Сергей Герасимов - Сострадание к врагу

– Не бойся меня. Я не причиню тебе зла.

– Хорошо. Как приятно, что мы все-таки встретили разумную жизнь.

– Нет.

– Как нет? С кем же я тогда говорю? – удивился он. – С представителем разумной жизни, разве не так?

– Ты говоришь с представителем разумной смерти, – ответил голос.

Два человека сидели на берегу ручья.

– Я человек прямой и честный, ты же знаешь, – сказал Денисов.

– Допустим, и что из этого? – спросила Йец.

– Поэтому я хочу сказать тебе прямо, все, что думаю.

– Говори, если хочешь.

– Я и говорю, не перебивай меня. Не мешай.

– Да пожалуйста. Но ты говоришь так путано и сбивчиво, словно собираешься сделать мне предложение.

– Да, – сказал Денисов, – я хочу сказать, что ты мне понравилась с первого взгляда. Еще тогда, когда я увидел тебя спящей в шлюпке, среди разбросанных ящиков. Я не большой любитель ухаживать за девушками, я не умею говорить красивых слов. У меня и настоящей девушки никогда не было, о которой можно помечтать. Так, только подружки, о них не размечтаешься, с ними только в кафе посидеть и переспать можно. Меня как будто громом ударило. Я никогда не видел раньше такой красоты. Я даже не верил, что такое бывает. Только в песнях. Я вообще не верю в любовь с пятнадцати лет. Я человек простой, что думаю, то и говорю. Другой бы начал заходить издалека, что-то придумывать, а я говорю сразу: нет мне без тебя жизни. Нет, и все. Ты особенная. Даже когда я прикасаюсь к твоим волосам… Это просто невозможно. Если не ты, то никто мне другой не нужен. Даже если у нас с тобой никогда не будет детей.

– А почему ты думаешь, что их не будет? – она улыбнулась.

– Потому что мы принадлежим с тобой к разным видам.

– Это не совсем так, – возразила Йец. – Не к разным видам. Всего лишь к разным породам человека. Мои предки, так же, как и твои, жили на Земле. Разница только в том, что мы ушли с Земли сорок тысяч земных лет назад. Или пятьдесят, точно неизвестно. А это совсем немного, в плане эволюции. Мы различаемся с тобой не больше, чем пигмей и папуас.

– Ух! – сказал Денисов. – Ты просто гору с моих плеч сняла. Теперь все в порядке. Понимаешь, моя мама бы не выдержала, если бы я сказал, что у нее никогда не будет внуков. Она только о внуках и думает. Тебе понравится моя мама, она золотой человек. Здесь, конечно, нет церкви, но нас может зарегистрировать корабельный компьютер. Такая возможность в нем предусмотрена. Я сегодня специально проверил.

– Почему ты думаешь, что я соглашусь? – спросила Йец.

– А что, нет? Я тебе не нравлюсь?

– Я просто не думала об этом. И вообще, брак, это последнее, чего я сейчас хочу. Может быть, я вообще не буду выходить замуж. Ты слишком поспешен, ты ничего обо мне не знаешь.

– Мне все равно. Я ничего не хочу знать.

– Неужели не хочешь? Это даже неприлично.

– То есть, да. Конечно хочу. Не обижайся. Я хотел сказать, что бы я ни узнал, это не изменит моего отношения к тебе. Как ты попала к Бойду?

– Оооо, – протянула она, – это долгая история, очень долгая и не очень интересная. Меня тысячу раз перепродавали, пока я попала к нему. А когда попала, это был конец всем моим приключениям. У Бойда долго не живут, месяц или два, а то и меньше. У него много жен, это так называется. В среднем, около десяти. Они все время меняются, одни умирают, других покупают. Но спасения нет. Попасть к Бойду означает смерть. Я до сих пор не верю, что удрала от него. Сумела удрать, это никому до меня не удавалось. Во всяком случае, я надеюсь пережить всех этих стерв, с которыми познакомилась на его корабле.

– С чего все началось?

– Со сказки. Мое детство было сказкой, прекрасная семья, послушная девочка, которая старательно учится, обожает маму с папой и не держит в голове никаких дурных мыслей. Прекрасный город на прекрасной планете.

– Ты училась? – удивился Денисов. – Но зачем же учиться, если ты можешь узнать все сразу?

– Имплантат ставят только в двенадцать лет, или даже позже, когда перестает расти височная кость. Иначе он бы просто вывалился. До двенадцати лет наши дети учатся так же, как и ваши. На самом деле, имплантат это не только преимущество, но еще и большие проблемы. Много больших проблем.

– Например?

– Например, наркомания. У вас на Земле есть только химические наркотики, а у нас еще и электронные. Причем, с электронными почти невозможно бороться. Никак нельзя доказать, что кто-то этим балуется, если не поймать прямо в момент подключения. Все начинается совершенно невинно, просто ты потребляешь информацию, или слушаешь музыку, а потом неожиданно замечаешь, что это не совсем та информация и не та музыка, которая была тебе нужна. Но освободиться ты уже не можешь. С героином проще, с ним все понятно. Ты или принял дозу, или не принял. У тебя есть выбор, разрушить себя или нет. А здесь ты незаметно сползаешь к разрушению. Есть множество разновидностей этой дряни; есть такие штуки, которые мгновенно создают абсолютную зависимость. Достаточно секунды, чтобы сделать из тебя зомби. Химические наркотики по сравнению с этим – просто игры дебильных детишек в песочнице спецсанатория. Информационные наркотики уже убили целые планеты. Это были прекрасные планеты, с высокой культурой, с миллиардами жителей. И все они мертвы, ничего не осталось. Но, знаешь, мне нет никакого дела до тех планет, если честно. Просто своя рубашка ближе к телу… Дело в том, что моя мать умерла от этого, когда мне было десять лет. Это был шок.

– Я понимаю.

– Да ничего ты не понимаешь. Есть вещи, которые нельзя понять, которые выше слов или слез. Я даже не плакала. И отец тоже не плакал. Он просто ушел в работу и перестал замечать меня. Два года мы с ним почти не разговаривали. Он уходил от меня все дальше. Я все ждала, когда он подойдет ко мне, и объяснит, как это могло случиться, потому что это не могло случиться со мной, с моей семьей, самой лучшей в мире, просто не могло. Но он не подходил и не говорил со мной. Я все ждала, когда он вернется ко мне. Он должен был вернуться, потому что я одна у него была на свете, после мамы он так ни с кем и не встречался. Я готовила ему завтраки и ужины, я ловила каждый взгляд, направленный на меня. Но он смотрел сквозь меня. Я ловила каждое его слово, но слов было слишком мало, и это были не те слова. Я уже начала привыкать. Мне уже исполнилось двенадцать, и я получила свой имплантат. Я сразу же очень много узнала о мире, и поняла, что мир не такой уж хороший, каким он мне казался. И вот однажды он вернулся ко мне. Он увидел меня. Он пригласил меня в зоопарк. Просто взял меня в зоопарк, как в детстве. У нас тоже есть зоопарки, но туда водят только маленьких детей. Он все еще считал меня маленькой, так я тогда подумала.