Веда Талагаева - "КАТРИОНА", ГОД 3217. КОСМИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ (Главы 1 - 12)

- Тогда мы вынуждены будем мешать вам, - бесцветным тоном сообщил он, - И не наша вина, если это кончится плохо не только для людей, которых вы ведете, но и для вас самой.

- А я вас не боюсь! - громко объявила Гусева, чтобы прогнать дрожь, пробежавшую по коже от этого низкого урчащего голоса; она обернулась к стойке и крикнула, - Бармен, тащи мне целую бутылку рома!

Повернувшись обратно, Пончик увидела, что мужчины за столиком нет. Она растерянно подняла глаза к небу. В просвете между облаками виднелась тусклая звездочка. "Боже, скажи, что ром паленый, и мне все это привиделось"! - попросила Пончик.

Кровать не была ни чистой, ни удобной, но Джек на ней сразу заснул. Вначале крепко, без сновидений, потом увидел сон. Он начинался мирно, но уже с первого мгновения был наполнен необъяснимой тревогой, предчувствием чего-то. Джек сидел на влажном морском песке у самой кромки теплой серебристой воды. Тихие волны перекатывались у ног, красноватое солнце уходило за горизонт. Он знал это красивое спокойное место - Пепельная бухта на Иридии. Рядом, обняв колени руками, сидел Маэда и смотрел, как Антарес Морено ходит по воде возле берега. Было тихо, но звенящая тишина не была уютной. Джеку очень хотелось услышать голоса своих друзей, но никто не говорил ни слова. Не выдержав странного напряжения, заставлявшего воздух дрожать, Джек встал на ноги и увидел Вейту. Она стояла в стороне, спиной к нему и глядела на закат. Ветер беззвучно развевал ее длинные шоколадного цвета волосы. Джек так давно не видел Вейту, ему захотелось снова посмотреть на ее лицо. Он подошел и дотронулся до ее плеча. Медленно, как бывает только во сне, девушка обернулась к нему, и на Джека со всех сторон обрушилась темнота. Он стоял один среди ночной пустыни, а на него смотрело странное белое лицо, похожее на маску с прозрачными глазами.

Давясь кашлем, Джек проснулся оттого, что его трясут за плечо. В комнате горела блеклая лампочка без абажура. Над ним склонялся Крис, а на подоконнике сидел Мишин в наушниках и слушал радио.

- Ты так странно разговаривал во сне. Я даже не понял, на каком языке, - сказал Крис.

Джеку показалось, что он испуган.

- Неприятный сон, - Джек указал глазами на Мишина в наушниках, - Есть что-нибудь?

Игорь снял наушники и повернулся к друзьям.

- Отряд спецназа связался с базой и доложил, что обнаружил заключенных, и при задержании завязалась перестрелка, - рассказал он, - Двоих схватили, трое были убиты, остальные ушли на север.

- Двоих схватили, - осадок оставленный тяжелым сновидением настроил Джека на мрачный лад.

- Это не наши, - решительно возразил Маэда, - Лавров бы не попался.

- Лишь бы они не были двумя из тех трех убитых, - заметил Мишин, - Но то, что остальные ушли на север, для нас очень хорошо. Мы-то идем на запад.

В дверь громко стукнули, и голос Пончика объявил:

- Свои!

Крис поднял засов на двери, она распахнулась, и внутрь ввалились Гусева и Лавров. Они вели Хоши, который держался рукой за наскоро перевязанную рану в правом боку. Джек вскочил с кровати, а Мишин с подоконника.

- Не уберег, виноват, - тихо сказал Лавров.

Хоши растерянно улыбнулся, виновато посмотрев на Маэду.

- Я оплошал, господин, - сказал он слабым голосом.

- Ничего, - мягко возразил Маэда и потянулся к своей сумке с медикаментами, - Уложите его и снимите одежду.

Хоши уложили на кровать, сняв куртку и раздев до пояса. Он смущенно отводил глаза от Гусевой, которая, отметил Джек, выглядела как-то потерянно. Повесив куртку Хоши на крюк в стене, она подошла к двери и задвинула засов.

- Ранение касательное, важные органы не задеты, - с одобряющей улыбкой объявил Маэда, осмотрев раненого, - Промою, перевяжу, и попробуйте только умереть, Итан.

Хоши, молча улыбнулся, с обожанием глядя на своего хозяина. Он был бледен, говорить и двигаться ему было тяжело. "Много крови потерял, - мысленно сказал Маэда Джеку, - К утру лихорадка начнется". "А если дать ему бульон"? - спросил Джек. "Бульону я взял немного. Только чтобы хватило для тебя". "У меня нет лазерной дырки в боку. Намажь его бульоном, он должен поправиться". Маэда несколько минут пристально смотрел на Джека, потом кивнул и полез в сумку за контейнером с бульоном. К Джеку подошла Пончик.

- Его придется оставить тут, - тихо сказала она, - С такой раной он не сможет идти.

- Понесем, - ответил Джек.

- С ним у нас нет шансов. И у него тоже, - возразила Гусева, - Я не хочу его оставлять, но придется.

- Не придется, - отрезал Джек, - Мы никого не бросим. Возможно, к утру от бульона ему будет лучше. В любом случает, он пойдет с нами. Или поедет.

- К утру, - глухо пробормотала Гусева, - Я бы свалила прямо сейчас.

- Ночью же нельзя передвигаться по территории, - удивился Джек.

Пончик покивала, мрачно уставившись в пол.

- Верно. Только нам пора срочно уходить.

Ее последние слова услышали все.

- Что на этот раз? - спросил не страдающий излишним оптимизмом Мишин.

- Вы кому-то здорово насолили, ребятки, - кисло усмехнувшись, сказала Гусева, - Думаю, что Джек и Колдун. Остальные, уж извините, не при делах. Мне только что предлагали золотые горы, за то, чтобы я вас завела куда-нибудь и сбежала.

- Кто? - удивленно воскликнул Игорь.

- Мужик какой-то подрулил, сразу, как вы ушли, - Пончик растерянно присела на подоконник, - Я сглупила. Надо было для виду согласиться, зубы ему заговорить. А я выпендриваться начала, мол, честь проводника и все такое. Не девичья же честь в конце концов! Но я... думаю, я его испугалась.

- Такой страшный? - спросил Маэда, продолжавший перевязывать Хоши, смазав его рану бульоном.

Пончик кивнула, судорожно дернув головой.

- Не то слово. Белый весь, волосы седые, как лунь. Он, как будто, даже не призрак, а, - она помедлила, подыскивая слова, - Как будто давно умер, но все продолжает ходить, смотреть, говорить. Живой мертвец, в общем.

- Чушь! - фыркнул реалист Мишин, ненавидевший мистику, - Белый ром.

- Ну, конечно! - вспылила Гусева, зло сверкнув на него глазами, - Тебя там не было, и ты его не видел. Проще всего все свалить на ром.

- Я тебе верю, - сказал Джек, которому воспоминания услужливо показали безжизненно бледное лицо из сна, увиденного десять минут назад.

Пончик ответила благодарным взглядом. Она была по-настоящему напугана и злилась из-за того, что ее рассказ не все приняли всерьез.

- Он был не местный, даже не в защитной куртке, - сказала она, - Думаю, он вообще инопланетянин.

- Почему? - спросил Джек, которого взволновало это предположение.

- Он говорил на галактионе, но так правильно, словно даже не в художественной литературе, а в техническом словаре слова подбирал, - вспоминая странную речь и неприятный голос, сказала Пончик, - За ним стоит кто-то, с кем связываться не стоит. Поэтому я и говорю: пора уходить.