Кир Булычёв - Доктор Павлыш

Больше ничего увидеть не удалось, надо вернуться сюда, когда погода будет получше, решил Павлыш. Пожалуй, если это не диадема, то, по крайней мере, серебряное ожерелье. Ему удалось найти самые большие деревья в Галактике, а это уже открытие.

И Павлыш повел машину вверх на автопилоте, доверяя ему больше, чем собственным чувствам.

Так как поднимался он медленно, то прошло минут десять, прежде чем вездеход вырвался из облачного слоя.

Стало очень светло. Непривычно светло.

Над головой сверкало синее небо, более темное, чем на Земле, на нем горели редкие звезды. Под самым вездеходом в бесконечность уходила вата облаков. Ничем не нарушаемая, спокойная, белая и чистая.

Значит, вершины деревьев скрываются где-то внутри облака.

«Ничего, дома разберемся– локатор зафиксировал абрис дерева». Павлыш развернул вездеход и задал ему курс к лагерю, но опускаться в облака пока не стал.

Он пожалел, что раньше не догадывался подняться сюда. Запускал в этот чистый простор своих скаутов, а не подумал, какая замечательная психотерапия для удрученного смрадным влажным лесом человека– оказаться в просторе неба над надоевшими облаками.

Тут так хорошо дышалось…

Это тоже было психологическим эффектом – дышал Павлыш тем же воздухом, который был в скафандре.

– Отлично, – произнес он вслух. – Теперь, как станет тошно, буду летать сюда.

– Куда? – спросила Клавдия.

Оказывается, связь была включена, и Клавдия все это время слышала все его вздохи, проклятия и беседы с самим собой.

– Я возвращаюсь, – сказал Павлыш.

– Как полет? – спросила Клавдия.

– Очень интересный полет, – искренне ответил Павлыш. – И очень красивое небо.

Они неплохо пообедали. К счастью (должны же быть утешения), Салли набрала в экспедицию массу вкусных приправ и снадобий, Клавдия была великим мастером китайской кухни, и как-то Салли говорила Павлышу, что их группа славится на всю Дальнюю разведку кулинарными изысками. А разнообразие и изысканность в пище в дальней экспедиции– это особый шик, недостижимый даже на большом корабле, потому что обычно повара идут по пути наименьшего сопротивления, подчиняясь инструкциям, написанным на обертке сублимированных, консервированных и прочих полуфабрикатов. Надо иметь желание и воображение, чтобы превратить сухой суп из шампиньонов в сказочный соус к пышному бифштексу. Да и пышность бифштекса достигается лишь при высоко развитой интуиции: мгновением раньше, мгновением позже – и бифштекс превращается в стандартный кусок мяса, одинаковый на любом корабле или базе.

Павлыш лениво отодвинул недоеденный пудинг– больше его душа не принимала – и сказал:

– Теперь я намерен вас угостить, мои прекрасные дамы, сказочным зрелищем, равного которому вы не встречали в Галактике.

Он включил проектор.

На экране медленно летели насекомые, влекомые воздушными пузырями. Вот они поворачиваются к воде и плывут, радужно сверкая, словно мыльные пузыри.

Салли сидела на полу, обхватив колени полными руками.

– Как жалко, что меня с тобой не было, – сказала она тихо.

Павлыш заметил, что впервые она назвала его на «ты».

Клавдия продолжала работать. На столе перед ней лежал разделенный на ячейки плоский ящик с образцами пород. Она перебирала спектрограммы, легонько насвистывала что-то почти неслышное, упрямые волосы выбились из слишком тугой прически. Лампа очерчивала четкий круг на столе. Павлышу показалось, что, продолжая работать, Клавдия как бы укоряет его за то, что он развлекается любительскими фильмами и отвлекает от нужной работы Салли. Он был неправ. Клавдия поглядывала и на экран, потому что вдруг бросила:

– Интересно, этот змей отлично знает, как обращаться с пузырями. Он прокусывает их. Значит, твои лошадки имеют обыкновение плавать в озере. А он имеет обыкновение на них охотиться.

Павлыш предупредил:

– А сейчас я потеряю щуп.

На экране появились круги взрыхленной земли.

Салли ахнула.

– Очень разумный способ подкарауливать жертву, – оценила Клавдия. – Во всей Вселенной этим занимаются различные хищники.

– Вплоть до женщин, – неудачно пошутил Павлыш.

Он ожидал афронта, но его не последовало. Наоборот, Клавдия вдруг улыбнулась.

– Не бойтесь нас, Павлыш. Но разве приятно, когда к тебе в дом лезут железной палкой?

Наконец подошла очередь гигантских деревьев.

На экране деревья выглядели совсем не так величественно, как в жизни. Павлышу даже захотелось просить зрительниц, чтобы они не верили тому, что видят. Серые расплывчатые стволы, утопающие в тумане, ручищи сучьев, озерко в развилке…

– Камера не может вертеть глазами, как я, – проговорил Павлыш. – Поле ее зрения ограничено, наше воображение питается нелогичностью движения глаз.

– Нет, почему же, – отозвалась Клавдия. – Зрелище впечатляет.

– И много там таких деревьев? – спросила Салли.

– По-моему, три или четыре– в пределах видимости. Может, дальше целый лес.

– Наверное, это не деревья, – предположила Клавдия. – Это мне кажется скорее симбиотическим сообществом– лесом, принявшим такую форму. Вы видите, что каждый ствол сплетен из сотен стволов, как канат из волокон.

– И каждое такое дерево– это целый мир, – добавила Салли. – Ведь там наверняка живут существа, которые и не подозревают, что есть еще что-то за пределами дерева.

– Надо будет как-нибудь совершить специальную экспедицию к этому дереву, – решил Павлыш. – На несколько дней.

– Может, оставим это на долю большой экспедиции? – засомневалась Клавдия.

– Вы хотите лишить меня открытия, которое меня прославит.

– Слава, никогда не надо печься о сенсациях. – Клавдия вдруг снова потеряла чувство юмора. – Вот поглядите, – она протянула ему кусочек темной породы, отшлифованный с одной стороны. Через породу тянулась широкая золотая полоса. – Это жильное золото, – продолжала она. – Мои скауты обнаружили здесь гору, буквально пронизанную золотыми жилами. Редчайший феномен. Романтик, подобный вам, тут же написал бы хлесткую статью, и досужие журналисты расписали бы вас в сотнях интервью– еще бы, человек, отыскавший золотую гору! Но для меня это лишь еще один, и довольно неважный, штрих в общей геологической картине планеты.

Салли положила ладонь на руку Павлыша, будто опасалась, что он скажет какую-нибудь колкость, и Клавдия расстроится. Ладонь ее была теплой и мягкой. Клавдия оборвала свой монолог, и Павлыш понял, что ей не понравилось движение Салли, которое не укрылось от ее глаз. Салли тоже поняла это и убрала руку, наступило неловкое молчание, и Салли прервала его.