Сергей Власов - Планета Мечты

— Красивые и громкие слова, но пока мы с тобой тут одни, и немало времени пройдет, прежде чем здесь появится хоть еще кто-то. Кстати, почему ты выбрал эту планету? Земля все же ближе людям.

— Земле придется многое понять, и многое изменить. Чтобы сохранить разум человека, как составную часть вселенной. И еще придется людям расселиться по многим другим мирам. Разум антивселенной не смириться с поражением, и попытки уничтожить человечество наверняка повторятся. Мы должны сделать невозможным уничтожение вида разума возникшего на Земле. Он должен жить, со всеми уже существующими возможностями, и с теми, что еще предстоит в себе освоить. Только расселив разум по всей вселенной, мы обезопасим себя от полного уничтожения.

— В этом что-то есть, но согласятся ли люди расстаться со своей прародиной?

— Согласятся, если им все правильно объяснить. А для этого нам сейчас надо быть там.

Макс попытался создать телепортационный тоннель, но только проснулся. Все это был только сон, наступивший за потерей сознания. Никакой Велии, конечно же, рядом не было, и не в силах Макса было вернуть ее к жизни. Ведь та маленькая частичка поля, что осталась от прежней Велии, представляла из себя, что-то напоминающее поле только что родившегося ребенка. И, расти она могла, только вместе с телом ребенка, и развиваться могла только с ростом, а Макс все же был не бог, и вырастить разумное поле было ему не под силу, даже со всеми знаниями плазмоидов. Макс вспомнил, что ему обещали информацию, о том, что случилось. И обещал ее плазмоид.

— Кажется, его зовут Пладаз, что ж попробуем с ним связаться.

Прежние знания Велии помогли наладить контакт очень быстро. Сведения были довольно утешительны. Монстр использовал самого себя, для проникновения во вселенную. Видимо слова Макса о внутреннем противоречии возымели свое действие. Ревизия внутреннего состояния указала антиразуму на возможность реализации предсказания Макса, и он предпринял решительные шаги. Отделив сомнительную составляющую, монстр направил ее в нашу вселенную с заданием уничтожить человечество, чтобы лишить его возможности развиваться. Ученые антивселенной, продвинувшись в изучении своей материи, нашли предшествующее возникновению материи состояние сущего, предматерию антивселенной, и сверхразум сразу же использовал это в своих агрессивных планах. Внутри звезд при переходе от антиматерии к материи вещество проходит стадию предматерии, на него и была нацелена аннигиляция. Антиразуму мало было вывести Солнце из стабильности с помощью полей, он хотел еще и взорвать его изнутри, для верности. Жертва Велии была не напрасна, она дала довольно большую отсрочку. Не скоро еще соберется с силами враг рода человеческого, прежде чем предпримет новую атаку. У человечества еще есть время подготовиться, и первое что необходимо сделать, это расселить разум человеческий по просторам вселенной, сделав тем самым бесплодными попытки его уничтожить. А теперь надо довести до людей все случившееся. Они сами должны решить, как поступать. Макс снова был на Земле. Юрий Алексеевич ждал их встречи, об этом сообщил перком. Предстоял интересный и трудный разговор. Разговаривать с ученым, да еще интересующимся проблемой, это не одно и то же, что убеждать дилетантов. Эффектами телепатии его не поразишь. Пожалуй убедить его в существовании телепатических способностей будет не трудно, но доказать их необходимость, и необходимость изучения проблемы многими учеными, будет куда сложнее. Дом Юрия Алексеевича был небольшим, но помещал в себя и лабораторию, со множеством интересных приборов, и библиотеку, которой позавидовал бы любой специалист, и мастерскую, в которой можно было соорудить все, что тебе угодно, не прибегая к помощи полевых технологий. А еще дом населяли несколько видов животных и множество растений.

— Здравствуйте, рад вас видеть, хотя я надеялся, что встреча наша состоится гораздо раньше. Надеюсь мне не нужно представляться? Вы наверняка, все, что можно, уже узнали обо мне? И наверняка знаете о моих не научных увлечениях, иначе, почему бы вы ко мне обратились?

— Здравствуйте Юрий Алексеевич. Как я понимаю мне представляться тоже ненужно?

— О да! Правда, все же лестно быть официально представленным инопланетянке.

— К сожалению, это невозможно. Видите ли, Велии уже не существует.

— Как это может быть? Я что-то не совсем понимаю.

Макс был вынужден рассказать все, что предшествовало встрече с Юрием Алексеевичем.

— Значит, я опоздал. А очень жаль, у меня к ней есть немало вопросов, боюсь, теперь мне не удастся получить на них ответ.

— Отчего же, кое-что я смогу вам ответить, а что не смогу я, подскажет Пладаз. Он тоже плазмоид, хотя и в несколько другом состоянии разума. Если вы поверите мне и примете мои возможности, я научу и вас общаться с плазмоидами напрямую.

— Заманчиво, и даже очень. Быть допущенным к знаниям инопланетной цивилизации, это, знаете ли, мечта. К сожалению наверняка моих возможностей маловато для понимания этих знаний.

— Это не столь важно, вы же не собираетесь сразу подняться до уровня плазмоидов? Просто иметь в запасе такой багаж знаний и пользоваться ими по мере надобности, думаю, этого пока достаточно?

— Неплохо бы.

— Кстати, вам известно о Велии, о теме нашего разговора, о том, что я собирался вам предложить, и о том, что мы вас искали. Откуда такая осведомленность?

— Мир тесен. Я хорошо знаю Сан Саныча, в какой-то мере я тоже его ученик. И Лена тоже не чужой мне человек. Ее отец был моим большим другом, и после его смерти мы с Леной довольно часто общаемся, я в какой-то мере пытаюсь заменить ей отца. Выдающийся, должен вам сказать, был человек.

— Да, возможно, но Лена, тем не менее, отказалась от прямого умственного контакта. Она чего-то испугалась, я думаю.

— Не чего-то, а вполне конкретного. Она боится открытости чувств. Как она объясняла, ее испугало то, что понравившийся ей человек, может оказаться вовсе не тем, которого она способна будет полюбить. Если он будет с самого начала знать, что нравится, трудно будет разобраться в том, что он на самом деле из себя представляет. Я пытался ей объяснить, что ложь в состоянии открытости практически невозможна, но это ее не убедило.

— А вы сами, как относитесь к состоянию открытого разума? Вы можете существовать в таком состоянии?

— Это достаточно трудно себе представить. И, хотя я думаю, что мне, в общем-то, нечего скрывать в своей жизни, однако не уверен, что все мои мысли будут оценены окружающими правильно.

— Но, неправильно оценить мысли практически невозможно, при полной открытости, вы же это понимаете, неправильно оценить мысли могут, только если вы что-то скрываете, что-то не договариваете.