Где-то рядом. Часть 2 - Алина Распопова
Аманда демонстративно сняла обе линзы. Она посмотрелась в зеркальце и ахнула. У неё в руках вместо гладкой поверхности металлического стекла чернел кусок матовой пластмассы.
— Здесь нет зеркал… Она так и не поняла! Здесь невозможно увидеть самого себя! Мы тебя не обманываем! Ты старая! Старая! — шумели вокруг голоса.
Аманда бросила на пол бесполезный кусок пластмассы.
На ходу надевая линзы, она выбегала из ставшего ей ненавистным дома. Снова окрашивались розовым стены, лиловым — тротуары, зашелестела восхитительная ярко-розовая листва. Перламутрово-дымчатая луна возникла на небе, возвещая о начале ночи. Светлячки цвета клубничного крема прозрачным облачком окружили Аманду, готовые вести её, освещая путь. Аманда стремилась домой, а в ушах её продолжали звучать голоса:
— Ты старая! Старая!
Худшего оскорбления нельзя было бы придумать. Аманде хотелось то злиться на тех, кто так бессовестно посмеялся над ней, то ругаться, то плакать.
***
Утром Аманда поднялась в обычное время. Начинался новый день, полный новых новостей, новых историй, новых знакомств.
Взглянув на себя в зеркало, Аманда вспомнила о вчерашнем своём неприятном приключении, но сегодняшняя Аманда была настолько хороша, что всё произошедшее прошлым вечером теперь казалось всего лишь дурным сном. Аманда разглядывала себя со всех сторон и восторгалась. Выложив в сеть пару своих утренних снимков в постели, пару снимков с завтраком и ещё тройку из ванны, Аманда окончательно успокоилась, когда подружек голоса зашелестели в наушниках:
— Милая, как прошло твоё свидание?
— Дорогуша, как он?
Аманда, подумав, написала всем.
— Он оказался болваном.
— О, милая, такое бывает! Не расстраивайся, дорогуша, — шелестели взволнованные голоса подруг. — Но как ты это поняла? Он был груб? Он обидел тебя?
— Не хочу об этом, — писала всем Аманда, ставя в своём статусе смайлик со слезами.
Всё утро прошло в разговорах с подружками о Блезе. Аманда навыдумывала кучу историй про него, но так и не призналась, что произошло прошлой ночью. Под конец, она демонстративно удалила Блеза из своего списка контактов.
Но через десять минут после того, как она сделала это, объявился Блез.
— Слушай, я даже не думал, что так всё выйдет, — начал он. — Хотя, я должен бы к тебе обращаться теперь на «Вы», — сказал он, и засмеялся.
Аманда хотела было заблокировать их разговор, ей совсем не нравилось, что Блез в продолжение вчерашней встречи не перестаёт издеваться, но тут Блез сказал:
— Ладно, извини. Я не ожидал, что ты так щепетильно относишься к собственному возрасту. Или подожди… Может, ты действительно не помнишь свой реальный возраст? — поразился своей догадке Блез. — Скажи, ты действительно считаешь, что ты та молодая красавица-блондинка, скин которой носишь?
Аманда недовольно фыркнула, однако чат с Блезом не закрыла.
— Но, ты же должна помнить, сколько тебе лет, — продолжал допытываться Блез. — Тогда почему ты обиделась на нас?
Аманда задумалась. Блез был прав в том, что она должна была бы знать свой реальный возраст, но она его совершенно не помнила. По её собственным ощущениям ей было лет двадцать — двадцать пять. Она чувствовала, что жизнь её только начинается, что будет у неё ещё время поднабраться знаний, опыта, завести детей, создать семью… Всё это случится с ней когда-нибудь потом. Пока же ей хотелось жить легко и беззаботно, каждое утро радоваться окружающему миру, день проводить в милой болтовне с подругами, отдыхать, заводить новые знакомства, увлекаться, и, в конце концов, любить. Нет, Блез обманывает её, смеется над ней. Как он может называть её старой? Конечно же, он разыгрывает её, шутит.
— Ну, вспомни хоть что-нибудь, что поможет тебе понять сколько тебе лет, — добивался Блез.
Аманда не захотела дальше его слушать. Она выключила с ним чат.
Весь день она забавляла себя тем, что пыталась понять свой возраст, но сколько бы она не погружалась в глубины собственной памяти, она не находила в ней никаких значимых дат, ничего, что могло бы ей помочь определить собственный возраст. Каждый день её жизни был прекрасен, как и любой другой.
Однако, слова и насмешки Блеза, всерьёз обидели её. Потому вечером, оставишь наедине со своим новым другом, она стала упрашивать его:
— Оскар, давай ты снимешь линзы и посмотришь без них на меня.
— Вот ещё ты выдумала, детка, — отвечал он ей. — Иди ко мне. Не выдумывай. Я не хочу снимать линзы, я без них ничего не увижу, у меня плохое зрение.
— Ну, Оскар, пожалуйста, — уговаривала его Аманда.
— Милая, не выдумывай. Что это тебе в голову пришло.
— Ну а вдруг я в реальности не красивая или старая…
— Да мне-то что, я вижу тебя такой, какой вижу. Ни к чему мне смотреть на тебя другой. Не хочу я снимать линзы…
— Оскар!
— Аманда!
— Оскар, я хочу, чтобы ты мне честно сказал, как я выгляжу.
— Ты выглядишь замечательно, детка. Что это тебе в голову взбрело?! Иди, посмотрись на себя в зеркало и не приставай ко мне.
«В реальном мире нет зеркал!» — хотела было в отчаянье выкрикнуть Аманда, но осеклась.
Чтобы не испортить дальнейший вечер, ей пришлось сесть к Оскару на колени, дать обнять себя и сделать вид, что он своими словами её успокоил, но даже ночью, даже в постели с Оскаром Аманда никак не могла забыться. Перед ней всё время возникал вопрос: «Почему Оскар не пожелал снимать линзы? Значит ли это, что он уже видел меня без них? Кто же я?».
Утро наступило, как всегда внезапно, но началось сегодня вяло. Оставив Оскара досыпать в кровати остаток утра, Аманда, проведя у зеркала времени больше обычного, вышла на улицу. Здесь, по-прежнему, царила мода на розовый. Сегодня розовый цвет вошёл полностью в свою силу. Если ещё вчера на улицах можно было встретить другие цвета, то сегодня розовым было всё — улицы, скверы, одежда прохожих — всё пестрело оттенками этого ясного жизнеутверждающего цвета.
Аманда забежала в ближайший магазин и там накупила себе море одежды розового цвета. Вдруг Аманде показалось, что продавщица как-то странно посмотрела на неё, когда, Аманда, спрятав в сумочку эту гору покупок, оставила на себе лиловую юбку и блузку цвета фуксии.
«А вдруг, продавщица сейчас без линз и видит настоящую меня?» — промелькнула тревожная мысль.
Сделав вид, что она не заметила этого взгляда, Аманда слегка поправила причёску и выпорхнула на улицу.
Аманда шла вдоль ярко-розовых витрин с зазывающими ультра-лиловыми вывесками, окружённая пурпурными цветами, в наушниках её звучала игривая мелодия, а Аманда отчего-то заунывала. Она брела посреди этого жизнерадостного великолепия и думала только об одном. Разглядывая этот восхитительный блистающий мир, к
