Роджер Желязны - Знак Единорога

— Его легко спрятать в рукаве, сапоге или в корсете… да, для этого нужна недюжинная смелость.

— Отчаяние, — подсказал я.

— И тонкий расчет. Предвидение того, что все бросятся к Бранду. Почти вдохновение.

— Может быть, это кто-то из стражников еще в камере? — предположил Джулиан.

— Нет, — откликнулся Жерар. — Ни один из них не подходил к нему так близко.

— Хороший баланс. Этот кинжал можно метать, — вставила свое замечание Дейдра.

— Ты права, — согласился Рэндом, держа кинжал на кончиках пальцев. — Но ни у кого из них не было такой возможности. Я все время находился между Брандом и стражниками, в этом я уверен.

Возвратилась Льювилла и принесла поднос, на котором лежали куски мяса, полкаравая хлеба, бутыль вина и кубок. Я освободил маленький столик и придвинул его к креслу Жерара. Ставя поднос на столик, Льювилла спросила:

— Но почему? Выходит, кто-то из нас? Зачем это?

Я вздохнул:

— А как ты думаешь, кто его засадил в тюрьму?

— Кто-то из нас?

— Ну, а кто же еще? Если ему известно что-то мешающее кому-то… по той же причине его и держали в тюрьме.

Она нахмурилась:

— Но это же бессмысленно. Почему его просто не убили?

Я в недоумении пожал плечами:

— Вероятно, для чего-то он был еще нужен. На этот вопрос может ответить лишь один человек. Найдешь его — спросишь.

— Его или ее, — поправил Джулиан. — Сестра, с чего ты стала вдруг такой наивной?

Льювилла в упор посмотрела ему в глаза. Ее глаза были как два айсберга, отражающие ледяную бесконечность.

— Насколько я помню, — заметила она, — когда они оказались в комнате, ты встал с кресла, повернул налево, обогнул стол и оказался чуть правее Жерара. Ты наклонился далеко вперед. Кажется, твои руки были опущены и их никто не видел.

— Насколько я помню, — парировал Джулиан, — ты сама стояла слева от Жерара, совсем рядом. И также наклонилась вперед.

— Тогда я должна была нанести удар левой рукой, а я правша.

— Может быть, поэтому он еще жив.

— Джулиан, почему ты так стремишься доказать, что виновен кто-то другой?

— Ну, хватит! — прикрикнул я на них. — Довольно! Все это бессмысленно! Виновен только один из нас, и так его на чистую воду не выведешь!

— Его или ее, — настаивал Джулиан.

Жерар встал, навис над всеми и свирепо уставился на нас.

— Прекратите беспокоить больного! — зарычал он. — Рэндом, мне показалось, что ты хотел разжечь огонь!

— Минутку, — ответил Рэндом и направился к камину.

— Перейдем в нижнюю гостиницу, — предложил я. — Жерар, я поставлю у дверей двух солдат.

— Нет уж! — возразил сердито Жерар. — Пускай уж тот, кому захочется попробовать, войдет сюда. Утром я принесу вам его голову.

Я кивнул.

— Ну что ж, если тебе что-нибудь понадобится, позвонишь или вызовешь нас по Картам. Утром расскажем тебе все, что нам удастся выяснить.

Жерар уселся, что-то пробурчал и принялся за еду. Рэндом разжег огонь и потушил часть свечей. Одеяло Бранда вздымалось и опадало медленно, но регулярно. Мы тихо вышли из комнаты, оставив их наедине с огнем, потрескиванием дров, пробирками и склянками.

Глава 6

Не раз я просыпался, иногда дрожа, но всегда в ужасе, когда мне снилось, что я вновь в своей старой камере в подземельях Амбера и снова слепой. Не то, чтобы мне раньше не приходилось сидеть в тюрьмах. Меня сажали не раз и на разные сроки. Но одиночество плюс слепота и плюс никаких надежд — все это оставило глубокий след в моем мозгу. Когда я бодрствую, то мне обычно удается загнать эти воспоминания подальше, но ночью они изредка вырываются на свободу и начинают свою вакханалию: раз-два-три, раз-два-три… Вид Бранда в его камере снова пробудил их, меня била дрожь, хотя ночь была теплая, и на этот раз воспоминания нашли себе постоянную квартиру в моем черепе. Теперь, когда мои родственники сидели в гостиной, стены которой были увешаны щитами, я никак не мог избавиться от мысли, что один или несколько из них расправились с Брандом точно так же, как Эрик расправился со мной. Хотя в этом не было ничего удивительного, мне становилось не по себе при мысли о том, что преступник находится в одной комнате со мной, а я не имею ни малейшего понятия, кто он. Единственным утешением мне служило то, что по моим наблюдениям, остальным тоже приходилось несладко. Включая и виновника. Теорема была доказана. Я понял, что всех их до сих пор не покидала надежда, что виновен во всем кто-то другой, не из семьи. Теперь эта надежда исчезла, как утренний туман. С одной стороны, сейчас мне придется быть еще осторожнее со словами. С другой — было подходящее время для того, чтобы выкачать новую информацию, пока все они были не в своей тарелке. Их желание помочь устранить угрозу могло оказаться весьма полезным. Даже виновнику придется вести себя так же, как остальным. Кто знает, не оступится ли он от напряжения.

— Ну, что еще интересного у тебя на сегодня? — поинтересовался Джулиан, сцепив руки за спиной и растянувшись на моем любимом кресле.

— Пока ничего, — ответил я.

— Жаль, — произнес Джулиан. — А я-то надеялся, что ты предложишь тем же способом поискать отца. А вдруг нам повезет? Найдем и его. И кто-нибудь наверняка его уберет. А после этого поиграем в «русскую рулетку» твоим новым способом. Победитель получает все.

— Ты плохо обдумал свои слова, — заметил я.

— Ничего подобного, я обдумал каждое слово, — заявил он. — мы тратим так много времени на то, чтобы забить друг другу баки, что я решил для развлечения высказать то, что думаю. Может быть, кто-нибудь это заметит.

— Теперь ты знаешь, что мы заметили. И еще мы заметили, что теперешний Джулиан ничуть не лучше прежнего.

— Выбирай, кто тебе больше нравится. Нам обоим очень интересно, знаешь ли ты, что делать дальше.

— Знаю. В настоящее время я намерен получить ответы на некоторые вопросы: они имеют отношение к тому, что мучает нас. Начнем с Бранда и его судьбы, — повернувшись к Бенедикту, который сидел, пристально уставившись в огонь, я сказал: — Бенедикт, ты как-то в Авалоне упомянул, что Бранд был среди тех, кто искал меня после моего исчезновения.

— Это правда, — не стал возражать Бенедикт.

— Мы все искали тебя, — добавил Джулиан.

— Это было потом, — проронил я. — Вначале этим занимались Бранд, Жерар и ты сам, Бенедикт. Ты ведь так мне говорил?

— Да, но позже и остальные пытались тебя найти. Это я тоже говорил.

Я кивнул.

— Бранд в это время ни о чем необычном не упоминал?

— Необычном? Что ты имеешь в виду?

— Не знаю. Я ищу какую-нибудь связь с тем, что произошло с ним и со мной.