Михаил Тырин - Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник)

Виталий Шебалдин намеревался стать солидным и основательным человеком. И во флоте, и вообще. И верил в это глубоко, свято и истово.

– Так чего, Щелбан, – заговорил Джаспер с набитым ртом. – Говоришь, успешно сдал?

Виталий пожал плечами:

– Вроде без косяков. И на допвопросы ответил, даже на дурацкие.

– Дурацкие? – внезапно заинтересовался Рихард. – Шуруп, небось, задавал?

– Нет, начкурса… А откуда вы знаете про шурупа?

– От Махмуда, – буркнул Рихард, внезапно мрачнея. – А этот шуруп вообще какие-нибудь вопросы задавал? Или сидел молча?

– Молчал, как рыба в пирожке! – с чувством сообщил Виталий. – Даже с соседями не шептался. А почему он тебя так интересует?

Рихард неопределенно повел плечами:

– Зачем-то же его привлекли в экзаменационную комиссию…

– Может, он спец? – предположил Джаспер.

– Среди преподов достаточно спецов по всем курсовым предметам, – задумчиво произнес Рихард. – Даже с избытком. И потом, в прошлом году никаких шурупов на экзаменах не было, а с тех пор из преподов только Дундук на пенсию вышел, и вместо него прислали майора Нийштрезе.

– Я вообще впервые шурупа в стенах училища вижу, – вздохнул Джаспер. – Не считая распределений, понятное дело.

– Ну почему? – возразил Виталий. – На день флота целый шурупский оркестр в актовом зале наяривал…

– Я тогда в карцере сидел, – Джаспер ухмыльнулся. – Не помнишь, что ли?

– А, точно, – кивнул Виталий. – Херово играли, кстати, кто-то из духоперов все время из тональности вылетал. Тромбонист, по-моему. Да и вообще тогда весь концерт был так себе…

– Ты шеврон его видел? – внезапно спросил Рихард Виталия.

– Чей?

– Шурупа-экзаменатора.

– Нет… А что?

– Да так… – протянул Рихард, хмурясь. – Форма у него ношеная, погоны и петлицы не новые, а шеврон будто вчера приклеили, аж сияет.

– Ну и что?

– Странно, вот что.

– Мало ли, может, испачкал… Или оторвал.

Рихард поглядел на него с иронией.

– Ты когда-нибудь пробовал оторвать приклеенный шеврон? Ну, или погон, там, неважно?

– Нет, – замотал головой Виталий. – А что, крепко клеится?

– Да ты скорее ткань порвешь. Хотя тоже вряд ли. Ладно, хрен с ним, с шурупом и шевроном его. Ты лучше скажи, Щелбан, ты ведь в Измайловском стажировался?

– Да. Правда, не в разведке, в регуляре.

– А полетать дали?

– Трижды! Два учебных и один транспортный.

– Ну и как, понравилось?

– В учебных понравилось, а в транспортном – скучища, взлет на автопилоте, трасса на автопилоте, швартовка тоже на автопилоте…

– Да я не о том, – поморщился Рихард. – В полку понравилось?

– Очень! – признался Виталий. – С удовольствием туда пойду, если распределят.

– А может, с нами, в Семеновский? – спросил Рихард, пристально глядя Виталию в глаза.

Виталий напрягся. Что-то за этим вопросом определенно стояло. Не станут же лучшие асы курса просто так, от скуки или озорства, вербовать сокурсника в сослуживцы, причем даже до распределения и назначения по флотам?

– А… зачем? – озадаченно пробормотал Виталий. – Я в Измайловском уже более-менее осмотрелся, офицеров узнал, инженеров… Какой смысл снова идти в полную неизвестность?

Рихард с Джаспером многозначительно переглянулись.

– Да скажи, скажи, – вяло махнул ладонью Джаспер. – Тоже мне, тайна.

Вздохнув, Рихард опять повернул голову к Виталию и заговорил спокойно и ровно, словно отвечал на экзамене:

– Через месяц во флот поступают первые «Гиацинты». Шесть штук. Все – в Семеновский, и достоверно известно, что один отдают под молодежный экипаж. Короче: нам с Джаспером нужен толковый бортинженер, который и летать худо-бедно умеет. Ты подходишь.

– Ух ты… – вырвалось у Виталия.

Он действительно был впечатлен. Интересоваться, откуда Рихард знает о «Гиацинтах», смешно: сын президента вполне может владеть информацией такого уровня.

– Я бы, конечно, с радостью… – неуверенно заговорил Виталий. – Но я, честно говоря, не уверен, что отберусь в гвардейцы.

– Ты же сказал, что хорошо сдал, – сварливо заметил Рихард.

– Сдал-то я хорошо. Вернее, это я думаю, что хорошо. А вот что подумают господа офицеры, включая шурупа… Откуда мне знать?

– Короче, – перебил его Рихард. – Ты согласен или не согласен?

Виталий прикрыл глаза, секунду подумал, а потом решительно выдохнул:

– Согласен.

– Пиши! – велел Рихард.

– Что писать?

– Рапорт! На имя ректора Академии.

Виталий покорно вынул планшет-персоналку, верный и неразлучный спутник каждого курсанта послушно ожил.

«Начальнику Высшей ордена Рубиновой Звезды академии космофлота адмиралу Айзеку Тревису», – проелозил пальцем по экрану Виталий. – От курсанта…»

– От лейтенанта, – немедленно поправил его Рихард. – Рапорт я подсуну уже после присяги.

Виталий замялся:

– Как-то это…

– Да не ссы ты! – тихо рявкнул на него Рихард. – Ломаешься, будто гимназистка!

Фон Платен умел это – тихо рявкнуть. Завидное вообще умение.

«… от лейтенанта Шебалдина», – послушно вывел Виталий на экране планшета.

И с новой строки увеличенным шрифтом:

Никаких послаблений ввиду экзаменов и близкого выпуска будущим лейтенантам не полагалось – как обычно подъем в семь, построение, физчас (который на первом курсе казался адом, на втором – просто изнурительным, а теперь воспринимался как нечто само собой разумеющееся, хотя и слегка утомительное), полчаса на заправку коек и туалет и сразу вслед за тем построение на утренний смотр и завтрак. Зато после завтрака даже построения не назначили, не говоря уж об обычном разводе на занятия или хозработы.

Сегодня с девяти утра на всех табло в холле главздания публиковали результаты последнего экзамена и годовые финальные суммы каждого курсанта. На личные планшеты эта информация по традиции передавалась часом позже – говорят, в старые времена, когда личных планшетов еще не существовало, результаты распечатывали на бумаге и вывешивали на стендах в старом здании училища, которое тогда именовалось летным. Почему-то дух и в известной мере букву этого мероприятия решено было сохранить, хотя Виталий и сомневался, что толчея в холле и вытягивание шей перед экранами, а особенно – изнурительное ожидание девяти часов хоть сколько-нибудь способствуют спокойствию и душевному равновесию.

Разумеется, завтрак у выпускного курса сегодня вышел рекордно коротким – со столов все смели и сжевали чуть ли не втрое быстрее обычного, а после не потянулись с ленцой в курилку, а помчались бегом в главздание, даже не построившись. Дежурный по Академии, видя это безобразие, почему-то и не подумал пресечь. То ли вид трусящих старшекурсников его позабавил, то ли ностальгия одолела. Во всяком случае он всего лишь пробурчал себе под нос: «Спасибо, что не через плац…» – и вошел в столовую. Перед ним предупредительно расступались.