Майкл Фостер - Воины Рассвета

Она не была требовательной. Ведь и Хан, и она сама знали, что Хан не в силах удовлетворить ее, и Лизендир щадила его.

Вскоре им пришлось позаботиться о пище. Хан добыл немного золотого песка и сходил в окрестности Столицы. Там он продал его и закупил провизию. Однако ему не удалось выяснить ничего нового о Воинах.

Снова их жизнь потекла по прежнему руслу. Постепенно они снова стали разговаривать. Сначала это были просто короткие смешные случаи из прошлого, а потом уже серьезные обсуждения тех проблем, которые стояли сейчас перед ними.

Был теплый вечер. Легкий туман, окутавший планету, позволил сохранить дневное тепло дольше, чем обычно. Они сидели возле ручья, прижавшись друг к другу, и разговаривали.

— Теперь мы с тобой любовники. Ты можешь называть меня ласкательно — Лизен, или Изеди. Это доставляет мне удовольствие, Это было для меня самым приятным в жизни. Однако скорее всего корабль не придет, и все кончится так, как мы и предполагали.

— Я хочу забыть об этом, Изеди. — Хан старался пользоваться этим именем, которое напоминало, что они тесно связаны друг с другом.

— Я тоже, милый. Но мое тело не может забыть. Я уже сейчас чувствую, что изменения начались. Пока маленькие, но изменения. Сколько еще времени осталось нам?

— Я ничего не знаю, кроме того, что мне хотелось бы жить с тобой вечно.

Она, поколебавшись, заговорила:

— Чем ближе будет мой период способности деторождения, тем меньше я буду хотеть тебя. Ты не способен заполнить во мне пустоту, ты же сам это знаешь. Но мы можем дать друг другу обещание, что после тоге, как я выполню свое предназначение, я вернусь к тебе, и ты примешь меня. Что такое наша жизнь, если не постоянное ожидание счастья? Только идиот может думать, что жизнь — это выполнение долга. — Она глубоко вздохнула, посмотрела на Хана. — Ты еще многое не знаешь, и я постепенно расскажу тебе все. Но пока еще рано. Сейчас я скажу тебе, что для каждого из нас есть символ. Мой символ — огонь. Он ассоциируется с волей. И я всегда поступаю так, как хочу сама.

Хан долго размышлял. Одно дело поклясться в любви сейчас, и совсем другое — обещать любовь через сорок лет. Кто может знать, каково его будущее? А сейчас перед глазами Хана была стройная обнаженная фигура женщины, которую он любил.

— Хорошо. Для меня все это очень необычно, но я обещаю ждать тебя.

— Тогда я вернусь к тебе. Ты будешь летать среди звезд, торговать, но я буду знать, что, когда придет время, ты будешь со мной.

Они замолчали, глядя на бурлящий ручей.

Немного погодя Хан поднялся и пошел на вершину холма, чтобы посмотреть вокруг и подумать, что их ждет, когда они постареют. Взобравшись наверх, он посмотрел на юг и почувствовал холодок на сердце. Над городом были огни, медленно двигающиеся огни. Хан знал, что это может означать только одно.

Он долго стоял, глядя на корабль, истинных размеров которого он не мог определить. Лизендир, заметив его долгое отсутствие, тоже поднялась на вершину. Однако он даже не заметил ее, пока не ощутил теплое прикосновение ее руки. Она не произнесла ни слова, и только смотрела на эти огни, как и он.

Наконец, она горько произнесла:

— Это наш корабль.

— Ты думаешь, они прилетели за нами?

— Я знаю это так же точно, как и то, что нам не скрыться от них. И даже если бы у меня были здоровые руки, и ты бы был вооружен до зубов, мы ничего не смогли бы сделать — их слишком много.

Как бы в ответ на ее слова корабль начал медленно набирать высоту, направляясь к северу, к ним. Хан заметил это и начал лихорадочно собираться. Лизендир положила руку на его плечо.

— Не сейчас. Они не смогут заметить нас с корабля. Темная масса корабля и огни двигались к северу среди облаков. Вскоре они исчезли в темном небе. Лизендир повернулась к Хану:

— Идем в хижину. У нас с тобой есть еще одна ночь.

Хан думал, что ему уже не проснуться. Они оба знали, что это их последняя ночь вместе, и взяли он нее все, что могли. Под конец он уже лежал рядом с ней совсем без сил, ощущая тепло ее нежного тела. Наконец он встал, вышел из хижины и пошел к ручью. И тут он почувствовал, что что-то не так. Он взглянул. Хатингар. И еще много других. На склоне стоял "Палленбер", сверкая металлической поверхностью в лучах солнца. Хан оглянулся на хижину. Лизендир стояла на пороге, глядя на него. Первым нарушил тишину Хатингар:

— Браво, браво! Вы понимаете тщетность сопротивления. Вам не удастся ни бежать, ни сражаться. У вас нет никаких шансов. Вы, наверное, хотели бы знать, как я нашел вас здесь? Очень просто. Никакой магии, никакой техники. Просто хорошие уши. Я слышал, как вы договаривались встретиться здесь. И вот тоже пришел сюда. Я согласен с вами — мне тоже нравится это место.

— Что вы хотите от нас? — спросил Хан.

— О, бояться вам нечего. Конечно, мне хотелось бы отомстить за тот урон, что она нанесла мне. И при других обстоятельствах я не преминул бы сделать это. Однако она искусный воин, и в данном случае я готов забыть свои личные счеты. Такие, как она, весьма ценное приобретение для Воинов Рассвета.

— Я не собираюсь помогать вам, — ровным голосом сказала Лизендир. — Я постараюсь забыть все, чему была обучена, и вы ничего не сможете со мной сделать.

Это была действенная угроза, ведь она могла спокойно стереть все из своей памяти. Тело останется, но Лизендир в нем не будет.

Хатингар заговорил:

— Я думаю, что ты ничего с собой не сделаешь. Ты же не захочешь, чтобы мы обошлись с ним грубо? Сама ты можешь избежать мук, но он не может. Ведь если дело дойдет до этого, ему никто не позавидует. Но давай не будем опускаться до этого. Кроме того, я же не желаю ничего подобного. Ты, Лизендир, будешь рожать и обучать Воинов. Все равно Войны скоро завоюют всю вселенную.

— А как насчет меня, Хатингар? — спросил Хан.

— Ты не представляешь большой ценности. Может быть, ты сведущ в технике, но меня это мало интересует. Я продам тебя на Рассвете. Но, может быть, если вы будете хорошо себя вести, я продам тебя ей, — он показал на Лизендир. — Если, конечно, ей подойдет моя цена. Ты, Хан, коммерсант. Я тоже.

Хан краешком глаза заметил, что корабль Воинов возвращается с севера. Корабль был громаден. Он намного превосходил размерами все известные ему корабли. Огромный конус, вокруг которого вращались метеориты. Один из них был диаметром в полмили.

— Вас поражает наш корабль и его окружение? — спросил Хатингар. — Это хорошо. Это наше оружие. Для него не нужно взрывчатки, запалов и так далее. Просто старое доброе железо, настоящее оружие воинов. Когда нам нужно, мы исключаем метеорит из гравитационного поля корабля, и он вонзается в планету, оставляя прекрасные кратеры, чистые, ровные, диаметром в несколько сотен миль и глубиной в несколько миль. От такого оружия нельзя ни укрыться, ни спрятаться, ни защититься.