Андрей Басов - Сказки старого дома 3

— Успокойся. Ещё не опоздал, — обнадёжила Антогора, в свою очередь, подставляя щёку.

— А в коробках что? Подарки? — деловито осведомилась Ферида.

— То, что в коробках будет после каши.

Мар невозмутим, как всегда. Оделил всех порциями и сам уселся за стол. Девочки как заведённые быстро работают ложками, не спуская глаз с коробок, сулящих какие-то сюрпризы. Они уже покончили с кашей, а я специально не спешу, чтобы потомить их. Взоры троицы сползли с коробок и с укоризной скрестились на мне.

— Ладно, ладно, уговорили, — сдаюсь я и развязываю верёвочку на коробке из-под торта.

— Что это такое? — спрашивает Ферида, опасливо прикасаясь пальчиком к блестящей обёртке эскимо. — Ой, какая холодная штука, но не железо. Там внутри что-то не очень твёрдое.

— Это очень вкусная вещь под названием эскимо. Берёшь её вот так вот за палочку, разворачиваешь блестящую шкурку и откусываешь кончик. Ам!

Пока Охота и Ферида следили за моей процедурой, Антогора повторяла её следом за мной и "ам" сделала, лишь чуть отстав от меня.

— Девочки, мороженое! — раздался восторженный вопль.

За десять минут красавицы освоили по четыре эскимо. Мар успел только два. Я ограничился одним. Все взгляды сошлись на последнем оставшемся экземпляре.

— Отдадим его Мару, чтобы никому обидно не было, — явно преодолевая тяжёлые душевные муки неизбежной утраты, по праву старшинства отважно решила Антогора. — Так справедливо будет. А в тех коробках что?

— То, что в тех коробках будет после обеда.

— Понятно, — догадалась она, — пирожные! Девочки, сегодня у нас праздник! Мар, а нельзя обед как-нибудь пораньше сделать?

Охота с Феридой вроде бы примостились в библиотеке, как обычно сыграть в шахматы. Антогора, с блаженством поглаживая животик, возлежит на своей кушетке. А меня никак не оставляет ощущение, что что-то тут сегодня не так, как должно бы быть.

— Антогора, а как же ваши ежедневные упражнения? Я донесу Антиопе, что вы тут совсем обленились, и к службе совершенно не пригодны.

— О, Боги, что это мы сегодня! Память что ли потеряли из-за мороженого? — воскликнула амазонка, вскакивая с любимой кушетки, как подброшенная пружиной. — Охота, Ферида, мигом во двор!

Выхожу на террасу и сверху любуюсь их гимнастикой. Замечаю в саду какое-то шевеление. Наверное, Габор со своей компанией там, как обычно расположился. В поле сельский народ копошится. Далеко. Около виллы уже всё скошено. Кричу вниз:

— Девочки, не уходите оттуда. Я сейчас спущусь. Купаться пойдём.

Внизу прекратилась гимнастика. Заканчивается и стрельба из лука. Скорость отправки стрел в полёт и меткость поразительные. В Париже Охота и Ферида положили в мишень пуля в пулю. Если бы то же самое они делали здесь, то быстро бы без стрел остались. Последующая стрела расщепляла бы предыдущую. Сейчас амазонки выстраивают стрелы в идеально прямые линии. Вертикальные и горизонтальные. Ни малейшего нарушения геометрии. Я когда-то наблюдал, как Антогора за минуту выстроила на мишени свою подпись с росчерком. Поразительно!

Ферида опять забежала куда-то в глубину леса за нимфами и на бережке озерца сегодня очень оживлённо. Скидываю тунику и с блаженством растягиваюсь на траве.

— Вчера уехал вестник из Рима, — сообщает Антогора, снова избрав своим изголовьем мой живот. — Продолжай, продолжай. Очень приятно, когда ты вот так ворошишь мне волосы.

Грива у девушки изумительная! Пальцы тонут в её густоте и, вместе с тем, почти не встречают сопротивления. Охота и Ферида пристраиваются рядом.

— Марк и Ливий сообщают, что в Риме затишье. Октавиан и Антоний ведут себя как лучшие друзья. В Галлию отправлено жалование для стоящих там легионов. Только говорят, что из казны на это взято на восемьдесят тысяч денариев больше, чем обычно. Деньги повёз сенатор Флар. Сначала собирались послать вроде бы известного нам Домиция Ульпиана, но он сказался больным.

— Даже слухов тревожных и тех нет, — добавляет Охота. — Антогора, слезай с чужого живота! Теперь моя очередь.

— Почему это твоя? — возмутилась Ферида. — Живот у Сергея общий.

— Прекратите споры хотя бы здесь! — сползая с меня, цыкнула на Фериду Антогора. — Охота первая сообразила, как это приятно. — Подумала и добавила: — После меня, конечно, сообразила.

— Ладно уж, подожду, — отступилась Ферида. — А меня вот беспокоит такое затишье в Риме. Обычно не к добру спокойствие между врагами. Жди двойной гадости кому-то.

— Ты права, — согласилась Антогора, — и мне тоже тревожно. Не верю я в дружбу врагов. В страх и ненависть верю, а вот в дружбу — нет. У Антиопы в Риме и не только в Риме есть хорошие знакомства. Я их не знаю, но до Антиопы всякие римские известия доходят раньше, чем до нас и, бывает, раньше, чем что-то случается. Думаю, потому что многие амазонки нашего племени имеют отцов в Риме. Но этих отцов знает только Антиопа.

— Меня же вот интересует то, что Марк и Ливий не смогли узнать. С чего бы это вдруг кому-то вздумалось посылать с деньгами для легионов Ульпиана. Как я понимаю, он при Октавиане что-то вроде посланца по тайным делам. Да и при его крепком здоровье вдруг заболел именно перед поездкой. Из этого следует, что нам неплохо было бы съездить в гости к Антиопе, — подвёл я итог. — Хорошая осведомлённость лишней не бывает.

— Вот после обеда тогда и поедем, — предложила Ферида, спихивая с меня Охоту и устраиваясь вместо неё.

Сборы были недолгими, но обстоятельными. Проверена упряжь всех четырёх лошадей. Почищены изрядно запылившиеся от долгого лежания доспехи. Собран провиант на дорогу. Как объяснила Охота, Антиопа непременно захочет проверить готовность девочек к любым неожиданностям. Поэтому придётся ехать не налегке, как в прошлый раз в Рим, а с полным вооружением. Хотя и нет нужды нацеплять на себя всё железо и оно приторачивается к седлу, но и в лёгкой экипировке у амазонок устрашающий вид. Особенно когда они, разминаясь, начинают с необыкновенной лёгкостью вращать вокруг себя огромными, со свистом рассекающими воздух мечами.

Выехали, немного отдохнув после обеда. Не по дороге, а обогнув сад и конюшню, двинулись на восток по нетоптаной земле, придерживаясь кромки леса. Изредка встречались небольшие сёла, а недолго где-то почти у горизонта видели и виллу Гнея Фульвия. Редкие к вечеру крестьяне, выходя из леса с дровами или плодами, увидев кто едет, с интересом останавливались и провожали нас взглядами.

Когда солнце скрылось за горизонтом, остановились на опушке и расседлали лошадей. Ферида с ловкостью разожгла костёр, орудуя кремнём, а мы — остальные натаскали сучьев.