, к чему надо готовиться. Схема способна сделать нам наводящие указания.

— А ты уверен в точности этой схемы? — спросил Бун. — Откуда тебе знать, что она безошибочна?

Действительно, разве земные составители карт не грешили в древности вопиющей беспечностью и не наносили на них сведения мифические, а то и подсказанные своим разыгравшимся воображением?

— Ручаюсь честью, — провозгласил Конепес. — Конструкция схемы осуществлена информированной расой, которая знала безупречно то, о чем берется судить.

— Ты встречался с этой расой?

— Я наслышан о ней. О ней мне поведал дедушка, когда я сиживал у него на коленях, и сказания моего племени поминают ее многократно.

Бун бросил взгляд на волка — тот больше не жался к ногам. Пришлось поискать зверя глазами, и оказалось, что волк опять подобрал Шляпу и уселся поодаль на колее, ухватив куклу зубами. Волк явно не собирался сопровождать их в странствиях по схеме, а тащить его в туманный хаос силком не было никакого резона.

— Ладно, волк, — произнес Бун, — жди меня здесь, никуда не отлучайся…

Двое других уже направились к схеме — Конепес впереди, Инид следом. Бун поспешил догнать их.

Внутри схема выглядела словно забитая паутиной, с той оговоркой, что паутины в ней как раз и не было. И вообще ничего материального не было. Как только Бун вступил в пределы тумана, он перестал ощущать почву под ногами. Словно он шел по пустоте — или, вернее, словно его ноги внезапно омертвели и больше не чувствовали, куда их ставят.

Совсем рядом вспыхнул большой красный шар, и Бун нырнул, уклоняясь от столкновения, но тут же налетел на другой ослепительный шар, блистающий как голубой алмаз. И прежде чем он смог увернуться еще раз, угодил прямиком в центр алмаза. И… не испытал ничего — ни жары, ни хотя бы соприкосновения с каким-то телом. Он нервно хохотнул. Звезды оказались зримыми, но неопасными. Неужели эта схема отображает каждую звездочку, каждое облачко газа, каждый завиток пыли во всей Галактике? Как хотите, такого не может быть. Помнится, он читал давным-давно, что Млечный Путь насчитывает более ста миллиардов звезд. Ну как они бы вместились все в какую бы то ни было схему? Вот и верь всяким заверениям, что схема безошибочна.

— Следи за белой линией, — напомнил Конепес, легок на помине. — Она на высоте твоих бедер, справа от тебя.

Бун опустил глаза — и правда, неподалеку тянулась белая ниточка, спасительный тросик, ведущий обратно в мир серости, где его ждет верный волк с обмякшим, изжеванным Шляпой в зубах. Где стоит домик с очагом, а вблизи него робот, который не откажется накормить их снова, если, конечно, им суждено выбраться из этой звездной трясины.

Нет, не верю, сказал себе Бун. Не верю ни единому слову хитрой конепесьей морды. Не принимаю его объяснений, не могу и не хочу принимать! А вокруг просто-напросто мираж, галлюцинация…

Но вокруг был не просто мираж. Бун шел, не понимая, на что ставит ногу, по пространству не только иллюзорному, но и воображаемому, заполненному блистающими звездами, потоками пыли и газа, — все это можно было рассматривать, но нельзя ощутить, нельзя пощупать. И было здесь еще кое-что — звук. Звезды пели — он слышал музыку сфер, шипение водорода, чечетку радиации, хоралы времени, гимны пространства, глухой шум пыли, торжественную песнь бесконечной пустоты. Ужаснее всего было сознавать, что ни звуков, ни образов в действительности нет, а есть в лучшем случае колдовская подделка под реальность, воспроизведение инопланетных отвлеченных концепций.

Тут он заметил, что опять отстал. В дымке впереди он еле различал Инид, а Конепес скрылся из виду вообще. Как долго мы уже торчим здесь? — спросил он себя. Несколько часов? Но это же смешно — схема, в которую их затащили, в диаметре не превышала шестисот — семисот футов.

Он ринулся вдогонку за Инид, не пытаясь больше уклоняться ни от звезд, ни от паутинных завихрений газа, поскольку удостоверился в конце концов, что их можно не опасаться. Однако, невзирая на полное отсутствие реальных препятствий, что-то все же мешало, тормозило движение, будто он предпринял отчаянную попытку идти вброд против бурного потока.