Георгий Гуревич - Только обгон
"Гэтта, что с тобою, мы же не одни!"
"А мне наплевать, пусть смотрит, как я люблю тебя, пусть знает, что одного тебя люблю. И не стыжусь, я по-настоящему люблю".
И целует, целует жадно, приговаривая: "Этому глазу еще не досталось... и носу обидно, и верхней губе, и нижней тоже..."
Дошло! Дошло, честное слово! Пэй сопит, скрежещет зубами. Даже привстал в своем баке, зло таращит глаза.
- Что с тобой, старик? Приснилось что-нибудь?
- Нет... так... ничего особенного!
Жду, чтобы Пэй задремал. Изобретаю следующий сценарий.
Вот сидим мы оба в баках, Гэй в профиль, длинный нос торчит между выпуклых очков. Вдруг он поворачивает голову к двери. Гэтта выходит из коридора. Вся мокрая, раствор стекает с нее, мокрые следы на полу.
"Гэтта, что с тобой? Кто тебя разбудил?"
"Никто, я сама. Тоскливо очень. На самом деле мы не спим, все понимаем".
"Твой муж в соседнем баке, Гэтта. Растолкать его?"
"Нет, к тебе хочу, Гэй. Я не люблю мужа. Он скучный".
Сработало, Пэй опять сопит и стонет.
Для чего я мучил несчастного Пэя? Не из мести. Мне нужно было установить наилучшие, оптимальные условия мыслепередачи. В дальнейшем, уже с согласия Пэя и при его участии, я разнообразил опыт, внушая соседу нейтральные образы: кресты, треугольники, зигзаги и прочее. В общем, биопередача получалась, и очень яркая. Ничего такого в прошлом у нас не бывало. Возможно, благоприятствовали особые условия субсветового полета с утроенной массой и перенапряженным вакуумом в ракете и вокруг нее. Еще я замечал, что металл помогает информации, в особенности тяжелый - свинец, висмут, золото, ртуть. Когда я прислонялся головой к свинцовым стойкам бака, образы становились явственнее. Перегородки же, в особенности деревянные, и всякие сетки экранировали психические волны, отводили их в стороны; кресты и треугольники расплывались, очертания их становились размытыми. Еще замечали мы, что увиденное глазами передается легче, чем воображаемое. Если я смотрю на рисунок, Пэй принимает отчетливее. И вот что я сделал: я подобрал копии фотографий, снятых Тэем в пещере, увеличил их, вмонтировал свой собственный портрет. Смотрел и воображал: вот стою там, среди скал, поросших мхом, разглядываю друзы кристаллов на своде, возможно, что кристаллы эти и есть мыслеприемники. Это я стою, задрав голову, я, Гэй, стою в мокром трико и лупоглазых очках, я очень хочу стоять там. Принимайте меня, феи. Пусть будет живой Гэй в вашей пещере!
Кто знает, на каком расстоянии действует мыслеприемник фей? Уж наверное, он не слабее, чем в голове Рэя.
Попытка - не пытка. Я ничем не рискую. Да и нет другого выхода.
Не удалось сегодня - через месяц попробую еще раз.
Та же проекция на экране. Скалы, поросшие мхом, друзы кристаллов на своде, весь свод - сплошная люстра в переливах, в сверкании подвесок. Небывалые, неестественные, Тэем придуманные кусты в форме скрипок, лир и винтов. Ручеек меж камней, и у ручья я сам - в черном трико, в лупоглазой маске...
Не вышло? Тогда еще раз, через месяц: крутые скалы, поросшие мхом... друзы... свод-люстра... скрипки, лиры и винты. Я в лупоглазой маске.
А через месяц опять: мох. Друзы. Люстра. Скрипка. Маска.
И Пэя я уговаривал пробовать. Но он не верил в успех. Потаращится минуту и рукой махнет: "Все равно не выйдет".
Но мы же ничем не рискуем. Терять нам нечего.
Повторяю через месяц: мох, люстра, скрипка...
И опять. И опять.
И вдруг, не помню уж в какой раз, в десятый или двадцатый, образ не исчез, закрепился в воображении. Остались покатые скалы с пушистыми пятнами мха и плоскими лишайниками, геометрические букеты кристаллов, прозрачный ручей, бегущий по цветным камешкам. Неужели я навообразил столько разных оттенков и форм? А обрамление, наоборот, растворилось, ушел куда-то проекционный экран в матово-чугунной раме, зеленоватая стенка бака, соседний бак...
- Пэй, где ты?
Повернул голову. Нет Пэя. Слева дорожка, огибающая скалу, похожую на слона. Не видел я такой скалы, не воображал такой.
Жарко. Пить хочется. Соку бы.
На траве у моих ног стакан с прозрачным апельсиновым соком. Подношу к губам. Ароматно. Сладко и кисловато. Приятно холодит.
Конец испытаниям. Приняли меня феи.
ПОСЛЕСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА
"Приняли меня феи". После этих слов было написано: "Конец".
Признаюсь, я с беспокойством дочитывал записки Гэя. Длился полет, полет со всеми перипетиями разгона, потом размышления в баке, все меньше страниц оставалось до переплета, на этом скудном пространстве могло уместиться только сообщение о неудаче. И вдруг: "Приняли меня феи". Ну а дальше что?
- Есть продолжение у этой книги? - спросил я у киберсправочника, моего постоянного гида в библиотеках чужих планет.
- Зачем продолжение. Человек? Ясно все. Чего не хватает тебе?
Но я считал, что не хватает многого. По-моему, самое интересное только начиналось. Столько напряженных ситуаций, столько сюжетных возможностей! Успел ли Гэй подготовить пещеру к обороне? Как отбился от нападения приспешников Джэя? Ведь он был один там, разочарованные джэисты могли уничтожить всю пещеру фотонным огнем. И что стало с пассажирами "Справедливости"? Что они сказали, как повели себя, увидев в пещере Гэя? Удалось ли им вернуться на родную планету и там понаделать таких же пещер? И как сложилась жизнь на планете Йийит, когда каждый житель смог запросто заходить в пещеры и требовать: "Хочу..."
Кибер бесстрастно смотрел на меня своей цельносварной физиономией.
- Удивительное множество посторонних вопросов у тебя. Человек. Кажется, у вас - людей - есть пословица: "Один... э-э... литератор столько вопросов задаст, что десять ученых не ответят". Ты же просил отчет Гэя, инженера, представителя точного знания. Гэй уяснил себе, что фотонная ракета не может обогнать фотонную ракету, и нашел принципиально иной способ обгона. И сообщил, что этот способ удался. Что еще?
- Сколько угодно "еще". А судьба Гэя? Ведь в пещере-то оказался не он сам, а его двойник, копия. С двойниками всегда столько конфликтов, кинематографических поворотов! Пожелал ли двойник Гэя, чтобы в пещере появился двойник Гэтты? Кого она любила на самом деле? Были они счастливы? А кроме того, ведь оригинал-то, сидя в баке, не ведал, что опыт удался. Вероятно, он продолжал свою мыслепередачу, и каждый месяц в пещере появлялся новый Гэй. Несколько Гэев, все одинаковые, штампованные, с одинаковыми вкусами и воспоминаниями, все влюбленные в Гэтту. Подумай: десятка два двойников с цветами встречают своего прародителя, прообраз и эталон.
- Не было этого.
- Почему?
- Предусмотрено было. Зачем же допускать такую бестолочь?
- Ага, значит, в пещере жили такие разумные существа, некие феи? Она была феидальной, а не феерической.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});