Валерий Иванов-Смоленский - Ступеньки в прошлое

В мои функции сегодня входит охрана рубежей привала. Эти обязанности исполняют поочередно, кроме меня, Сухарь и Старик. От этого избавлен Леонид, не потому, что он не умеет стрелять, стрелять умеют все, а потому что его основная функция постоянная — водитель. А водить в наших условиях весьма непросто. Я вскидываю «Тайгу» на плечо и, не спеша, продвигаюсь вперед по руслу реки. Все мы в спецкомбинезонах и накомарниках, что не здорово, конечно, но без этого просто съедят. Комары и гнус висят над каждым плотной тучей. Гнус — это такая маленькая мошка, которой, слава богу, нет в Беларуси, пробирается через любую защиту. Во время еды остается открытым только рот, а все лицо обильно сбрызгивается специальным реппелентом, запах которого недолговременно отпугивает этих тварей. Хуже всего, во время отправления естественных надобностей по большому.

Вдруг сзади протяжный жалобный вопль, машинально сдергиваю карабин с плеча и оборачиваюсь. Кричит Старик, закрыв лицо руками. Что-то случилось. Сухарь бежит к джипу. Леонид наоборот бежит от джипа по направлению к Старику. Слегка пригнувшись, передергиваю затвор, загоняя патрон в патронник. Озираюсь по сторонам, никакой визуальной опасности.

Леонид орет Старику: — убери руки от лица, не три!

В это время от джипа возвращается Сухарь с пластмассовой канистрой в руках и плещет прямо из канистры в лицо Старику. Укусил кто-то ядовитый, мелькает мысль. Подбегаю к ним. Сухарь губкой трет лицо Старику, а Леонид льет ему на руки из канистры. Старик открывает выпученные глаза, из них льются самые натуральные крупные слезы, нос распух, горло, наверное, сдавило спазмами, силится что-то сказать и не может.

Леонид и Сухарь неожиданно грохаются задами на речной щебень и начинают хохотать. Подключаюсь к ним и я, скорее, на нервной почве. Старик тычет рукой куда-то себе под ноги и возмущенно таращит глаза. Новый взрыв хохота. У ног Старика обычный антикомариный баллончик.

Ага. И он так думал, прыснув себе в лицо. А баллончик-то оказался антимедвежий. Прихватил два таких баллончика из Москвы Сухарь, выманив у знакомых охотников. Баллончики заряжаются жуткой перцовой смесью и слезоточивым газом. Производят их американцы. А служат они для того, чтобы служители отгоняли от себя медведей в Йеллоустонском заповеднике, дабы и себя сохранить, и зверю вреда не причинить. Вверху баллончика эмблема фирмы-производителя, что-то черное, вроде силуэта комара или паука, на красно-желтом фоне. А читать-то по-английски недосуг….

К счастью, по отношению к животным — американцы великие гуманисты (чего не скажешь об их отношении к людям), поэтому часа через три Старик уже в норме. В течение этого времени, изрядно напуганные его обличьем, мы всячески старались устранить последствия воздействия «антимедвежина», в основном, путем промывания и полоскания. В захваченном с собой Справочнике по оказанию скорой и неотложной помощи под редакцией академика Е.И. Чазова по этой части ничего не было. Естественно, не могло быть рецептов противоядий от этой смеси и в Справочнике путешественника и краеведа под редакцией академика С.В. Обручева. Кстати обе эти книги должны быть в рюкзаке каждого кладоискателя, особенно таежного.

Эта неожиданная задержка спасла нам жизнь. Но все по порядку.

После обеда замечаю у левого берега странный, будто оплавленный булыжник, похожий на громадное яйцо. Тяжеленный, еле поднял. Сбоку на сколе булыжник искрится фиолетовым цветом. Заинтересованный, я достаю металлоискатель, включаю. Прибор гудит густым басом. Леонид и Сухарь подходят, наблюдают за моими манипуляциями. Старик пока лежит в джипе с влажной повязкой на глазах.

Включаю дискриминатор, прибор слегка фонит. Все ясно, похоже, я нашел железный метеорит. Это редкость, и любители платят за них немалые деньги. Хожу, прозваниваю русло, ищу осколок небесного гостя. В одном месте прибор звенит. Копаю песок с камнями и на глубине около тридцати сантиметров обнаруживаю сплющенный кусок металла неправильной формы. Изучаем втроем и приходим к выводу, что это сплющенная солдатская фляжка. Каким ветром ее занесло в эти безлюдные места? Больше ничего не попадается. Москвичей это, однако, впечатляет, и они смотрят на прибор с уважением.

Тащим небесного странника в джип. Первая добыча. Вечером рассказываю все, что знаю о метеоритах. О Сихотэ-Алинском гиганте, весившем около семидесяти тонн, взорвавшимся над землей и оставившем более ста кратеров и множество обломков. О тунгусской загадке, при взрыве которой в 1908 году, на площади в две тысячи километров был радиально повален таежный лес. До сих пор не утихают споры, что же это было — комета, метеорит, внеземной космический корабль или нечто иное. Ни одного осколка Тунгусского метеорита обнаружено не было.

— Слушай, — говорит Леонид, — а может, это он и есть?

Сомнительно. До бассейна Подкаменной Тунгуски, где рвануло загадочное нечто, отсюда на северо-запад около тысячи километров. Хотя, чего не бывает, может, он вошел в атмосферу кусками? Строим всякие версии.

— Продай, — неожиданно обращается ко мне Леонид, — заплачу, сколько скажешь.

— Да, ну, о чем речь, нужен, забирай так, какие деньги, мы одна команда, все общее, — бормочу я что-то подобное, хотя метеорит мне жалко. Но не отказывать же организатору нашей экспедиции и, тем более, брать за случайную находку деньги.

Ночь прошла нормально. Ночевали прямо в джипе. Дежурили по очереди. Утро. Завтрак. Вперед.

Русло реки, раздавшееся в ширину метров под сорок, резко сужается до пяти-шести метров. Мы въехали в узкое ущелье, и высохшее русло повторяет его изгибы и неровности. По бокам скалистые обрывистые берега. Упавших деревьев почти нет, зато на дне полно крупных острых обломков, поэтому едем очень медленно. Проходит часа два, мы одолели лишь около двенадцати километров.

Небо, неожиданно, темнеет, надвинулись сплошные тучи, хлынул сильный ливень. Что, как потом выяснилось, весьма редкий случай для этих мест в это время года. Но дождь джипу нипочем. Быстро и равномерно машут дворники лобового стекла. Из-за плохой видимости еле тащимся, джип встряхивает на крупных камнях.

Едем долго, пора уже останавливаться на обед. Шутим насчет злого духа, обрисованного Василием Никифоровичем, который не дает нам пути к своим сокровищам и, для начала, напустил на путешественников дождь. Лучше бы мы не шутили…. Дождь еще более усиливается, пару раз в той стороне, откуда мы едем, сверкают молнии, грохочут отдаленные раскаты.

Решаем остановиться и перекусить прямо в машине, глядишь дождь и поутихнет за это время. Сухарь берет несколько огурцов, приоткрывает боковое стекло, чтобы обмыть их под дождем.