Филип Дик - Лабиринт смерти

— Сегодня вечером вы сказали нам, что семь раз видели Ходящего–по–Земле. — Поймав врача на логическом противоречии, Сет преисполнился подозрениями. — И Заступника тоже.

— Я имел в виду, — не моргнув глазом ответил Бабл, — что семь раз оказывался свидетелем того, как живое существо совершало поступки, свойственные Ходящему–по–Земле. Ваша беда в том же, в чем и большинства людей. Мы, люди, столкнулись с расами разумных негуманоидов. Некоторых из них мы называем расами Богов, а их планеты — Господними мирами. Мы так сильно уступаем им, что низвели себя до положения, скажем, собак или кошек. Этим животным человек кажется богом: он совершает поступки, присущие богам. Но квазибиологические, сверхразумные жизненные формы на Господних мирах — точно такие же продукты естественной биологической эволюции, как и мы. Будь у нас время, мы могли бы так же высоко подняться по лестнице развития… а то и выше. Заметьте: я говорю не «поднимемся», а «могли бы подняться». — Он решительно ткнул пальцем в сторону Сета. — Они не создавали Вселенной. Да, они называют себя Проявлениями Божества. Но почему мы должны им верить? Разумеется, если спросить их: «Вы — боги? Это вы создали Вселенную?» — они ответят утвердительно. Мы поступали точно так же. Вспомните историю: в шестнадцатом и семнадцатом веках белые люди говорили дикарям Америки те же самые слова.

— Но испанцы, англичане и французы были колонизаторами. У них была причина строить из себя богов. Взять хотя бы Кортеса. Он…

— У жизненных форм на так называемых Господних мирах есть схожий мотив.

— Какой? — Сет почувствовал, как в душе растет отупляющий гнев. — Они ведут себя как святые. Они созерцают. Они внимают нашим молитвам и отвечают на них, когда есть такая возможность. Например, они исполнили желание Бена Толчифа.

— Послав его сюда умирать? Да уж, исполнили…

Эта мысль беспокоила Сета с той самой минуты, когда он увидел неподвижное тело Бена.

— Должно быть, они не знали… — замялся он. — Между прочим, Спектовски пишет, что Божество не всеведуще. Например, Оно не знало о существовании Разрушителя Формы, о том, что его пробудили к жизни расходящиеся круги излучения, породившего Вселенную. Или о том, что Разрушитель Формы способен проникать во Вселенную и, следовательно, во время и разрушать Вселенную, созданную Творцом по образу и подобию Своему, после чего она уже не будет Его образом и подобием.

Из горла Бабла вырвался короткий лающий смех.

— Вы говорите точь–в-точь как Мэгги.

— Я еще ни разу в жизни не встречал атеиста. — На самом деле Сет знавал одного, но с тех пор прошло много лет. — В наше время, когда существование Божества доказано, атеизм выглядит нелепо. Я могу понять, почему он был так широко распространен в прошлом, когда религия опиралась на веру в незримых существ. Но сейчас, как указывает Спектовски, они зримы.

— Ходящий–по–Земле, — с сарказмом произнес Бабл, — это своего рода Deus ex machina[7]. Вместо того чтобы мешать позитивным процессам или событиям, ему бы…

Дверь лазарета отворилась. На пороге стоял человек в рабочей куртке из мягкого пластика, брюках и ботинках из кожзаменителя. Ему было под сорок; волосы темные; лицо решительное, с высокими скулами и большими светлыми глазами. В руке он держал выключенный фонарик.

Он молча глядел на Бабла и Морли. Просто молчал и ждал.

«Ни разу не видел его в поселке», — подумал Сет. Глянув на врача, он по выражению лица понял, что Бабл тоже видит посетителя впервые.

— Кто вы? — хрипло произнес Бабл.

У незнакомца оказался низкий, спокойный голос.

— Я только что прилетел на носаче. Будем знакомы: Нед Рассел, экономист.

Он протянул руку, и Бабл машинально пожал ее.

— Я думал, наш поселок полностью укомплектован, — сказал врач. — Здесь тринадцать человек.

— Я просил о переводе, и меня назначили сюда, на Дельмак-Ноль. — Рассел повернулся к Сету, и тот пожал протянутую ладонь.

— Позвольте ваше предписание, — попросил Бабл.

Рассел порылся в кармане куртки.

— Странное нам с вами досталось местечко. Освещения почти нет, автодиспетчер не действует… Пришлось самому сажать носач, а у меня не такой уж большой опыт. Я его поставил рядом с вашими, на краю поселка.

— Итак, теперь у нас два повода, чтобы идти к Белснору, — сказал Сет, — земное клеймо на домике и новичок.

«Хотелось бы знать, какой из этих поводов более важный, — подумал Сет. — Хотелось бы заглянуть в будущее, чтобы выяснить, как поступить. Что‑то спасает нас. Что‑то губит. Равновесие всего сущего достигается самыми разными путями…»

В ночной тьме Сьюзи Смат подкрадывалась к дверям Тони Дункельвельта. Специально для Тони она надела черную комбинацию и туфли на высоком каблуке.

Тук–тук.

— Кто там? — пробормотали в квартире.

— Сьюзи. — Она повернула дверную ручку и шагнула через порог.

Посреди комнаты на полу, скрестив ноги по–турецки, сидел Тони. В тусклом сиянии единственной свечи, горевшей перед юношей, Сьюзи увидела, что его глаза закрыты. Вероятно, он находился в трансе. Всжсяком случае, если Тони и узнал ее, то не подал виду.

— Ничего, что я пришла?

Сьюзи всегда робела, видя Тони в таком состоянии. Медитируя, он полностью уходил из реального мира. Он часами мог сидеть абсолютно неподвижно, и если его спрашивали, что он видит, Тони, как правило, отмалчивался.

— Я бы не хотела навязываться, — добавила она, не дождавшись ответа.

Гулким голосом чревовещателя Тони произнес:

— Добро пожаловать.

— Спасибо. — Вздохнув с облегчением, Сьюзи уселась в кресло с прямой спинкой, отыскала взглядом пачку сигарет и закурила, готовясь к долгому ожиданию. Но вскоре не выдержала и осторожно коснулась юноши носком туфли.

— Тони, — позвала она. — Тони!

— Да?

— Тони, что ты видишь? Иной мир? Скажи, ты способен видеть Богов, творящих добрые дела? А как выглядит Разрушитель Формы?

Никто еще не видел Разрушителя, кроме Тони, но юноша никому о нем не рассказывал. Когда он медитировал, Сьюзи бывало не по себе. Но она не вмешивалась, дожидаясь, пока он сам, по собственной воле, вернется из мира пагубных иллюзий в действительность.

— Помолчи, — произнес Тони. Глаза его были зажмурены, покрасневшее лицо избороздили глубокие морщины.

— Отвлекись на минутку, — попросила она. — Тебе пора в кроватку. Хочешь с кем‑нибудь в кроватку, Тони? Со мной, например?

Она положила ему на плечо ладонь. Тони плавно высвободился; рука Сьюзи повисла в воздухе.

— Помнишь, ты говорил, будто я люблю тебя за то, что ты ненастоящий? Ты — настоящий, Тони. Кому, как не мне, это знать? Предоставь мне решать, кто мужчина, а кто нет. Впрочем, ты всегда был мужчиной, да еще каким!