Игорь Байкалов - Область трансцендентности

«Интересно, как бы оно себя назвало?» – подумал археолог и сказал:

– Я подойду. Всем оставаться здесь. Если со мной что-нибудь случится, Радненко за главного.

Возражения были жёстко пресечены Белоусовым. Впрочем, он и не думал, что может пострадать. Сейчас главное, не упустить птицу удачи и сделать всё собственными руками. Такой шанс выпадает раз в жизни и то далеко не каждой!

Белоусов направился к шару. Поскольку тот висел довольно высоко, пришлось воспользоваться антигравом. Археолог оторвался от поверхности и стал медленно подниматься вверх. Всего пятьдесят метров отделяли его от цели. Белоусов уже ощущал блаженный трепет приоткрывающейся тайны! Сердце взволнованно колотилось. Осталось всего двадцать метров, и он стал понемногу тормозить своё приближение. Десять метров… Пять… Метр… Археолог протянул руку в предвкушении того величественного мига, который разделит его жизнь на «до» и «после»…

Шар исчез. Белоусов только успел рефлекторно дёрнуть рукой и пролетел мимо…

На мостике в это время внимательно следили за происходящим на планете и не вмешивались. На этот раз капитан Фаррел доверил работу Белоусову. Хотя он и недолюбливал этого высокомерного человека, но не собирался спорить с ним в профессионализме по вопросу говорящих артефактов.

Когда шар исчез, все невольно ахнули. Фаррел вскочил с кресла и только потом осознал произошедшее.

– Он быстро переместился? – спросил капитан.

– Нет, приборы не фиксировали перемещения, – ответила Тара и растеряно добавила. – Он пропал…

Капитан опустился в кресло, обдумывая возможные последствия происшедшего. Неизвестный разум не хотел идти на контакт, а причина могла лежать в широком диапазоне: от пренебрежения до враждебности. В какую сторону качнулся маятник, пока неизвестно.

– Нашла! – почти прокричала навигатор.

– Где он?

– …В десяти тысячах километрах от поверхности планеты, – ответила Тара и добавила. – Строго над лагерем.

– Что предпринимает?

– Ничего, никакого излишнего излучения. Еле заметен, почти сливается с фоновым.

– Связь с Николаенко, – потребовал Фаррел. Когда на мониторе показался капитан крейсера, передал местоположение артефакта.

– Что вы предлагаете?

– Давайте подождём. Будем держать эту линию связи открытой.

– Согласен. Ещё подождём, когда Белоусов вызовет нас, – ответил Николаенко. – Уверен, он будет не в восторге.

– Пожалуй. Кажется, шар держится на одной высоте, но двигателей я не заметил, – высказался капитан, вглядываясь в экран. Ястреб, что скажешь?

– Я тоже не могу заметить ни единого выхлопа, даже энергетического потока. Орбита не геостационарная. Он словно бы игнорирует законы притяжения, как будто бы чем-то привязан к одной точке…

– На связи Белоусов, – донёсся голос Кочеренко.

– Вы видели это?! – учёный буквально ворвался в эфир. Через подсвеченный изнутри шлем можно было видеть его горящие глаза. Выглядел археолог как взъерошенный воробей.

– Я почти его коснулся! Немыслимо!!!

– Да, – как можно спокойнее ответил Фаррел, но тот не унимался:

– …Он ушёл! Куда он мог деться?!

– Профессор, шар у вас над головой.

– Где?! – Белоусов посмотрел наверх.

– На высоте десяти тысяч километров.

– Кончайте ваши шуточки! Мне не до них!

– Ястреб, передай изображение на проектор…

Сомнения Белоусова развеялись довольно быстро, когда ему передали результат сканирования околопланетного пространства.

– Что вы предлагаете предпринять, Александр Николаевич? – спросил Фаррел.

– Нужно повторить попытку контакта, – невозмутимо заявил тот. – Мы можем подойти на челноке, а затем выйти в скафандрах.

– А вы уверены, что он вас подпустит на этот раз?

– Нам ничего другого не остаётся.

– У меня другое предложение. Очевидно, шар чего-то хочет или ждёт, поэтому наши дальнейшие действия крайне важны. Давайте соберём всех и обсудим дальнейшую стратегию.

– А шар?!

– Думаю, он никуда не денется, – ответил Фаррел.

– Нет, – послышался за кадром голос Радненко. – Мы не можем ждать.

Фаррел хотел бы знать, что стоит за последним высказыванием, но промолчал, не желая подставлять агента под удар. Николаенко тоже не стал задавать вопросов, лишь сказал:

– Белоусов, расскажите нам, что произошло с вами и Нахуджиновым, когда вы исчезли.

Археолог кивнул и рассказал. После длинного монолога повисла пауза. Все обдумывали услышанное.

– Да, действительно, скорее всего, это форма искусственного интеллекта или нечто подобное, – согласился с выводами учёного Фаррел. Тогда давайте подключим нашего специалиста.

– Юрия Степанова?

– Да, его.

– Лучше давайте нашего, – не согласился Николаенко. – Всё-таки опыта побольше…

– Обоих, – предложил Фаррел и капитан «Непобедимого» согласно кивнул.

Происходящее на планете я наблюдал в прямом эфире. Казалось, ещё мгновение и произойдёт невероятное: рука Белоусова коснётся поверхности артефакта, но желаемому не суждено было сбыться. Представляю, как он разочаровался, когда шар исчез. Поначалу я даже не поверил собственным глазам, и некоторое время глупо смотрел на голограмму, пытаясь понять, не обманули ли меня глаза.

Но шар не пропал бесследно. Он просто отступил. И когда зазвонил коммуникатор, я как раз пытался понять, почему. На связи оказался Надеев.

– Юра, вы нам срочно нужны, – заявил старпом.

– Что-нибудь случилось?! – воскликнул я, ожидая любых плохих новостей, вплоть до атаки корабля шаром.

– Нет-нет, – поспешил развеять мои страхи Надеев, – у нас намечается важный полёт, – в коммуникаторе послышался шум и чьи-то голоса. – Ждём вас в ангаре. Срочно.

Я выбежал из зала оператора, задаваясь вопросом о причине вызова. Единственное место, куда можно было лететь, это лагерь, но зачем, непонятно.

Всего через пару минут я уже с нетерпением ждал, когда шлюзы ангара откроют мне путь – никогда раньше не преодолевал несколько уровней за столь короткий срок. Подготовка разведывательного бота проходила в ускоренном темпе, и стартовая площадка скорее напоминала муравейник. Одни техники сновали без конца, другие проводили последние тесты, третьи загружали оборудование. Сам корабль оказался весьма крупным, и по размерам, если не ошибаюсь, практически не уступал лёгкому корвету. Внешне бот напоминал «Ястреба»: те же расправленные крылья и широкий фюзеляж, но нос был не столь острым, как у рейнджера. Вход находился как раз под крылом. Корпус был покрыт тёмно-серой краской, которая скрывала корабль от глаз противника, поглощая любое излучение. Только одна надпись выделялась на нём: «Глаз». Что ж, говорящее название, но не мешало бы приписать слово «Ястребиный».