Евгений Прошкин - Магистраль

— Все в порядке. Мы уже закончили.

Урну у входа все-таки погасили — для этого зачем-то понадобилось опрокинуть ее набок и раскидать мусор по ступеням.

Ледяной ветер мгновенно превратил влажные джинсы в две негнущиеся трубы, и Олег, увидев у подъезда синий «Вольво», обошелся без приглашения. В салоне гремела «Соловьиная роща» — не ремикс и не трибьют, а самый что ни на есть оригинал в исполнении Лещенко. Лопатин сделал музыку тише и рванул с места.

— Василий Вениаминович, а нам обязательно в этом дерьме жить? — спросил Шорохов.

— Ты о чем?

— Я про гостиницу.

— Можно и не в этом. Можно в другом. Лишь бы вокруг вас народу вертелось поменьше… и попроще. В приличном месте все на виду. Покупка или аренда квартиры исключена. Нас же здесь нет.

— И не будет, — добавил Олег. — И жилищных перспектив тоже…

— ФСБ свою площадь предлагает, но там куда ни плюнь — везде микрофоны, микрофоны…

— «Эта работа изменит твою жизнь к лучшему», — с чувством процитировал Шорохов. — «В твоих руках будет власть над человечеством»…

— Метафора. Власть у нас не в руках, а на поясе.

— Которой нельзя воспользоваться…

— Потерпи, сейчас приедем, — ответил шеф неопределенно.

— А что за спешка, Василий Вениаминович? Если точка финиша отнесена во времени, то не все ли равно, где будет точка старта? Почему бы и не утром?

— Финиш в этот раз никуда не отнесен. Он здесь и находится. У нас гости, — пояснил Лопатин. — В бункере человечек один сидит… Надо помочь.

— Что значит «сидит»? — не понял Олег. — Как он туда попал?

— Как мы попадаем, через дверь. Он оператор и тоже имеет право доступа. Этой комнатой многие группы пользуются. Она у нас от самого начала зоны, и еще столько же прослужит. Тихое место, без посторонних.

Василий Вениаминович остановился на светофоре, а когда снова тронулся, «Соловьиную рощу» уже сменил Эдуард Хиль. Шорохов посмотрел на магнитолу — играл не компакт-диск, а кассета.

— Хороший сборник, — заметил он, притоптывая йогой. — Только запись ни к черту. «Электроника-302»?

— Это самое древнее из того, что ты помнишь? — усмехнулся Лопатин. — Не смей попрекать старших, обормот! Лет двадцать субъективных выслужишь, вот тогда и будешь замечания делать… и сигареты по временам таскать.

Шорохов лишь сейчас подумал о том, что в пенсионном возрасте в Службу не попадают, — стало быть, Василий Вениаминович носит ремень с железками добрую половину жизни. И до сих пор на низшей руководящей должности — координатор оперотряда. И выше, видимо, уже не поднимется…

Об иерархии Службы в школе рассказывали мало. «Будет день — будет пища» — примерно такая мораль вытекала из ответов инструкторов. Ася, даром что старшина, тоже ничего толкового своим подопечным поведать не могла. «Непосредственное начальство вы будете знать не только в лицо, но даже по имени-отчеству», — шутливо обещали на лекциях. И, как выяснилось, не обманули. А больше им ничего и не обещали — кроме «власти над человечеством», разумеется.

Оговорки инструкторов постепенно сложились в простую модель: самостоятельные отряды замыкаются на Отделы, Управления и в итоге — на какого-то могучего Старикана. Знать о нем полагалось лишь то, что в конце зоны ответственности он объективно существует, иными словами, в две тысячи семидесятом году Старикан еще не помер. О том, кто работает в других зонах, вне подведомственного столетия, не звучало даже намеков. Наиболее вероятно, что Служба расползлась по всей магистрали времени или как минимум следила за ней с момента возникновения человечества, но задаваться подобными вопросами в школе не рекомендовали.

Василий Вениаминович как ветеран и мелкий, но все же начальник наверняка знал больше, однако Шорохов решил, что если об этом и спросит, то как-нибудь после. Неуместная бодрость уже прошла, за ней явились апатия и желание устроиться в мягком кресле поудобней. Не надо было в гостинице ничего затевать… Через несколько минут заснул бы…

— Так что за человечек у нас в бункере? — осведомился Олег, с трудом разлепляя глаза. — Что он там делает? Чай пьет?

— Чая у нас нет, а Дрозд вряд ли принес… Его так зовут, Дроздом. Он с вечера до нас добирался. Выполнял операцию в наших краях, столкнулся с каким-то уродом. Тот дал ему по лбу, потом вывез за город и бросил. Идиотизм… Дрозд к бункеру чуть ли не пешком топал. Надо же вернуть человека, согласен?

— Чтобы просто вернуть, достаточно одолжить ему синхронизатор, — со значением проговорил Олег.

— Боюсь, это не лучший вариант. С прибором он отправится не домой, а в точку вторжения. Синхронизатор, потерянный задолго до две тысячи сорокового, — это почти катастрофа, и Дрозд попытается его отбить. Не знаю, что у него получится… В первый раз отняли — почему бы не отнять во второй? Тебя-то они хоть в лицо не видели… Но ты можешь и отказаться. Я вот, правда, не могу… Мне — либо сдавать его с таким проколом, либо тебя уговаривать. Нашу Прелесть я, естественно, в расчет не беру.

— Да уж, если там по башке лупят…

— Сейчас еще на месте поговорим, посмотрим, что за птица этот Дрозд… — вопросительно произнес Лопатин.

— Посмотрим… — буркнул Шорохов.

Смотреть оказалось особенно не на что: в кабинете, докуривая Асины королевские бычки, маялся патлатый мужик с острым кадыком и запущенными рыжими бакенбардами. Добавить к ним черный пиджак и цветастую рубашку — получился бы типичный хлыщ с танцплощадки семидесятых, но Дрозд был одет в короткую замасленную дубленку и больше смахивал на прораба. Над левой бровью у него надулась и созрела крупная шишка с запекшейся ссадиной.

— Делись бедой, оператор, — сказал Василий Вениаминович.

— Беды никакой… — с фальшивым равнодушием ответил тот. — Вот железкой у вас разживусь, и все будет пучком.

— Обязательно будет, какие твои годы! — Лопатин коротко глянул на Олега. — Железку ты у нас получишь только одну: с блокированной датой финиша в твоем периоде. Устраивает?

— Стоило переться… — проскрежетал Дрозд. — Я сам все сделаю, дайте мне…

— С блокированным финишем, — отчетливо повторил Лопатин. — И там уж крутись как хочешь. — Он достал трубку и начал не спеша набивать ее табаком из плоской баночки. — Кто это был? Местные?

Дрозд воткнул окурок в пепельницу и нехотя поднял глаза.

— До сих пор не пойму… — сказал он. — Нормальные люди так не действуют. А местным синхронизатор зачем?… Взяли бы станнер, он все-таки на пистолетик похож. Нет же — отвезли, бросили у дороги…

— В лесу? — попробовал уточнить Олег.