Игорь Ревва - Конец света

Костя вспомнил вдруг, как Карина рассказывала ему о своих тоскливых ночах. А ведь верно! Проснувшись в таком настроении, вполне можно начать творить самые разные глупости! Если знаешь, что живёшь последний день на Земле. Если знаешь, что ЗАВТРА уже не наступит! А если это чувствуешь не ты один, а ВСЁ человечество? Что тогда?

КОНЕЦ СВЕТА

Костя вдруг понял, что должны были чувствовать герои романа, который он

Джон Рассел

писал. Он вдруг представил себе, как они просыпаются ночью — во всём городе, во всём мире; как они испуганно озираются по сторонам, ища хоть какое-то объяснение своему растущему беспокойству и отчаянию; как они вдруг понимают, что эти же чувства испытывают ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ, а значит, чувства эти — верные! Значит, так оно и будет! Костя представил себе, как они начинают дрожать от странного и страшного ощущения — что всё кончено. Как они буквально всеми клетками тела чувствуют, что утро для них уже не наступит никогда. И не только для них — для всех. Что с восходом солнца

(если он вообще состоится, этот восход)

наступит конец света. И тогда…

И тогда ОН действительно наступит… Когда все в это поверят, когда все поймут, что жизнь уже прошла, закончена, и больше уже ничего не будет. Никогда.

Костя снова сел на постели и опять включил свет. Что-то жутковато ему стало. Он никогда не причислял себя к людям, панически боящимся темноты. Но сейчас было совсем другое дело. Сейчас была КОНКРЕТНАЯ опасность, а не просто страх отсутствия света. Мало ли, что опасность эта — неизбежна? Всё равно, оправдание для включённого освещения вполне достаточное…

Костя подошёл к окну и выглянул на улицу. Город тихо спал. От вида редких окон, светящихся в своём одиночестве в глубокой темноте, ему стало легче. Всё в порядке, подумал он. Весь город спит. Почти все, кроме таких же идиотов, как и он сам. Но если бы эти мысли пришли ко всем сразу!..

Костя представил себе, как медленно, одно за другим начинают вспыхивать в ночи крошечные светящиеся прямоугольнички, как люди пытаются этой малюсенькой капелькой искусственного света разогнать естественную тьму животного, не осознаваемого страха. Он осторожно сел за свой стол и пододвинул поближе к себе пишущую машинку. Чистый лист бумаги послушно скользнул вниз, плавно изогнулся и замер в ожидании букв. Пальцы Кости прикоснулись к клавиатуре, но ни одной клавиши он нажать так и не сумел. Перед его мысленным взором опять предстала виденная уже картина: рухнувший самолёт, горящие обломки, сполохи огня в ночном небе…

Костя уже ЗНАЛ, почему так случилось. Он знал, КАКИМ будет следующий эпизод в романе Джона Рассела. Но пальцы не слушались его. Потому что Костя видел всю эту сцену с горящими обломками словно бы сквозь вторую, менее чёткую, слегка размытую картину,

…огненно-рыжие волосы разметались по окровавленной подушке…

и рука не поднималась начать писать об авиакатастрофе. Потому что

…Таня…

он вдруг понял, что его жена что-то слишком уж долго задерживается. Ей давно уже пора быть дома. Самолёт должен был прилететь ещё четыре часа назад. Можно было, конечно же, ещё раз позвонить в аэропорт и услышать от диспетчера…

…что?!

Вот именно — ЧТО! Поэтому Костя и не звонил никуда. Поэтому он и не начинал печатать почти уже готовые к этому фразы. Поэтому он просто закурил и принялся ждать. Он боялся нажать на клавиши. Потому что вдруг поверил, что всё то, что он

Джон Рассел

сейчас напишет,

…горящие обломки рухнувшего самолёта, пылающие…

вполне может стать

…искорёженные куски металла, похоронившие под собой…

реальностью. Объяснений этому не было никаких. Но Костя их и не искал. Он просто терпеливо ждал, надеясь на лучшее. Покорно ждал… Всё меньше и меньше веря в успешное завершение своих ожиданий… Не в силах ничего изменить. Даже самое страшное, если оно уже произошло…

…не в силах?!

Шальная, безумная но, одновременно, такая спасительная мысль вдруг пришла ему в голову. А что, если?… Если… Да!!!

Костя внимательно обдумал первую фразу, осторожно произнёс её сначала про себя, потом тихим шёпотом, потом уже — в полный голос. И с каждым разом она, эта его фраза, звучала всё лучше. И тогда он ударил пальцами по клавишам. Торопливые буквы пулемётными очередями выстраивались в строчки. Один абзац. Второй…

Рухнувший с сигареты пепел упал на клавиатуру — Костя досадливо сдул его. Ему никак нельзя было останавливаться! Он обязательно должен успеть дописать до конца

…до конца света?..

всю задуманную им страницу. Догоревшая сигарета пахнула мерзким запахом тлеющего фильтра. Костя не глядя ткнул её в пепельницу, в надежде, что попал именно туда, куда нужно, и продолжал писать. И через пять минут всё было уже готово. Немного — четыре абзаца, меньше, чем страница…

Костя снова закурил и внимательно перечитал текст. Он даже не удивился тому, что пока он это делал, за входной дверью раздались какие-то звуки. Мирные, домашние звуки вернувшегося из дальней поездки человека. В замке провернулся ключ, послышались осторожные шаги…

— Костя?! — слегка запыхавшаяся Таня вытаращила глаза от изумления. Ты чего не спишь?!

Здоровенная дорожная сумка мягко плюхнулась на пол. Таня внимательно смотрела на мужа, пытаясь понять, что с ним происходит?

Костя молчал, чувствуя как тяжесть спадает с его сердца. Как огромное, вселенское облегчение наваливается на него радостным возбуждением, ощущением полной свободы. Свободы в самом худшем понимании этого слова — свобода от совести, свобода от чести, свобода от милосердия…

— Ты меня ждал?! — догадалась Таня. Брови её страдальчески задрались. Ой, бедненький! Переволновался, наверное, да? А наш рейс задержали, представляешь? Что-то там со взлётной полосой было не то!.. Костя?.. Ты меня слышишь?.. — Таня испуганно посмотрела на мужа. — С тобой всё в порядке, а?

— Да, — уверенно ответил Костя. — Со мной всё в порядке.

— За меня переживал, да?

— Да, за тебя. Но теперь, всё в порядке, Таня, — Костя от души улыбнулся. Он испытывал такие же чувства, какие испытывает рыболов, когда готовую уже сорваться с крючка рыбу, неожиданно, чудом вытаскивает на берег.

— Ложись спать, Костик!

— Нет. Мне ещё нужно немного поработать. — Костя не спеша убрал в папку листок бумаги, на котором он только что, несколько мгновений назад, описал Танин приезд домой. Хорошо получилось, подумал он. Правдоподобно…

— Ну… Как хочешь… — растерянно ответила Таня. — Я тогда в гостиной лягу… А чего ты в темноте сидишь? Бра зажёг… Не темно? Свет тебе включить?