Пол Андерсон - Завоевать три мира

Аммиак плескался у ног Теора. Лодка уже покачивалась на поверхности.

Он прыгнул в нее и лег на дно дрожа от холода.

Нет. Нельзя лежать. Надо плыть. Он приподнялся и пополз к мачте.

Парус был свернут на рее. От множества незнакомых приспособлений и креплений Теор растерялся. Море излучало неясный свет.

Беглец с трудом соображал что к чему. Лодка, качаясь на волнах, дрейфовала на север. Это было уже кое-что. Теор развязал последнюю веревку и потянул рею вверх. Парус стал громко хлопать на ветру. Теор закрепил его. Наполненный ветром, парус двинул лодку в набежавшую волну. Отпустив нижнюю рею, Теор пополз к рулю.

Теперь… выровнять ее… наполнить парус как следует и… поехали!

Судно накренилось. Волны, вздымавшиеся с угрожающим шипением, шквалом обрушились на корпус. С кормы хлестал дождь. Оснастка и парус стонали под ударами бури. Это не входило в его планы.

Придется вычерпывать аммиак.

На корме был расчерчен полукруг с зарубками для фиксации руля.

«Хорошая идея», — подумал он, разыскивая на дне какую-нибудь посуду.

Обнаружив ведро, он стал быстро работать. Надо было спешить, чтобы вернуться к рулю. В такую погоду управление лодкой требовало особого внимания. Он уже заканчивал работу, когда, оглянувшись, увидел за кормой длинное черное тело животного. Оно приближалось с каждой минутой. Вслед за ним тянулся шлейф пены. Надежда на спасение угасала.

Глава 10

— Марк, — позвал он. — Ты еще здесь?

Он вернулся к рулю, освободил его и взял управление лодкой на себя.

Сквозь шум дождя и моря пробивался голос Марка:

— Конечно, я здесь. У тебя все в порядке? Ты убежал?

— Да. Но кажется, мы разговариваем в последний раз. Они, должно быть, заметили мою лодку. За мной гонится огромное морское животное с погонщиком. Одно из тех, которые уничтожили наш флот, — Теор издал некоторое подобие вздоха. — Будь счастлив. Пусть твое дело восторжествует.

Он вглядывался в дождь, стучавший по его немигающим мембранам.

Виднелось лишь одно существо, ныряющее в аммиаке. Что ж, этого будет вполне достаточно.

— Что? — закричал Фрезер. — Нет! Попробуй достичь берега раньше его!

— Оно приближается слишком быстро.

В ожидании ответа, Теор посмотрел направо. Даже при вспышке молнии берег не был виден. Они обсудили возможность закрепить руль и попытаться добраться до берега вплавь. Пришли к выводу, что в такой шторм Теору не удастся преодолеть это расстояние.

Фрезер проклинал все на свете.

— Я бы отдал свою правую руку, чтобы передать тебе пистолет! Есть у тебя какое-нибудь оружие?

— Нож и длинное копье… — В голове Теора вспыхнул замысел. — Стой!

Есть идея. Дикая, но дающая какой-то шанс. Оставайся на связи.

Он прошел на нос лодки и там стал закреплять копье. Он заклинил древко якорем и плотно привязал древко к шпангоуту. В темноте, под дождем и ударами волн работа шла медленно. Когда он закончил и вернулся к рулю, животное было устрашающе близко.

— Марк! — позвал Теор. — Мне нужен твой совет. Когда-то ты говорил, что плавал в морях Земли. У меня опыта еще меньше. Могу ли я развернуться против ветра, чтобы встретить моего преследователя?

С появлением перспективы страх покинул его. Он подробно изложил свой план и описал оснастку лодки.

Такая же уверенность вернулась и к Фрезеру. Он объяснил, как развернуться и идти против ветра. Теор удерживая ногой руль, повернул парус руками. Лодка стала тяжело разворачиваться, накренившись так, что поплавок погрузился в аммиак. Затем она выровнялась и пошла галсом.

Чудовище свернуло в сторону. Теор держался своего курса. Аммиак бурлил под ногами холодными светящимися потоками. По голове хлестал дождь вперемешку с морскими брызгами. Лодка прошла недалеко от преследователя.

Был даже виден отблеск молнии в его глазах. На его шее сидел, ухватившись за ошейник, улунт-хазул. Море кипело под хвостом и плавниками животного.

Враг остался позади. Сквозь шторм доносились поспешные инструкции Фрезера.

Теор перешел на следующий галс. Животное замедлило движение.

— Он думает, что я сдаюсь и направляюсь в плен, — сказал Теор. — На это я и рассчитывал.

Он подождал, пока расстояние еще немного увеличится. Лодка теряла управление. Теор бросил руль. После минутной схватки с парусом он снова поменял галс и направил лодку прямо на зверя.

— Лишь бы наездник не заметил копья.

Тут советы Фрезера уже были бессильны.

Прямо перед носом лодки возникла черная грудь чудовища.

Удар… и копье вошло в тело.

От сотрясения Теор полетел на дно лодки. Он услышал свистящий крик.

Зверь отпрянул, заметался и наклонил лодку так, что она стала зачерпывать аммиак. Теор поднял голову. Перед ним маячила костлявая голова. Зверь кричал. Нос лодки погрузился в море. Теор покатился вперед, врезался в сиденье и расколол его. В этом грохоте и кошмаре он успел лишь подумать:

«По крайней мере, заберу эту гадину и ее наездника с собой на дно!»

Сломалась носовая рея и древко копья. Крен стал еще больше. Корпус, полный воды, держался за счет уцелевшего поплавка. Мачта покачивалась на волнах, возвышаясь над перевернутой лодкой. Полуживой, Теор прижался к борту. Волны разбивались о него. Каким-то чудом оснастка осталась невредимой. Ветер наполнил надводную часть паруса, и обломки лодки продолжали упрямо плыть через пролив на север.

Сквозь пелену брызг и тьмы он заметил, как зверь выпрыгнул из воды в полный рост и описав в воздухе дугу, рухнул в море, оставляя за собой гейзер аммиака. От улунт-хазула не осталось и следа. Чудовище исчезло и появилось снова в десяти футах по правому борту. Хвост поднялся и обрушился на лодку со страшной силой. Затрещали балки, и остатки разлетелись на куски. Со следующим немыслимым всплеском животное исчезло.

Теор беспомощно задергал руками и ногами. Его голова показалась на поверхности. Верхние жабры жадно вдыхали воздух. Следующая волна накрыла его с головой. Оглушенный, он начал тонуть. Последнее, что зафиксировало его сознание, были его попытки плыть. Что-то уткнулось ему в бок. Руки и ноги автоматически обхватили предмет. Так прошла целая вечность…

Кажется, начало стихать, или показалось? Дождь превратился в изморось и, наконец, в густой клубящийся туман. Ураган сменился спокойным ветром Юпитера. Море все еще продолжало отбивать свой чеканный шаг, а течение несло обломок мачты с Теором. Но теперь он мог держаться на поверхности, ослабив мертвую хватку. Постепенно сознание прояснилось.

Он огляделся. Туман скрывал от глаз все на расстоянии ярда или двух, но будучи насыщенным мельчайшими брызгами, сиял, как море. Теор был окутан облаком света, переливающимся в такт ударам волн. Он качался вверх и вниз и из стороны в сторону. Постепенно амплитуда и частота качки угасала. Но Теор слишком устал и измотался, чтобы чувствовать что-нибудь кроме того, что он жив.