Дэвид Вебер - Земля смерти

Природа сил, бушующих в узлах пространства, так никогда и не была до конца понята, но все хорошо знали, на что они способны. В этом загадочном водовороте не действовал закон сохранения импульса, и, следовательно, «пройти строем» узел пространства было невозможно. Уже на заре межзвездных перелетов все поняли, что первейшая мера предосторожности, которую, впрочем, подсказывал и здравый смысл, заключается в том, чтобы проводить корабли сквозь узел пространства поодиночке. Одновременно выходящие из узла корабли могли оказаться в любом положении относительно друг друга, в том числе и в одной точке пространства. Два разных тела не могут одновременно находиться в одном и том же месте, а те, кто пытается выполнить эту невыполнимую задачу, обычно плохо кончают. Вильерс, как и любой другой офицер ВКФ, свято верил в эту истину. Поэтому в первые мгновения он просто не мог осознать то, что увидели датчики и его собственные глаза.

Тридцать шесть кораблей размером с легкий крейсер одновременно вышли из узла пространства первого типа, ведущего в Голан. Разумеется, некоторые из них не просуществовали и доли секунды…

– Восемь кораблей противника совместились при выходе из узла, – бесстрастно доложил Сантос. Он не стал терять время, описывая, что произошло с этими кораблями.

Вильерс просмотрел сообщение о количестве энергии, освободившейся в результате четырех чудовищных взрывов, и пожелал, чтобы она вывела из строя датчики и прочие системы уцелевших двадцати восьми кораблей противника.

– Это наверняка беспилотные корабли, – еле слышно проговорил Френкель.

В любой другой ситуации Вильерс приказал бы ему не пороть чушь. Бытовавшие на заре компьютерной эры предсказания огромных возможностей искусственного интеллекта и телепатического контакта между нервными системами оказались невероятно далеки от истины: беспилотные боевые машины-роботы немедленно гибли, наткнувшись на сопротивление хорошо обученных мыслящих существ, знающих, ради чего они рискуют жизнью. Вильерс, как и остальные военные, давно уже относил к разряду бессмыслицы или даже откровенной глупости любые попытки исключить человека, как и прочих разумных существ, из боевых действий.

Адмирал заставил себя сосредоточиться на общей картине происходящего, борясь с желанием начать рассылать приказы, мешая своим подчиненным, которые и так хорошо знали, что делать, и могли прекрасно справиться с поставленными перед ними задачами. Они и сейчас превосходно делали свое дело, позабыв первое удивление и усталость после целого месяца, проведенного то в полной, то просто в «повышенной» боевой готовности. Истребители из состава боевого патруля заложили вираж и открыли огонь по противнику, корабли которого, как попало вышедшие из узла пространства, старались создать хотя бы подобие строя. Такие небольшие корабли не могли противостоять боеголовкам с антивеществом и один за другим гибли, превращаясь в огненные шары. Впрочем, и они сумели дать сдачи.

Ведь противник вынес кое-какие уроки из сражения в Голане. Хотя оборонительный огонь вражеских крейсеров по стандартам ВКФ Земной Федерации был не очень точен, он все же причинил атаковавшим ощутимый урон. Вильерс не предполагал, что на этом этапе сражения погибнет так много истребителей. Уцелевшие израсходовали запас ракет еще до того, как последний из кораблей противника был уничтожен. А ведь многие из кораблей ударной группы даже не успели за это время прийти в полную боевую готовность. Посмотрев на столбцы цифр и святящиеся точки, которыми кишел голографический дисплей, адмирал понял, что ему не удастся осуществить свой план.

Уцелевшие истребители из состава боевого патруля как раз вернулись на авианосцы, чтобы пополнить боезапас, другие авианосцы только готовились катапультировать свои машины, а из узла пространства уже появился первый сверхдредноут. Он был один. Несомненно, даже нынешний противник землян не хотел посылать на верную смерть такие огромные корабли. Головокружительного совместного прохода узла пространства армадой сверхдредноутов не состоялось.

Вильерс повернулся к Сантосу и заговорил с хладнокровием, которого в такой ситуации никто не ожидал даже от него:

– Судя по всему, коммодор, произошла небольшая заминка, и мы не можем немедленно отправить на защиту узла пространства новые истребители. В этой связи придется внести кое-какие изменения в наш план. Мы выдвинем туда наши тяжелые единицы.

Штурмовая флотилия сделала свое дело. Узел пространства остался позади, приборы сверхдредноута пришли в себя и обнаружили, что, как и предполагалось, маленькие ударные космические аппараты противника израсходовали свой боезапас на уничтожение большей части легких крейсеров первой волны и сейчас возвращаются на базы. Вражеских кораблей, как и ожидалось, было больше, но они ничем не отличались от уже виденных раньше, которые были на треть меньше любого сверхдредноута. Сейчас они приближались на дистанцию огня обычными ракетами. Неплохо бы заманить их еще ближе!

Внешняя невозмутимость Вильерса, ставшая для него доведенной до автоматизма привычкой, теперь скрывала все более и более глубокое отчаяние.

Прекрасно скоординированные залпы тяжелых кораблей, стрелявших ракетами, оснащенными боеголовками с антивеществом, нанесли огромный урон приближающимся кораблям врага, но число этих чудовищ неумолимо росло. А каждый из них нес так много оборонительного вооружения, что мог достаточно эффективно перехватывать ракеты, даже не координируя огонь с остальными кораблями своей волны. Кроме того, на них стояли дальнобойные силовые излучатели. По отдельности на таком большом расстоянии их не приходилось особенно опасаться… Но их было слишком много! Линкоры Вильерса стали получать повреждения, и адмиралу казалось, что лучи противника рвут на куски его собственное тело.

После томительной паузы резервные авианосцы стали катапультировать истребители. При этом известии на флагманском мостике раздались приглушенные радостные возгласы. Сантос про себя назвал молодых офицеров ослами и приготовился к вспышке адмиральской ярости. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что ее не последует.

Почувствовав внезапное беспокойство, начальник штаба повернулся и уставился на неподвижного адмирала. Еще больше разволновавшись, он подошел к Вильерсу:

– Господин адмирал?..

Вильерс повернулся к нему в кресле. Несколько мгновений Сантос читал в глазах адмирала его невыносимые душевные муки. Потом начальник штаба заговорил и произнес такое, что раньше никогда не счел бы возможным сказать Энтони Вильерсу.