Сергей Снегов - Посол без верительных грамот

Небо пылало десятками тысяч сверкающих точек, среди них мятежно сияли светила величиною с орех, белые, зеленоватые, красные, темно-фиолетовые... А звезд величиной с земную Луну Генрих насчитал сорок три, четырнадцать образовывали причудливое многоцветное созвездие.

- Рой, поглядеть бы! - дрогнувшим голосом прошептал Генрих.

- А ты и так глядишь, - отозвался Рой. - И глядишь изнутри. Передача, по-видимому, совершается с одной из внутренних звезд.

Картина скопления опять изменилась, звезды тускнели и пропадали. Лишь одна продолжала сиять, ординарная звездочка, не больше горошины; она терялась рядом с другими светилами, хоть была ярче Сириуса на земном небе. Вскоре сияние ее стало зыбким: она то сжималась, то расширялась, то ярко вспыхивала, то почти погасала. А на экране возникла шифрограмма: светящиеся пики прерывались долинами, снова вздымались пики - чередование их складывалось во фразу: два-два - четыре; два-два - четыре... Затем экран погас.

- Сделаем остановку, - попросил Генрих. - Формула дважды два - четыре и вправду похожа на позывные. Не кажется ли тебе, что передающая станция это и есть та меняющая свою светимость звезда?

- Я тоже подумал об этом. И пока ты любовался звездой, запросил расшифровку ее пульсации. Дешифраторы не нашли разумной информации в колебаниях яркости.

- Я не говорю, что передача информации осуществляется колебаниями яркости звезды - это противоречило бы теории Андрея о сверхсветовом агенте телесвязи, - но не являются ли попутным следствием передачи перемены ее яркости? Иначе зачем нам показывают звезду то в спокойном, то в возбужденном состоянии?

- Мысль тут имеется. Но тогда как же должна быть могущественна цивилизация, если она способна превратить звезду в сигнальный фонарь!

Несколько минут прошло в темноте, затем засветилась новая картина.

Это было, несомненно, искусственное сооружение, но размером с планету. Сперва его изобразили в схеме: в центре та же пульсирующая звезда, а вокруг нее вращались семь планет - шесть круглых тел и одно дискообразное, шесть естественных - одно искусственное.

- Показывают масштаб, - сказал Рой.

Искусственная планета выросла во всю площадь экрана, теперь она была похожа на исполинский человеческий дом с надстройками, флигелями, крытыми переходами из корпуса в корпус.

Рой заметил, что если здесь и обитают живые существа, то каждое должно быть высотой километров в пять.

Жители этой планеты-дома были длинны, а не высоки. Из одной башни что-то потекло и зазмеилось между надстройками и флигелями - меж искусственных сооружений бежала река. Когда существо вытекло все, стало видно, что оно начинается ярко поблескивающей головой, а завершается сверкающим хвостом. На голове возвышались острия короны, срывающиеся с них молнии сумрачно озаряли темную поверхность планеты-дома. На хвосте тоже виднелись острия, но поменьше, и они не исторгали молний. Рой сказал, что корона - энергетическое устройство, а хвост - приемо-передающая станция.

Рекообразное существо подтекло к шару, стоящему на крыше приземистого флигеля, потекло вверх по стене - молнии чаще срывались с гребней, теперь они были толще и ярче - и стало вливаться в шар; сперва пропала голова с короной, потом втянулись туловище и хвост. Вскоре на крыше опять стоял один шар, и было ясно, что он металлический - так сильно он отражал свет.

Вскоре он унесся в пространство. И по мере того как шар отдалялся, он огибал то одну, то другую планету - Рой восхищенно прошептал, что управление космическими аппаратами в этом мире совершенно - и причалил к той, что была ближе к центральному светилу. Теперь и оно было видно звезда класса В, синевато-белая, как Вега, по облику - из породы ранних гигантов, лишь начинающая звездную эволюцию.

Шар опустился на поверхность новой планеты, рядом были другие шары; всего на видимой стороне - около полусотни, но, очевидно, имелись и на невидимой, шары нигде не скучивались.

Планетка напоминала Марс - желтая каменистая пустыня. Но было и отличие от Марса: на поверхности, правильно расставленные, возвышались башни, похожие на гигантские рога.

Из шара стала выливаться живая река - голова с короной, извивающееся туловище, хвост с частоколом антенн. И еще не успело диковинное существо полностью вытечь, как голова влилась в какое-то отверстие на поверхности планеты, и вслед за головой туда стало низвергаться туловище. Рой начал длинную шутку, что кентавряне на родной планетке - реки, в своих космических кораблях-шарах - озёра, а на станции приземления превращаются в водопады, но закончить ее не успел. Все башни вдруг запульсировали. Они расширялись, превращаясь в подобие бочек, вытягивались, снова расширялись. И, как бы под действием их пульсации, стала накаляться звезда. И до этого она была огромной светимости - в тысячи раз ярче Солнца, - сейчас светимость ее увеличивалась в миллионы раз, звезда распухала, летела к своим планетам; из ореха, какой предстала, превратилась в тарелку, летела дальше... Рой усилил защитное поле - так нестерпимо ярок стал мертвенно-синий пожар, запылавший на экране.

Вдруг вся картина разительно переменилась. Звезда и планета пропали. Взамен на экране снова заплясали черные пики, складывающиеся в прежнюю формулу: дважды два - четыре. Генрих взволнованно прошептал, что теперь-то начинается настоящая передача, все остальное было своеобразной визитной карточкой, простым уведомлением далеких корреспондентов, что в недрах одного из звездных скоплений существует высокоразвитая цивилизация и что она выглядит так-то, а ведет себя так-то. Рой пробормотал, что осмысленной передачи пока нет, картинки на экране скорей напоминают хаотическое переплетение случайно возникающих геометрических фигурок.

Но уже через минуту он признал, что какой-то смысл в пляшущих на экране фигурках все же есть. Среди них возникали отчетливые треугольники и эллипсы, ломаные линии; быстро проносились светящиеся шары, весь экран внезапно заполнило что-то мутное, очень похожее на гигантскую каракатицу. Генрих воскликнул, что мутное пятно напоминает обыкновенную клетку. Рой хотел возразить, но не успел - мутное пятно стерлось; на экране пульсировало новообразование, подобное обыкновенному и очень простому кристаллу, но едва братья согласились, что оно - кристалл, как из него посыпались лучи, кристалл взрывался, пропадал в черном дыму, прорезанном искрами; он стал теперь эпицентром взрыва, расширявшегося на все стороны, рвавшегося с экрана в зал.

Передача эта оборвалась так же внезапно, как началась. Экран потускнел. Бесстрастный электрический голос дешифратора доложил, что расшифрована одна миллиардная секунды светового потока, прошедшего обработку в аппаратах. Следующий интервал, примерно в две секунды, настолько сложен, что никакой расшифровке пока не поддается, а завершается он теми же позывными: дважды два - четыре, дважды два - четыре.