Джон Кристофер - Смерть травы

— Пока вы с Роджером и мистером Пирри будете изощряться в воинской доблести, дети останутся на мне, — словно защищаясь, ответила она.

— Я ведь не настаиваю, правда? — сказал Джон.

Анна взглянула на мужа:

— Когда ты рассказал мне о мисс Эррингтон, я ужаснулась. Но тогда я еще не понимала, что происходит. Теперь — другое дело. Мы должны добраться в долину и спасти детей. И мы не имеем права выстраивать на своем пути дополнительные преграды, в том числе и из этого мальчика.

Джон пожал плечами. Вернулся Дэви, держа в руке маленький чемоданчик. Мальчик буквально светился счастьем. Тихоня понуро плелся сзади.

— Я взял самые нужные вещи, — сказал Дэви. — Альбом с марками и запасные носки. — Он взглянул на Анну, ожидая одобрения. — Тихоня обещал присмотреть на моими мышками, пока я не вернусь. Одна — беременная, и я разрешил Тихоне продать мышат, когда они появятся.

— Что ж, — объявил Джон. — Нам пора. — Он избегал робкого взгляда Тихони.

— Мне кажется, — сказала вдруг Оливия, до сих пор не принимавшая участия в разговоре, — Тихоня тоже мог бы поехать. Ты бы хотел поехать с нами, Тихоня?

— Оливия! — воскликнула Анна. — Ты же знаешь…

— Я имела ввиду нашу машину, — примирительно сказала Оливия. — В конце концов, у нас только один ребенок. А насколько я понимаю, единственная проблема — в ночлеге.

Некоторое время обе женщины пристально смотрели друг на друга. Мимолетное выражение вины на лице Анны сменилось раздражением. «Будь поступок Оливии хотя бы малейшим признаком нравственного превосходства, — подумал Джон, — конфликт был бы неизбежен». Но Оливия излучала лишь застенчивость и доброту, и гнев Анны прошел.

— Делай, как знаешь, — сказала она.

— Только, может, все-таки посоветуешься с Роджером?

Дэви, ничего не понимая, с любопытством наблюдал за взрослыми.

— Дядя Роджер тоже здесь? — удивился он. — Вот здорово! Тихоня ему наверняка понравится. Тихоня ужасно остроумный, точь-в-точь, как он. Скажи что-нибудь эдакое, Тихоня!

Тихоня уставился на них с агонизирующей беспомощностью. Казалось, он вот-вот расплачется.

— Ничего страшного, Тихоня, — Оливия ободряюще улыбнулась ему. — Хочешь поехать с нами?

Он быстро-быстро закивал.

— Заметано! — завопил Дэви, схватив приятеля за руку. — Пошли! Теперь я помогу тебе собраться. — Вдруг он задумался. — А как же мышки?

— Мышки останутся здесь, — отрезал Джон. — Отдай их кому-нибудь.

Дэви повернулся к Тихоне:

— Как ты думаешь, мы сможем содрать с Баннистера шесть пенсов за них?

Джон взглянул на Анну за спиной сына, она улыбнулась.

— Мы отправляемся через пять минут, — сказал Джон. — Думаю, за это время вы успеете собрать вещи и уладить свои коммерческие дела.

— По крайней мере, за беременную мы получим не меньше шиллинга, — задумчиво пробормотал Дэви.

Опасаясь военных постов на дорогах, они даже придумали для каждой из трех машин свою историю, объясняющую поездку на север. Интуитивно Джон чувствовал: нельзя производить впечатление целой колонны. Но никто не обращал на них никакого внимания, и снова выехав на Большую Северную Дорогу, они безостановочно гнали машины почти целый день.

Ближе к вечеру, чуть севернее Ньюарка, остановились перекусить, Весь день было пасмурно, а теперь белые башенки облаков унеслись на запад, и засияло ласковое солнышко. По обе стороны дороги тянулись картофельные поля. В общем, если бы не голые, без единой травинки, обочины, картина ничем не отличалась от привычного деревенского пейзажа прежних времен.

Мальчишки тут же придумали себе развлечение, забравшись на пригорок и с веселым визгом скатываясь вниз на какой-то древней деревяшке. Мэри насмешливо, хотя и не без некоторой зависти наблюдала за ними. С того памятного восхождения на холм прошло уже два года, и она очень изменилась.

Мужчины собрались в «Форде» Пирри обсудить дальнейшие действия.

— Если мы сегодня доедем до Рипона, — сказал Джон, — то завтра наверняка будем в долине.

— Сегодня можно проехать и дальше Рипона, — заметил Роджер.

— Можно. Но я сомневаюсь, что это разумно. Главное — объезжать населенные пункты. Если мы будем держаться в стороне от Западного Округа, мы предохраним себя от всяких неожиданностей.

— Я, конечно, не раскаиваюсь в том, что присоединился к вам, — вмешался Пирри. — Но не думаете ли вы, что опасность насилия чересчур преувеличена? Все тихо. Ни в Грентаме, ни в Ньюарке мы не увидели никаких признаков близкой катастрофы.

— Питерборо закрыт, — сказал Роджер. — По-моему, те городки, которых пока не коснулся запрет на свободу передвижений, слишком рано празднуют победу. Вы видели очереди в булочных?

— Да, очень милые, аккуратные очереди, — пробормотал Пирри.

— Вся проблема в том, — сказал Джон, — что мы не знаем, когда Уэллинг приступит к решительным действиям. С тех пор, как закрыты крупные города, прошло уже двадцать четыре часа. Когда посыпятся бомбы, начнется паника. Уэллинг надеется, что сможет контролировать ситуацию, но в первые несколько дней это невозможно. Поэтому я настаиваю — нам следует избегать крупных населенных пунктов.

— Бомбы, — задумчиво произнес Пирри. — Немыслимо…

— А я не удивляюсь, — отрезал Роджер. — Я довольно хорошо знаю Хаггерти. Он не мог солгать.

— Вы меня не так поняли, — пояснил Пирри. — Я вполне допускаю такой вариант по моральным соображениям. Но я имел в виду темперамент. Англичане, с их простым здравым смыслом и вялым воображением, без особых усилий согласились бы с мерами, которые повлекут за собой смерть миллионов людей. Но прямое действие — убийство в целях самозащиты — совсем другое дело. Трудно поверить, что они способны привести сами себя на бойню.

— Не такие уж мы беспомощные, — сказал Роджер и добавил, усмехнувшись. — Особенно вы!

— Моя мать, — просто ответил Пирри, — была француженка. Но вы снова неверно поняли мою мысль. Я вовсе не хотел сказать, что англичане не способны на насилие. При благоприятных обстоятельствах они охотно пойдут на убийство, и даже с радостью. Но вот с логикой у них также неважно, как и с воображением. До самого конца они будут сохранять иллюзии, а потом начнут бороться со свирепостью тигров.

— И когда вы до этого додумались? — спросил Роджер.

Пирри улыбнулся.

— Очень давно. Я понял, что все люди — друзья по выгоде и враги по выбору.

Роджер серьезно посмотрел на него.

— Но ведь есть нечто более надежное.

— Некоторые союзы держатся дольше других. Но, тем не менее, это всего лишь вынужденная мера. Вот наш союз, к примеру, чрезвычайно ценный.