Василий Головачев - Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого

Лыцармерией довидзовный называл жандармский Магистрат Львова.

– Пан хорунжий Радзивилл.

– Не знаю такого. Что ему надо?

– Вин казав: дило государственной важности.

Вскочиньский хмыкнул, вытирая тройной подбородок, поразмышлял на темы государственной важности, которые ему были доступны, хотел послать гостя подальше, но любопытство оказалось сильнее.

– Зови.

Похожий на мышь довидзовный бесшумно выскользнул из кабинета и вернулся через две минуты с седым господином, при взгляде на лицо которого хотелось встать и развернуть плечи.

– Прошу пана, – проблеял довидзовный.

Вскочиньский с трудом встал.

– Э-э, пан…

– Остик Радзивилл, – басом пророкотал гость.

– Радзивиллы – литовский род…

– Мой отец – пан Штимур, литовский князь. Это имеет значение?

– Нет, но я думал…

Глаза седого сверкнули, и слова застряли у Вскочиньского в горле.

Гость подозвал довидзовного.

– Выходим вместе, садимся в такси, пана Вскочиньского ждут в Жандармерии.

– Слухаю, пан хорунжий.

– Идёмте, пан Вскочиньский. – Гость взял Юрасика под руку, повёл из едальни, расположенной на площади Героев Сопротивления в центре Львова.

Никто из посетителей едальни не обратил на делегацию особого внимания. Пан Вскочиньский слыл демократом и каждый день встречался с людьми разных исповеданий и культур. Кроме русских. Их он ненавидел лютой ненавистью, на генетическом уровне, считая Россию источником всех бед и козней по отношению «к истинным предкам укров» Захидной Вкраины.

В шестиместном такси их ждал ещё один пассажир, как две капли воды похожий на Юрасика.

– Пан Реджинальд… – заикнулся с изумлением довидзовный.

Вскочиньский-старший посмотрел на него доброжелательно, и прилизанный до мышистого состояния телохранитель и помощник Юрасика замер, теряя ко всему интерес.

Все расселись по местам.

– Подзамчье, – сказал седой пан.

Такси поднялось в воздух, помчалось в сторону пригорода Львова.

Полёт длился всего несколько минут.

Аппарат сел на веранду Центральной Рады, и седой сказал глубоким баритоном, глядя на застывших пассажиров:

– Вас ждёт Управляющий. Дело важное. Ни с кем не разговаривать! В кабинете Управляющего сесть за стол и ждать его речи. Как только он заговорит – вспомните, кто вы и зачем прибыли. Остальное забыть!

Вскочиньский и телохранитель вздрогнули.

– Идите!

Толстяк и мышистый помощник вылезли, скрылись за прозрачной пластиной входа в здание.

– Как ты думаешь, пан Юрасик, они долго просидят вместе? – сказал задумчиво «Вскочиньский-старший».

Седой, напротив, надел на запястье браслет, превратился во Вскочиньского-младшего, сказал медленно, подражая ему:

– А як жешь, пан Реджинальд, ниякого сумниву.

– Осталось пятнадцать минут.

– Встигнемо. К метро!

Такси сорвалось с балкона Рады и взвилось к небу.

Гости Сары Мельниченко начали собираться в начале седьмого, преимущественно – через кут метро на первом этаже замкового комплекса.

Главное здание комплекса действительно напоминало известный шотландский замок восемнадцатого века Инверари и было скопировано с него, так как первым его владельцем был магистр Ордена Белого Крыла Кэмпбелл, считавший себя прямым преемником рода Кэмпбеллов. Однако в отличие от Инверари, стены которого были сложены из голубовато-зелёного камня, памятника неоготики и нормандского стиля, замок Горай – как гордо называла его сама владелица, – создавался из современных материалов, а цвет ему Слай Кэмпбелл подобрал исключительно под свой вкус: замок был абсолютно чёрным! Хотя и служил братии Ордена Белого Крыла.

Поскольку в замке было на что посмотреть, гости сначала расходились по залам первого и второго этажей здания, любуясь убранством спален, Оружейной, конференц-залом, Обеденным залом и балконом с видом на сад и Лычаковское озеро. Затем все собрались в Обеденном зале, где их ждал роскошный стол. Совещание маршалов и магистров Ордена предполагалось начать после ужина, в конференц-зале, поэтому никто не торопился. Ждали прибытия патронессы – Евы Рутберг и конг-мастера Живуса из Испании.

Братья Вскочиньские появились буквально минута в минуту – ровно в восемнадцать ноль-ноль. Однако в отличие от других гостей они из презент-зала напротив кельи метро не вышли, остались у одной из скульптур, изображавших рыцарей в доспехах, не спеша выказать почтение хозяйке дома, поглядывая на двух громил в серо-синих робах – охранников этажа. Кого они ждали, стало ясно, когда из кельи вышла патронесса Ордена и она же инспектор ГУИН США Ева Рутберг в сопровождении двух крутоплечих парней в чёрной униформе.

Вскочиньские встрепенулись, с широкими улыбками поспешили ей навстречу.

Дальнейшие события развернулись в течение нескольких секунд.

Охрана комплекса метро внезапно бросилась к парням в чёрном с криками:

– Не двигаться! Руки на затылок!

Ева Рутберг опешила, невольно отвлекаясь на этот спектакль, и Вскочиньские преодолели разделявшее их расстояние. С теми же улыбками они подхватили застывшую женщину под руки и повели обратно в келью метро. А когда её телохранители-витсы начали действовать, пытаясь преградить путь госпоже и Вскочиньским, охранники замка открыли по ним огонь на поражение из штатных «универсалов».

Вскочиньские на это никак не отреагировали, вталкивая Еву в кабину метро.

Дверь за ними закрылась, отрезая доступ отступившим витсам, красные индикаторы на двери стали синими, потом зелёными, указывая, что механизм запуска сработал, и камера опустела.

Маневр удался.

Двойной удар по психике Ева Рутберг не выдержала.

Игнат подчинил своей воле того, кто «ездил» в теле инспекторши в качестве эмиссара инвазеров, Антон завладел её сознанием. Поэтому ни «наездник», ни сама Ева, не ожидавшая столь неожиданной атаки, ничего предпринять не смогли.

Метро исправно доставило троих пассажиров по указанному адресу – в подземный бункер Селима фон Хорста.

Допрашивали Еву в отсеке отдыха уже не «братья Вскочиньские». Оба – и Антон и Игнат – выключили динго-маскеры сразу по прибытии на базу полковника.

– Она долго не продержится, – озабоченно сказал Антон, бледный от волнения; для него это была первая операция в качестве «сотрудника спецназа».

– У нас несколько минут, – согласился Игнат. – Подсознание я заблокировал, но удерживать гада, который сидит в её голове, очень трудно.