Кейт Лаумер - Галактическая одиссея

— Капитан Билли Дейнджер, — объявил он писклявым голосом. — Вы арестованы за преступления против спокойствия и порядка иерархии Риш.

Тюрьма, куда я попал, оказалась ярко освещенным лабиринтом загородок, тупичков, комнатушек и коридоров, где безликие устрицы изучали меня, невнятно переговариваясь голосами, от которых сильно зудело в ушах. Ориентировку я потерял очень скоро: может, со мной всякий раз говорила одна и та же устрица в одном и том же углу. Хотелось есть, пить и спать, но до сих пор никакие резиновые шланги в ход не пошли, что обнадеживало. В любом городишке на Миссисипи дела могли повернуться хуже.

Через час невразумительных допросов меня привели в каморку вроде телефонной будки, где ришианец с переводильной машинкой на раковине назвался начальником Департамента наказаний и дознаний с применением мер физического воздействия. Звали его Хьюмекой. Мне подумалось, что отличить наказание от дознания будет нелегко.

— Ваше положение очень серьезно, — заверещала переводильная машинка. — Иерархия Риш очень строго относится к неблагонамеренным чужакам! Должен сказать, мне известно, что вас использовали — предположительно, без вашего ведома — с целью доставки на Риш преступников. Выказав добрую волю к сотрудничеству, вы можете избежать наиболее неприятных последствий вашей неосторожности. Предлагаю все рассказать о планах и действиях лиц, прибывших на одном с вами корабле.

— Требую встречи с агассийским консулом! — заявил я.

— Не заставляйте меня тратить время впустую! — возмущенно зачирикала машинка. — В чем состояли задания каждого из четырех агентов?

— Если экипаж арестован, прежде всего хочу видеть моих людей!

— Вы недостаточно хорошо осознаете свое положение, капитан Дейнджер. Здесь я выдвигаю требования!

— Боюсь, ничем не могу помочь.

— Глупости! Я достаточно знаю вашу расу. Ради собственного спасения каждый из вас продаст другого человека, не раздумывая.

— Отчего же тогда вы опасаетесь моей встречи с консулом?

— Опасаюсь? — Наверное, он засмеялся, но в переводе вышло непонятно. — Вы меня убедили. Пожалуйста! Разрешаю встречу с консулом.

Меня перевели в комнатку побольше, где свет не так резал глаза; через минуту появился лысый, как яйцо, человечек в щегольском костюме. Выглядел он загнанным и рассерженным.

— Это вы хотели меня видеть?

Он надел на шею какое-то устройство со специальными отводами к уху и гортани, протягивая мне такое же. Приспособить проводки оказалось несложно.

— Ничего не могу для вас сделать, Дейнджер, — запищал голосок в ухе. — Знали ведь прекрасно, на что шли! Требуя встречи со мной, вы лишь впутываете правительство Агасса.

— Шутить изволите? — Я старался не двигать губами. — Они знали про задание с самого начала! Это утечка информации, и мы так не договаривались.

— Не имеет отношения к делу. Ваш долг — отрицать официальный характер вашей миссии.

— То есть они настолько идиоты, что поверят, будто я шпионю частным образом?

— Не лезьте в дела, которых не понимаете, Дейнджер! Вас и выбрали-то ради политической невинности…

— Оставим легкий треп на потом, мистер консул. Скажите лучше, как вам разрешили со мной встретиться?

— Разрешили? Да меня чуть не под конвоем…

— Вот именно. Это проверка. Им хочется знать, что вы сделаете. Верность своему виду для них имеет первостепенное значение. Уж столько-то я узнал из гипнозаписей еще на Агассе. Каждый раз, когда им сходит с рук казнь человека, ришианцы становятся чуть-чуть храбрее…

— Ерунда! Просто хотите выпутаться из беды любыми средствами.

— Вы уже сделали ошибку, мистер консул, согласившись на встречу. Теперь вы не сможете сказать, будто ничего не знали. Вытащите меня, иначе я расскажу все.

— То есть как? — Моего собеседника, похоже, проняло. — Что вы можете рассказать? Реальное положение дел… — Консул осекся.

— Для начала я расскажу про вас.

— Про меня? А если подробнее?

— Вы являетесь тайным руководителем шпионской сети Агасса здесь, на Рише. Ну и так далее, до чего додумаюсь. Мои измышления имеют даже шанс местами оказаться правдой.

Консул чопорно выпрямился и смерил меня ледяным взглядом:

— Собираетесь предать конгресс Агасса, оказавший вам высокое доверие?..

— У вас, бюрократов, своеобразное понятие о верности и моральных обязательствах. Меня можно сдать со всеми потрохами ради удобной дипломатической лжи; я обязан принять судьбу с воодушевлением?

Дипломат еще некоторое время трепыхался, но больше для приличия; крючок засел слишком глубоко. Пообещав сделать все возможное, он ушел, вытирая пот со лба.

Меня запихнули в лифт и отправили глубоко в тюремные подвалы. Там пришлось долго добираться по низенькому, в четыре фута, туннелю до тускло освещенной камеры, где пахло странно и не слишком приятно. Пока я пытался сообразить, почему от этого запаха мурашки идут по коже, в темном углу кто-то зашевелился. Бронированная фигура в четыре фута высотой твердо встала на толстые ноги, и два огромных глаза уставились на меня прямо из грудной клетки.

Первые пять секунд я стоял столбом, переживая шок, потом рефлекторно бросился вперед, пытаясь проскочить мимо. Проскочить не вышло; я рухнул на противника и попытался ухватить за глотку, которой не было. Выгнувшись, гном застучал ногами, освободился и хотел было сбежать через туннель, булькая, как вода в раковине. Я остановил его пинком; гном откатился в угол, не сопротивляясь. Тяжело дыша, я раздумывал, куда бы пнуть побольнее.

— Мир! — Казалось странным, что этот броненосец-переросток может говорить. — Сдаюсь, хозяин! Бедный Срэт молит о милосердии!

Гном захныкал, точь-в-точь как австралийский лемур — или обиженный младенец.

— Так-то лучше. — Голос у меня дрожал, а волосы на голове шевелились от одной близости к созданию. — Подожду убивать тебя пока. Давай рассказывай!

— Да, хозяин! Бедный Срэт расскажет хозяину все! Расскажет все, что знает!

— Однажды прилетел звездолет. Большой звездолет цвета старой меди — он принял наш сигнал бедствия. В нем были гномы вроде тебя. Меня попытались пристрелить, но неудачно. Плохо знали человеческую анатомию, надо полагать. А потом — потом они забрали леди Рейр. Где она теперь? Что с ней?

— Дай бедному Срэту подумать, хозяин!

Гном заныл, жалобно булькая; до меня только теперь дошло, что ему доставалось по доброму пинку при каждом вопросе.

— Думать не надо — просто не забывай отвечать!..

Гнев понемногу скис, и началась реакция: задрожали руки. Я глубоко вздохнул.