Любен Дилов - Упущенный шанс

— Наверное, — пошутил я осторожно, стараясь не задеть и без того оскорбленного в своих национальных чувствах знакомого, которого до этого считал довольно умным человеком. — Ты только представь себе, что началось бы, объяви они во всеуслышанье о своем приземлении с точным указанием места, даты и времени. Подумай, что произойдет…

Согласившись с таким объяснением, он сделал из него совершенно неожиданное умозаключение:

— Значит, ты с ними встречался? И словно в рот воды набрал?

И тут мне пришло в голову провести забавный эксперимент.

Понизив голос, я доверительно сказал ему:

— Знаешь, в последний раз я им сказал то же самое. «Послушайте, заявил я им, — наши граждане считают, что вы относитесь к ним с незаслуженным презрением. Ну нельзя же так, на нашей планете все народы равны». С этим они согласились, но рисковать отказались — уже натерпелись от встреч с разными дураками и невежами в других странах. Не желают тратить время на пустые разговоры. И потому настаивают, чтобы я подобрал для них человек десять. Эта группа получит возможность в письменном виде задать вопросы и вообще изложить свои взгляды. А уж тогда они решат, с кем из них встречаться. Но поскольку ты мой друг, — тут я вытащил блокнот и ручку, — уверен, ты не подведешь меня. Подумай до завтра, о чем ты их спросишь и что сообщишь. Кстати, напомни мне номер своего телефона.

Он сделал попытку заглянуть в блокнот.

— А кого ты уже записал?

— Да так, пару человек. Близких друзей, людей умных. Ты их знаешь, но я дал слово не называть имен. Надеюсь, ты понимаешь, что в таком деле приходится хранить тайну. Итак, если ты согласен…

Он поколебался, но честолюбие взяло верх.

— Ладно, записывай. Я позвоню тебе, сообщу вопросы.

— Нет, по телефону нельзя, — предупредил его я. — Можешь спутать номер или вдруг кто-то подслушает. Передашь мне вопросы в письменном виде.

Кивком простившись со мной, он с задумчивым видом зашагал по улице, обдумывая, наверное, важнейшие вопросы, которые нужно поставить перед представителями более развитой цивилизации.

Почти слово в слово я повторил этот разговор со следующим знакомым. А третий пришел в такой восторг, что мне пришлось даже осадить его, напомнив, что в конце концов результат будет зависеть от оценки его вопросов. Впрочем, восторгов его от этого ничуть не убавилось. Видимо, он был убежден, что в голове его рождаются только умные и оригинальные мысли. Четвертый же предпочел выждать, чем кончится дело с другими знакомыми, решив, что тарелки появляются над Болгарией не в последний раз.

Взволнованно принявшийся было выпытывать подробности, пятый знакомый вдруг заявил:

— Нет уж, извини! Нечего впутывать меня в эту историю! И без того на работе хватает неприятностей, а тут еще жена перехватила мои письма… Так что оставь меня в покое!

Были и другие, которые сразу же отказались или сослались на то, что, дескать, надо подумать, но все же к вечеру у меня в блокноте уже было записано десять имен с адресами. А наутро мой телефон просто ошалел.

Первый звонивший завелся без предисловий:

— Ты что — нарочно все это придумал? Я из-за тебя всю ночь не спал! Ты что же-и впрямь считаешь, что в двух-трех вопросах можно сформулировать важнейшие проблемы, стоящие перед человечеством? Ведь я не о себе забочусь, я о всех людях забочусь? Я не из тех наших знакомых, что наверняка смотрят на них как на золотых рыбок, надеясь заполучить дворцы и машины. Вычеркни меня из списка! И так чуть не спятил за ночь! Летающие тарелки! Черт знает что!

И швырнул трубку.

Другие говорили более спокойно, но у каждого вдруг нашлись серьезные причины для отказа. Тот, восторженный мой знакомый, в спешном порядке отбывал в командировку, поэтому просил отложить встречу. Еще одному вздумалось посоветоваться с женой, хотя я предупреждал его держать язык за зубами; жена закатила ему скандал, обозвала болваном, которым каждый вертит как ему вздумается, пригрозила запереть на неделю в чулане, если он немедленно не выпишется из списка. Не помню уже, кто чуть ли не рыдал в трубку: не могу, друг, не обессудь, не гожусь я для таких дел, все-таки это связано с большими волнениями, а я, не знаю, известно ли тебе, в прошлом году перенес предынфарктное состояние.

Не составил исключения и человек, которого я очень любил и ценил. Многословно извиняясь, будто допустил ошибку или непростительную бестактность, он сообщил мне, что все пришедшие ему в голову вопросы были настолько банальны, что их, несомненно, уже задали другие люди, поэтому ему ничего не остается, как ждать следующей встречи, если таковой суждено состояться. Разумнее посмотреть, о чем спросят другие. Пока же он просит вычеркнуть его из списка… И в конце разговора добавил чуть ли не с угрозой: «И помни: ты обещал никому не говорить ни слова!» Десятью разными и в чем-то одинаковыми способами каждый сумел отказаться от встречи. Причем все до одного жаловались на бессонную ночь. В душе я посмеивался: мне все же удалось заставить десятерых людей целую ночь размышлять над серьезными проблемами. Однако смех этот был с оттенком грусти: ведь я считал их умными, серьезными людьми, а они не смогли задать ни одного стоящего вопроса.

Потом, конечно, я им это простил. После того как спросил себя: «Ну а если б тебе предстояла подобная встреча? О чем бы ты стал спрашивать? Или же, не дай бог, тебе и в самом деле поручили бы отобрать для такой встречи с десяток умных, крайне озабоченных проблемами человечества людей — кого бы ты привел на нее?..» Что, дорогуша, тебе не смешно? Вот и мне больше не смешно после того эксперимента. Так что, милый компьютер, давай на сей раз обойдемся без летающих тарелок. Бери-ка ты вот этого Мони Пробкова, этого красавца, да и отправь его с трамплина прямо в другую цивилизацию. В любую по твоему выбору. Даром, что ли, нас мучили в школе сочинениями на свободную тему, заставляя описывать каникулы, красоты природы и тому подобное. Приступай, посмотрим, что тебе удастся сотворить с нашим прославленным чемпионом!..

ПРЕДЫСТОРИЯ ОДНОЙ БОЛЕЗНИ

Это случилось в день открытия нового трамплина на самом роскошном в нашей стране горнолыжном курорте. Событие это наряду с прекрасной погодой привело сюда тысячи местных жителей и иностранных туристов. Одетые в модные лыжные костюмы ярких расцветок, зрители пестроцветной оградой стояли по обеим сторонам девственно-белой трассы спуска. Динамики оглашали окрестности бодрыми песнями о покорении горных вершин, кинооператоры и телевизионщики суетились с камерами, стараясь не упустить ни одной детали, представляющей малейший интерес для любителей зимних видов спорта.