Чарльз Плэтт - Свалка

Он еще не договорил — вокруг застучали первые капли дождя. Небо сплошь затянуло тяжелыми коричневыми тучами. Дикие задрожали и испуганно полезли под листья огромного растения. Оливер двинулся за ними.

На руку ему упала капля. Она была липкая, тягучая, блеклого желто-коричневого цвета. В янтарной жиже плавали частички грязи. Капля текла по коже, как густой сироп.

Дождь пошел сильней. Тяжелые капли пробивали зеленую крышу листвы. Гейлорд и Джульетта затащили Оливера вглубь джунглей. Вскоре они уже ничего не слышали, кроме грохота дождя, тарабанящего по зарослям.

— Такого дождя я еще не видел, — сказал Гейлорд. — Похоже, у нас в деревне только брызгало. Просто задевало краешком этой бури.

Удар грома заглушил его последние слова. Ветвистая молния пролегла по темному небу, сквозь завесу дождя и испарений она казалась темно-багровой.

Земля вздрагивала и проседала. Рыхлая почва, впитывая струи дождя, оседала целыми пластами. Толчки усиливались, земля опускалась сразу на несколько дюймов. Лес трясся, огромные деревья валились и, врезаясь в соседние, увлекали их за собой. Оглушительный рев бури, гром и грохот дождя заглушали человеческий голос.

Было ясно, почему дикари советовали переждать этот день. В такую свирепую бурю лучше было оставаться под защитой стен. Оливер вжался в толстый белый ствол растения, под которым он прятался. Дождь все усиливался, сквозь непроницаемую желтую стену было видно не дальше, чем на пару ярдов. Растительность прибивало к трясущейся земле.

В неистовый вой бури ворвался визжащий звук. С неба несся хриплый вой падающего пузыря.

Гейлорд покосился на небо.

— Чего нам не хватает для полного счастья, так это пузыря прямо на голову, — проорал он. — Судя по звуку, этот летит как раз сюда…

Все произошло мгновенно. Ослепительный нож молнии вонзился в грунт в нескольких ярдах от них. Вспыхнувшие растения повалились на землю. Ударной волной Оливера сбило с ног.

Визг перешел в оглушительный свист. Оливер увидел в небе ослепительный серебристый блеск, а потом его подняло и швырнуло в воздух. В воздух взлетели обломки деревьев и глыбы грязи. Клейкие капли дождя мгновенно вымочили его насквозь. Его швырнуло оземь так, что у него зазвенело в ушах. Следующим толчком его опять подбросило в воздух.

Рыхлая земля не выдержала одновременных ударов молнии, землетрясения и пузыря. Оливер увидел, как раскрывается под ним трещина, и закричал.

Он стал цепляться за подлесок, но тот не смог удержать его и Оливер провалился в расщелину и полетел вниз, ударяясь о стенки. Упав на дно, он по горло погрузился в бурую жижу. От удара перехватило дыхание. Он мучительно пытался вдохнуть. Земля опять затряслась, угрожая завалить расщелину. Стены закачались, на Оливера сыпался рыхлый перегной. Он выплюнул попавшую в рот мерзость и принялся протирать глаза, залепленные дождем и грязью.

— На помощь! — прохрипел он. — Эй, помогите кто-нибудь!

Но его слабые крики потонули в реве бури и грохоте ливня. Около часа он просидел по горло в луже накапавшего с небес дерьма, вдыхая его удушливую вонь, и ждал, когда же это все кончится. Его оглушали нескончаемые удары грома и сотрясения земли. Дождь лился по неровным стенам расщелины, вода медленно прибывала.

Наконец, начало проясняться. Гром гремел все реже и все отдаленнее. Земля перестала трястись. Сквозь просветы в тучах пробилось солнце. Оливер впервые смог оглядеться как следует — и только тут осознал весь ужас своего положения.

Расщелина была семидесяти футов глубиной и два фута шириной. Оливера зажало между ее неровными стенками на самом дне.

Он был в ужасе. Гейлорда и Джульетту могло убить при падении пузыря. Или они могли провалиться в другую расщелину. Даже если они не пострадали, он ни за что не докричится до них с такой глубины. Так или иначе, никто не сможет ему помочь.

Оливер вскочил на ноги. Желтая каша забурлила у колен. Он посмотрел на нависшие над ним стены из скользкой грязи и отбросов. Он вонзил пальцы в стену и попытался подтянуться, но земля, не выдержав его веса, отвалилась.

Он уперся спиной в стену и попытался найти опору для ног на другой стене. Если бы удалось продвигаться вверх таким образом, он бы смог довольно быстро добраться до поверхности. Мучительно долго он карабкался вверх.

Безнадежно. У расщелины были слишком кривые и скользкие стены, чтобы упереться в них как следует. Слишком рыхлая земля. Ему удавалось подняться лишь на несколько футов от залитого грязью дна, потом его ноги теряли опору и он падал вниз.

Он тяжело вздохнул. Небо прояснилось, но солнечные лучи уже слабели. До наступления темноты оставалось не более трех часов. Вечер почти кончился.

Он еще раз попытался позвать на помощь. Но сырой воздух без труда поглотил его жалобный, безнадежный зов. Звук затерялся в глубине расщелины.

Он решил, что если дойдет до ее конца, то, может быть, удастся выбраться наверх. По пути он съел свой вечерний рацион. Это было все равно, что глотать опилки: завтрак у дикарей и проглоченные капли дождя словно кислотой обожгли ему глотку. Вкуса он больше не чувствовал.

Он вдруг подумал, что совершенно не думает о чистоте. Каким-то образом он внезапно избавился от своего фетиша. Этот вопрос его больше не волновал.

Мокрый и окоченевший, он брел вперед. Иногда дно расщелины превращалось в сплошное болотистое месиво, по которому невозможно было идти. В таких местах он упирался в стенки руками и перебирался на твердую поверхность.

Иногда он застревал между узкими стенами, и ему приходилось двигаться, извиваясь между ними.

Это была трудная, утомительная работа; продвигался он медленно.

Он шел уже почти час, когда наткнулся на место, где трещина сужалась. Здесь было очень темно, джунгли наверху росли густо и почти не пропускали света. Оливер руками нащупывал путь. Стены, кажется, сходились.

И тут он наткнулся о какую-то преграду.

Напрягая в полумраке глаза, он рассмотрел, что впереди грудой рыхлой древесины громоздились несколько огромных растений. Их громадные стволы, каждый толщиной в фут и длиной футов в двадцать, полностью перекрыли проход.

Оливер попытался перебраться через них, но у него ничего не получилось. Он попытался протаранить препятствие, но только продавил углубления в стволах, из которых брызнули струйки липкого сока.

Оливер отступил и вытер лоб. Все мышцы болели. Ему нужно было хоть немного отдохнуть. Но на это не было времени. Скоро стемнеет. Он в последний раз отчаянно толкнул барьер из сломанных деревьев — и отошел.