Татьяна Апраксина - Предсказанная

Жизнь явственно налаживалась. Правда, очень сильно хотелось есть.

Эту нехитрую мысль моментально озвучила Софья.

— Воды нет, еды нет. Попали, так попали… А есть, между прочим, хочется.

— От тебя ли это слышу, мадрихат, — ласково потрепал ее по волосам Флейтист.

— А то ж, дорогой, кто, если не я, позаботится о таких важных вещах? Боец должен быть сыт, одет, обут, — тут Софья с легким презрением покосилась на свою обувь и ноги остальных. — У нас же получается как-то все удивительно наоборот.

— Я сомневаюсь, что здесь вообще найдется вода или пища, — подал голос из салона Серебряный. — Я бы удивился.

— И опять промахнулся, — показала ему язык Анна. — Здесь есть, во-первых, чьи-то кости. А во-вторых те, кто эти кости глодал.

— И ты уверена, что это съедобно? Я бы не стал ручаться, что они пригодны в пищу.

— Это как это? — опешила Анна.

— Очень просто. Я в пищу не гожусь. И Флейтист тоже. Почему здесь обязаны водиться, как это у вас называется… белковые формы жизни?

— А ты, значит, небелковая?

— Угадала.

— Ладно, пожарим — разберемся, — посмеялась Софья. — Давайте разбираться, что делаем дальше.

— Пожалуй, стоит попытаться еще раз прогуляться по окрестностям. Уже в другом направлении. Но — только так, чтобы видеть оставшихся, — предложил Флейтист.

— Только вокруг ничего нет. Мы уже гуляли в радиусе метров ста, — сказал Вадим. — Пусто. А машина ехать не может.

— Значит, отойдем чуть дальше, но все вместе. За вычетом Одноглазого и Господина Посланника. На всякий случай возьмем с собой вещи.

— Нехорошо как-то, — поежилась Анна. — Получится, мы их бросили.

— Поверь мне, милая, им опасность грозит в последнюю очередь, — сказала Софья. — Сидеть здесь и ждать милостыни от природы — толку не будет…

Анна не стала спорить. От избытка новой информации голова шла кругом. И два удара по ней в течение двух часов тоже не способствовали боевому духу. Ей уже было почти все равно — кто, в каком составе, куда. Казалось, что она — самый глупый и бесполезный член команды. Все куда-то собирались, хотели идти, разведывать — а Анна вдруг выдохлась и мечтала только забраться на сиденье и поспать. Но она не решалась остаться в одиночестве. Общество Господина Посланника не казалось достаточно надежной защитой. Ну что ж — было решено идти, значит, нужно идти. Усталость не мешала понять, что сейчас индивидуализму и капризам не место.

На сборы ушло минут двадцать — пока все наболтались о результатах разведки, пока Вадим проверил многострадальную гитару и убедился, что с ней ничего не случилось, пока Софья заставила Анну перешнуровать кроссовки… Потом хором объясняли Одноглазому, что с ним едва ли что-то случится, причем из объяснений Флейтиста и Софьи девушка ничего не поняла, но на всякий случай погладила маршрутку по обшарпанному боку. Одноглазый протестовал — поскуливал, трясся и так вопил клаксоном, что звук еще надолго задержался у Анны в ушах. А вот кот реагировал вполне одобрительно. Ему туман, который и людям-то был по пояс, сильно не нравился, и бродить в нем Господин Посланник не хотел. На предложение нести его на плече он отреагировал нецензурным шипением.

— Ишь, как выражается-то смачно, — посмеялась Софья. — Оратор хвостатый…

Наконец компания собралась и пошла. Направление было выбрано Флейтистом — он предложил идти в сторону капища. Аргумент был прост — если в той стороне есть хоть что-то, то, может быть, есть и еще что-нибудь. Собственно, большой разницы в том, куда именно идти по туманной стране, не было. На вид любое направление казалось одинаково бесперспективным. И в плане надежды отыскать что-нибудь, и в плане соблюдения законов перспективы. Горизонт по-прежнему казался таким близким, что — рукой дотянуться можно, а оставленный позади Одноглазый уже через сотню шагов был едва различим.

Еще один шаг — скольжение с осторожным нащупыванием ступней почвы, скрытой туманом, и вдруг все кончилось. Анна даже споткнулась от изумления. Мгновение назад на уровне пояса начиналась совершенно непрозрачная взвесь — а теперь была земля, и никакого тумана. Растрескавшаяся красноватая глина, совершенно сухая и безжизненная.

Все дружно обернулись назад. Результат был вполне предсказуем — силуэта Одноглазого видно не было. Только бескрайняя красная равнина до самого горизонта, вдруг отдалившегося на многие сотни километров.

— Ну вот, я так и знала, — грустно сказала Анна. — С ними что-то случилось.

— Скорее всего, они вернулись в наш мир. По крайней мере, ничего плохого не произошло, я в этом уверен, — возразил Флейтист.

— Это почему?

— Я прислушивался к ним. Не было ничего — ни испуга, ни удивления.

— Так может и нам стоило там посидеть? — спросил Вадим.

— Едва ли нам бы это помогло. Я думаю, что сюда мы попали не случайно, и нас бы не выпустили просто так.

— Многообещающе, — мрачно хмыкнул Вадим.

Анна покрепче взяла его под руку, погладила по запястью. Спутник явно пребывал в унынии, и понять его было легко. Он не просил никаких приключений, устал, был голоден и дважды получил по голове. Впрочем, как и все остальные. Но это уж был вопрос темперамента — и возраста, пожалуй. Анне несложно было понять, что и сама она лет через десять станет куда более тяжелой на подъем. А слова «мое дело» всегда казались ей более привлекательными, чем слово «приключение». Вадиму явно было чем заняться в Москве. Да и Анне хотелось, чтобы их просто оставили в покое. Вдвоем, без посторонних. Чтобы наговориться вдоволь, выспаться в обнимку, узнать друг друга получше.

Где-то внутри собиралась упругая энергия — последняя, из глубоких резервов организма, — и ее Анна собиралась пустить на самое важное для себя дело: снести все препятствия и оказаться дома. Хотя с другой стороны ей было самую чуточку, капельку обидно, что Вадим столь явно и однозначно против приключений и развлечений. Можно подумать, что ему примерно раз в неделю удается попасть туда, где ни разу не ступала нога ни человека, ни полуночника! Девушка прикусила губу изнутри, постаралась скрыть досаду. Ну, ничего, как-нибудь… все решится и определится. Если Вадим хочет домой — значит, домой. Только, наверное, никого здесь это не интересует…

Далеко впереди виднелась полоска зелени. Отсюда было не различить, что это — лес или луг. Яркий, сочный зеленый цвет. На фоне серого неба, неотличимого от недавнего тумана, это смотрелось особенно привлекательно.

— Где зелень, там и вода, — сказала Софья. — Туда и пойдем.

Шли несколько часов подряд — Анна тихо радовалась, что нет жары. На небе не было солнца, и поджарить путников было некому. Для неприятного ощущения в горле хватало мелкой горькой пыли, поднимавшейся на каждом шагу, и очень сухого воздуха. От него хотелось кашлять, и уже через час процессия превратилась в «парад чахоточных», как высказалась Софья.