Игра в четыре руки - Борис Борисович Батыршин
– Я почему-то так и думал.
– А вы предпочли бы, чтобы знал?
Пауза.
– Нет.
– Я почему-то так и думал.
Пятница, 8 сентября 1978 г.
Ул. Онежская, и не только.
День семейного торжества
Целый день не высовывался – лихорадочно пытался понять смысл этого, уже четвертого по счету флешбэка. Утро, школьный день – все пролетело мимо. Я даже не среагировал, когда альтер эго поплыл на физике, а ведь обещал помочь в случае чего…
Женька, видимо, что-то такое понял, а потому меня не дергал – ни по пустякам, ни по серьезным поводам, если таковые и имелись. Ему тоже не по себе, но он благоразумно ждет, когда Второй (так он меня, оказывается, прозвал) разберется и скажет веское слово гостя из будущего. Мудрого и всезнающего, ага.
А что мне ему говорить, когда я сам ни уха, ни рыла?
Но какие все же твари и сволочи! Масса намеков, масса информации к размышлению – и никакой конкретики! Ни имени автора, ни о названии книги… Мне что, на кофейной гуще теперь гадать? Или бросать кубики? С тем же, что характерно, результатом…
Ну хорошо, предположим, выяснил я имя. А дальше-то что? Искать, расспрашивать? Так ведь только что разъяснили, что он не в курсе, ни о чем таком не подозревает, и вообще, уверен, что идея книги зародилась у него сама собой. Что не так уж и далеко от истины, если вникнуть…
А вообще, с чего я взял, что на самом деле есть какие-то «твари» и «сволочи», которые выматывают мне душу, иезуитски дозируя ценную информацию? Почему бы не предположить, что она уже содержится в моем мозгу – но только заблокирована, исключительно для того, чтобы не довести и меня, и моего юного альтер эго до буйного помешательства в первые же минуты, когда на нас свалится ворох таких поразительных сведений? Тут от самого-то факта попаданства крыша едет, а еще и это…
Нет, вполне ведь логично: имеется некий мыслеблок (назовем его так, за неимением иного подходящего термина), который и дозирует информацию – скажем, по мере того, как наши разумы привыкают, приспосабливаются друг к другу. А что, звучит разумно. Недаром генерал из флешбэка предупреждал, что добиться цели я смогу, лишь наладив взаимодействие с Женькой! Вот и необходимые для этого сведения я/мы получаем по мере того, как устанавливаем вожделенный контакт…
Звонок? Уже? Оказывается, учебный день успел пролететь, а я и не заметил. Все, баста! После окончания уроков – вон из головы попаданские проблемы. Ничего, подождут, у нас тут семейное торжество намечается. Надо дать нашему общему мозгу хоть немного отдохнуть, а то ведь так и до крезы недалеко. Помнится, это словечко имело хождение в моей студенческой молодости… Или я опять что-то напутал?
Ох, и тяжела ты, ноша попаданца…
Наконец, семь вечера, семья в сборе. Дед, обе бабушки, пироги, домашний «Наполеон» на взбитом сливочном креме… Как же все это чудесно! Из Карнишиных, правда, только дядя Боря, и тот заехал на минутку, поздравить и передать подарок – диск-гигант «Владимир Высоцкий поет свои песни», экспортный выпуск, «Made in USSR». Женька писает кипятком от восторга, я тоже доволен. Интересно, где это дядя Боря раздобыл такой дефицит, в магазинах ведь не продается?
Удивил дед, преподнесший подарок, от которого мама закатила глаза и опустилась на стул, демонстрируя одновременно и возмущение, и неспособность что-либо предпринять: «С ума сошел, дарить такое ребенку!»
Да-да, тот самый «настоящий мужской подарок», на который намекал отец. ИЖ-18, одностволка 12-го калибра в кожаном чехле. Легкая, надежная, практически неубиваемая. Бабушка сердито поджимала губы, но возражать не пыталась. Несмотря на всю ее властность, спорить с дедом, который что-то вбил себе в голову, пустой номер. Особенно когда дело касается охоты.
Тут имелся нюанс, оценить (а оценив, ужаснуться) который ни она, ни мама не могли. И дед не был бы сам собой, если бы не выкинул что-то подобное. Дело в том, что к «ижаку» прилагался сменный ствол с цевьем. Разборка сего шедевра оружейного искусства была предельно простой: оттягиваешь утопленный в цевье рычаг, отсоединяешь деревянную накладку, потом отстыковываешь ствол, соединенный с казенником массивным стальным выступом-крюком, и все, дело в шляпе, можно убирать части в прилагающийся чехол. Только вот второй, «запасной» (как дед объяснил матери и бабушке) комплект несколько отличался от первого, поскольку был изготовлен под знаменитый патрон 9 «para» и после установки превращал «ижак» в штуцер, предназначенный для охоты на мелких копытных – недаром к стволу сверху была прилажена планка для установки оптики.
Нечто подобное стали выпускать в начале двадцатых голов двадцать первого века серийно, а это был штучный экземпляр, изготовленный по спецзаказу для очень «уважаемого человека» – дед недаром был заслуженным мастером спорта, судьей всесоюзной категории (или как это называется) по стендовой стрельбе. Да еще и занимал почти министерскую должность в госплановской структуре, курирующей титановый и алюминиевый сегменты отечественного цветмета.
С помощью этого подарка дед рассчитывал подогреть интерес моего отца к этому виду охоты – формально-то ружьецо (вместе со сменным нарезным стволом) регистрировалось на него, благо стаж в Охотобществе и связи деда вполне это позволяли.
Если кто не в курсе, этот мощный девятимиллиметровый патрон изначально был создан для армейского автоматического «Люгера 08» в самом начале двадцатого века. Но кроме того, он активно использовался в пистолетах-карабинах на базе того же «Люгера» – для охоты на косуль, оленей и прочую копытную мелочь, вплоть до кабанов. Несколько пачек таких патронов, по полсотни штук, в сером рыхлом картоне, с надписью готическими буквами «Parabellum», прилагались к подарку.
Отец, прекрасно все понявший, прятал ухмылку: если память мне не изменяла, в «прошлый раз» мы расстреляли обе пачки в подмосковной Запрудне, где у дедова родного брата дяди Кости все было схвачено с местными егерями – когда-то Хрущев возил сюда на охоту самого Кастро во время его визита в Москву. Впрочем, мы-то стреляли, по большей части, по банкам.
Вот такой подарочек на день рожденья. Реальные его возможности я быстренько растолковал Женьке, тот проникся. Еще бы, почти что боевое оружие!
Ну а дальше – обязательные расспросы о школе, учебе, секции. Ахи и охи при сообщении о том, что я решил попробовать себя в театральном искусстве, пусть даже и в фехтовальном. И все это – под хриплый баритон Владимира Семеновича, льющийся из динамиков новенькой «Веги».
Ну и дальше: хором, прямо за столом:
– К
