Равные звездам - Евгений Валерьевич Лотош
Никто не считал, сколько прошло времени в гробовой тишине. Тело Карины лежало на топчане в углу, и в свете едва мерцающей масляной лампы ее лицо казалось спокойным и одухотворенным – гораздо более живым, чем лица остальных. Небольшое пятно крови под левой грудью растворилось в неверных тенях, и казалось, что она просто прилегла отдохнуть и вот-вот откроет глаза, потянется и встанет. Но все знали, что такому случиться не суждено. Отчаянные попытки почувствовать в ней хотя бы искру жизни там, на поле боя, успехом не увенчались. И не могли увенчаться: острие меча Шая со смертоносной точностью пронзило ей сердце и вышло под левой лопаткой.
– Я во всем виноват, – наконец тяжело проговорил Саматта. Его голос казался хрустом гравия под колесами автомобиля. – Мне следовало отговорить ее. Или удержать силой.
– Нет, Мати, – качнула головой Цукка, вслепую нащупывая его руку, не отрывая от Карины взгляд. – Ты не мог. Никто не мог. Ты же знаешь, что заложники погибли бы, откажись она от поединка. Нет, она не отказалась бы ни за что. И никто из нас на ее месте не отказался бы.
– Все равно. Как я мог позволить ей выйти одной против маньяка с мечом?
– Нет, вина лишь моя, – голос Яны казался совершенно безжизненным. – Я же видела ее эмоции. Я знала, что мы не сможем ее отговорить! Мне следовало нейтрализовать ее сразу, пока она не ожидала нападения. А я…
– Хватит, Яни! – резко оборвал ее Палек, и все обратили на него взгляды. – Хватит грызть себя. Даже если бы вы сумели силой заставить ее отказаться, она никогда в жизни не простила бы вам такого. Вы забыли, ради чего она вышла одна против Шая? Она умерла ради того, чтобы другие могли жить. Мы не можем предать ее память, заявив, что она сделала глупость, что существовал другой достойный путь. Не существовал, мы все знаем. Она выбрала, и ее выбор можно только принять.
Он осторожно освободился от Кансы, шагнул вперед и опустился на колени перед топчаном. Он нерешительно тронув Карину за руку, словно надеясь в глубине души, что она оживет.
– Прости меня, Кара. Наверное, я был плохим младшим братом, – пробормотал он. – Но что сейчас поделаешь… Мы должны похоронить ее как подобает. Погребальный костер и все такое.
Он поднялся и подошел к выходу из комнаты, тяжело оперевшись о косяк.
– Пойду найду кого-нибудь из местных, – проговорил он. – Когда кончится дождь, сложим костер на центральной площади…
– Да уж точно, Лика, попадаются братцы и поуважительнее.
Глаза Палека расширились от изумления, и он, осекшись, замер, словно превратившись в ледяную статую. Затем он медленно отступил на два шага назад. Остальные неверяще встрепенулись, оборачиваясь.
В дверном проеме, почему-то очень хорошо различимая, словно подсвеченная солнцем, стояла невысокая, почти мальчишеская фигурка. Вот она пошевелилась и шагнула в комнату. Карина, босая, с короткой прической, одетая так, как любила одеваться дома, в Масарии – в короткие шорты и майку – подошла к топчану, как две капли воды похожая на лежащее на нем мертвое тело, и, склонив голову, с интересом оглядела его.
– И что, я все время ходила такая чумазая? Ну и ну!.. – Она неодобрительно хмыкнула и обернулась. – Лика, не надо костра на площади. Я терпеть не могу публичные представления, ты же знаешь. Да и мокро слишком, дрова не разжечь толком. Давайте лучше отменим похороны. Пусть остальные думают, что вы меня оживили и вылечили тайными ритуалами. В конце концов, всем же известно, что вы верные друзья и соратники Избранной Дочери. А раз друзья и соратники, значит, сами великие шаманы, разве не так?
Она блеснула короткой озорной улыбкой и коснулась плеча своего безжизненного двойника. Мертвое тело, заискрившись, медленно растаяло в воздухе, на несколько секунд осветив мрачную комнату переливающимся белым светом. Пустое платье упало на топчан.
– Ну что вы на меня так смотрите? – с виноватыми нотками в голосе спросила Карина, обводя друзей взглядом. – Это же я. Я вовсе не умерла.
И быстро добавила, словно испугавшись, что ей не поверят:
– Простите, что задержалась.
Конец
Январь – август 2009 г.
