Ник Саган - Лабиринты рая

Ярко-синяя с длинными изящными плавниками: сиамская бойцовская рыбка.

Ярко-зеленая, похожая на торпеду: радужная рыбка. Красно-белая с мягкими мешками у глаз: рыбка-телескоп.

Я предпочитал аквариум остроумию Эллисона. Он подлизывался к моим родителям, делал им комплименты, обсуждал старые времена, намекал на пожертвования. Я не слушал его. Я разглядывал рыбок.

— Когда он внимателен, — продолжал директор, — он прекрасный студент, но в этом семестре он стал очень рассеянным. Нерациональное использование учебного времени сочетается, по словам Маэстро, с саркастическим, неуважительным поведением. Я верно говорю, Гейб?

Я прищелкнул языком. А как насчет того, что делает Маэстро?

— Гейб?

Я наклоняю голову.

— Извините, я не согласен.

— Как ты тогда это называешь?

— Здоровая паранойя.

— Паранойя не бывает здоровой, — отметил он. Только посмотрите, на радужной рыбке белые пятнышки — безобидные изменения кожи или болезнь? Паразит может оказаться очень опасным. Я поймал себя на том, что страстно желаю, чтобы в аквариуме завелась смертельная инвазия. Меня, кстати, поразило, что глава эксклюзивной подготовительной медицинской академии не в состоянии позаботиться о здоровье своих пресноводных особей, а ведь это проще, чем заботиться о людях.

— К тому же у тебя пропуски без уважительной причины.

— Сколько? — захотела узнать мама.

— Три за прошедший месяц, включая вчерашнюю вечернюю экскурсию. — Он бросил на меня взгляд. — Подозреваю, ты можешь это как-то объяснить?

— Мне понадобилось выйти. Кто-то меня выпихнул, — ответил я. Просто и со вкусом.

Они спросили кто.

— Я не стану называть имен, — заявил я. — Возможно, стоит поставить в мою комнату камеру слежения.

— Это незаконно, — заволновался Эллисон.

— В самом деле? — с невинным видом спросил я, хотя сам знал, что незаконно. — Надо же, а я уж подумал, что у меня вообще нет никаких прав.

— Прекрати, — оборвала меня мама.

Она была недовольна. Пришлось выслушивать целую лекцию. Они говорили по очереди, внушая мне, что я должен доверять своим родителям и учителям, потому что они старше и знают, что для меня лучше, они особенно подчеркивали, что я должен позитивно относиться к учебе и объяснили, как максимально использовать свои способности. Они беспокоились обо мне, по-настоящему беспокоились, они были огорчены.

«Ну что ж, пора складывать вещички и отправляться в изгнание».

Я слушал. Я изображал внимание. Я кивал в нужных местах.

— Мы можем обсудить покушение на мою жизнь? — спросил я.

— Покушение на твою жизнь? — Эллисон ничего не знал.

— Выброс Каллиопы, — объяснил я.

— Ах да, где же это? — Он порылся в бумагах на столе. — Вот она. Пейс — это наша программа для расследований — просмотрел всю структуру ГВР и подготовил отчет. Я его изучил, и наши ведущие специалисты тоже, все данные указывают на одну-единственную неисправность подавителя выбросов. Мы уже заменили его и установили новые защитные системы.

— Вот видишь, — подтолкнул меня папа.

Я взял отчет. Попытался прочесть. Слишком специальный.

— Такие вещи случаются чрезвычайно редко, — продолжил Эллисон. — В действительности это третий случай за всю историю академии. Выброс А, выброс В и выброс С — система сама подбирает для них названия. В нашем случае его назвали выбросом Каллиопы, гроза вызвала моментальный приток энергии. Электричество повредило процессор в ноль-восемь-один-один-тире-ноль-четыре-один-один-си, поэтому Маэстро и Нэнни не смогли вмешаться, пока не была восстановлена защита.

— Я не мог двигаться.

— Да, Вита — программа, которая позволяет тебе взаимодействовать с окружением, также была отключена. Сейчас посмотрим, на сорок семь минут. — Он наклонился вперед и постучал по отчету пальцем с маникюром.

Да, там так и было написано.

— Возможно, ты испытывал некоторые неудобства в ГВР, но на самом деле ты был в безопасности — удобно лежал в своей комнате.

Правда ли это?

— Но ведь выброс энергии отключает ГВР, а не всю структуру? Причем только мой уютный уголок?

— Чистая лотерея, Габриель. Уверяю тебя, это простая случайность.

— Звучит неубедительно.

— Хорошо, давай рассмотрим альтернативу, — вмешался папа. — Какой-то злоумышленник сломал один-единственный подавитель выбросов в надежде, что, возможно, — заметь, всего лишь «возможно», — в какой-то момент в будущем разразится гроза, и все для того только, чтобы причинить тебе некоторые неудобства? Какая версия звучит убедительнее?

— Почему «в какой-то момент»? — возразил я. — Они вполне могли посмотреть прогноз погоды.

Но я и сам понимал, что аргумент слаб.

Бритва Оккама свидетельствует, что самое простое объяснение обычно правильно.

«Может, и так, — подумал я, — но бывает, что находишь бритву в яблоке».

Эллисон развел руками, как будто желая сказать, что он ничего не прячет.

— Подростковый возраст — трудный период жизни, — заключил он, — особенно для мальчиков. В твоем теле носятся молодые гормоны, тестостероны отравляют ум, ничего удивительного, что время от времени тебе кажется, будто кто-то тебя преследует. Это вполне естественно. Но ты должен понять, что здесь ты среди друзей.

— Я среди друзей, — повторил я.

— Безусловно, ты — находка для нашей школы. Все тебя любят.

— А ваш злобный двойник? — спросил я.

— А что? — любезно улыбнулся он.

Я имел в виду Маэстро. Один мог быть человеком, а второй — просто байтами, но оба они выглядели одинаково. Персонажи ГВР часто моделируются с живых людей, видимо, программистов вдохновил на создание Маэстро доктор Эллисон, тембр голоса, даже его необычная жестикуляция. Только личности были разными. В какой-то степени.

— Он меня ненавидит.

— Вот уж сомневаюсь, а если это и так, какая разница. Он всего лишь реактивная обучающая программа, созданная для удовлетворения индивидуальных потребностей всех студентов. Его «эмоции» в кавычках не имеют никакого значения. Его программа не позволяет ему принимать их в расчет.

— Он постоянно противодействует мне.

— Он дает тебе стимул, — возразил Эллисон. Вот ведь гад.

— Никому не дано избегнуть трудностей, — добавила мама.

— Я все понимаю, прекрасно понимаю, но он уничтожил мое окружение, он переструктурирует мое время. Мне становится нехорошо всякий раз, когда я его вижу. Мне не важно, насколько он реален, все равно он просто программа. Я хочу нормального учителя, из костей и мяса. Господи, неужели я слишком многого хочу?

— Это неэффективно, — отметил папа, поднимая голос до моего уровня. — Когда я был в твоем возрасте, я бы пошел на преступление, чтобы получить такую обучающую программу, как у тебя. Ты хоть представляешь, какой это высокий уровень?