Станислав Гимадеев - Чувство бездны
Когда объяснять такие факты простыми совпадениями стало более невозможно, группа Банна решила провести специальные эксперименты: онны неоднократно исчезали из лагеря на несколько дней, а после возвращались обратно. Картина погодных явлений повторялась, но, как оказалось, только в том месте, где был развернут лагерь. Причем выяснилось, что погодные причуды возникали не только при появлении оннов, но и при их исчезновении из лагеря. Вот тогда-то Банном и была выдвинута гипотеза о наличии у климатической сферы планеты определенной чувствительности к появлению оннов в определенном географическом месте. Позднее установили, что это за место. Им оказался маленький участок высохшего леса среди пятнистых болот в пятистах метрах от лагеря. Степень близости лагеря к участку, количество оннов, а также продолжительность их пребывания возле странного леска напрямую влияли на характер локального изменения климата. Лесок стали именовать «участком климатической чувствительности». (Уже потом, с подачи людей, прижилось понятие «зона».)
После обнаружения первой зоны разработкой Банн-феномена на Ае занялись всерьез и надолго. За год интенсивных, полномасштабных исследований в южном полушарии было найдено более ста участков суши, так или иначе реагирующих на присутствие оннов. Разновидности зон оказались многообразны и давали пищу для размышлений. Зоны чувствительности могли выглядеть как угодно и отыскивали их в самых разных местах: на лесных опушках, в озерах, на склонах гор, в степях, в болотах, на берегах рек… Но самое удивительное, что и реагировали разные зоны на присутствие оннов по-разному. Некоторые реакции были уникальны, индивидуальны для каждой зоны, другие, наоборот, носили некий «типовой» характер.
Первым попытку классифицировать зоны чувствительности Аи предпринял соратник Банна, светило научного мира Оннха и один из апологетов колонизации планеты К.Тх. М.Уттан. Тем же Уттаном в первый год активных разработок была выдвинута гипотеза, что Банн-феномен есть не что иное, как реакция Аи на появление на своей поверхности инопланетных организмов. Любых организмов, а не только онновских, подчеркивал Уттан. Дескать, таким образом планета реагирует на любую жизнь, которая является для ее биосферы чуждой, а все наблюдаемые результаты этих реакций суть своеобразные «антитела».
Гипотеза Уттана долгое время была господствующей в научной среде Оннха, потому что хоть как-то объясняла происходящее. Но когда первые работы по классификации уже были проделаны и карта расположения зон на Ае приобрела черты системы, последовали новые открытия. Стали выясняться факты, долгое время остававшиеся в тени и поразившие онновских исследователей не меньше, чем в свое время Банн-феномен.
Сначала установили, что Ая реагирует не просто на инопланетные организмы, а именно на инопланетный разум. Никакие другие животные, привезенные с Оннха и его колоний, не вызывали у Аи подобных эффектов и выработку «антител». Не имеющая собственных разумных обитателей планета оказалась крайне чувствительной к чужому разуму. И вообще к разуму как таковому. Кто знает, возник бы Банн-феномен, если бы на Ае был свой, местный разум?
Первоначальная идея Уттана подверглась существенным корректировкам. Но и это было еще не все. Ученый Совет Оннха, едва успев привыкнуть к новой парадигме, внезапно был поражен следующим открытием. И оно опять перевернуло дальнейший ход событий.
Выяснилось, что климатическая реакция Аи на разум не самое удивительное ее свойство. Ливни и ураганы, скачки температуры, перепады давления и тектонические процессы – это были лишь сопутствующие факторы реакции планеты. Обнаружилось, что основная реакция Аи на ментальные поля оннов в какой-либо зоне заключается в скрытых, глубинных биохимических и биофизических процессах, протекающих глубоко в ее недрах. И именно результаты этих процессов в самой различной форме проявлялись затем на поверхности планеты. Непосредственно в районе зон.
Первой ласточкой новых откровений стала исследовательская зона под номером 9 («Второе Око Даннха» на языке людей). Зона представляла из себя озеро: узкое, вытянутое и напоминавшее по форме не то глаз, не то дынное семечко. В активной фазе планетарной реакции озеро покрывалось хаотической рябью, иногда вода в нем меняла цвет и прозрачность. Берега озера на глазах покрывались бежевым налетом, чем-то отдаленно напоминавшим мох. Фаза «дрожи» длилась несколько часов, потом внешне спокойное состояние восстанавливалось. При этом с глубин водоема периодически всплывали тысячи мелких, склизких гранул голубого цвета. Гранулы покрывали всю поверхность озера и состояли из твердого вещества, похожего на мел. Эффект «голубых гранул» обнаружили и подвергли анализу не сразу. Каково же было потрясение, когда в составе гранул онны нашли неизвестное ранее химическое соединение – мощнейший иммуномодулятор, аналогов которому не было в их мире. Считается, что именно в тот период в одном из докладов на Ученом Совете Уттан произнес свою знаменитую фразу, ставшую крылатой: «Я склонен полагать, что Ая исследует нас ничуть не меньше, чем мы ее».
Открытие эффекта «голубых гранул» положило начало бурному исследованию остальных зон на предмет их возможных биохимических реакций. Очень быстро выяснили, что «зональные эффекты» могут быть самыми различными. Например, выход минералов из почвы или стремительный рост каких-либо растений (растениями их можно было назвать с натяжкой), или же появление нетипичных отложений на горных склонах – это могло быть что угодно… Характер эффектов определялся сутью зоны, ее уникальностью и разновидностью. Так, выработка «голубых гранул» была присуща всей «серии» озер (в общей сложности их было обнаружено три). Эффекты же продуцирования «камней» на «Слезах Этты» или, скажем, «радужных солей» по периметру «Синяка» оказались единичными.
Онны очень быстро осмысливали всю глубину и мощь айских открытий. Может быть, около года. А потом в истории колонизации в очередной раз наступила новая эпоха.
Исследования наряду с научным стремительно стали приобретать характер опытно-промышленных. Коммерческую и административную махину и прочие силы онновскои цивилизации, учуявшие на Ае аромат выгод, было не остановить. Так около десяти лет назад Ая стала неумолимо превращаться в дойную корову.
За основу своего постоянного присутствия на планете онны выбрали один из четырех южных материков, на котором к тому моменту насчитывалось более тридцати открытых зон. Передвижные исследовательские комплексы, обитавшие при зонах, стали заменять на стационарные объекты – исследовательские станции. Темпы колонизации были вполне в духе Оннха.
В течение пяти лет активной экспансии была воздвигнута целая исследовательская сеть. Онны привезли и собрали на материке девятнадцать типовых станций. Одновременно в его степной полосе построили Базу – комплекс инфраструктур колонии ее и управляющий центр.
Исследовательскую сеть на Ае возглавил известный инобиолог А.Ан. А.Даннх, официально имевший статус «айт-оннера» сети. Учреждение должности подобного масштаба на планете знаменовало собой окончание периода экспериментов и переход к эпохе интенсивной эксплуатации. Онны собирались пробыть на Ае очень долго. Никто и подумать тогда не мог, что пройдет всего каких-нибудь пять-семь лет, и об их пребывании на планете останется лишь напоминание в виде россыпи покинутых станций, похожих на обелиски.
Не только онны прекрасно понимали, что колонизация Аи во многом напоминает игру вслепую. Очевидная мысль не давала покоя: раз найдено, чем можно воздействовать на зоны, то рано или поздно придется определить границы этих воздействий. И ответить на ряд принципиально важных вопросов. Например, как долго допустимо это воздействие? Когда оно допустимо и какими методами?.. И что будет, если эти границы однажды перейти?
Первые сюрпризы Ая начала преподносить еще до появления людей. Некоторые активно исследуемые зоны вдруг стали бесследно исчезать с лица планеты. Без всяких внятных причин и предварительных симптомов. Разумеется, унося при этом в небытие свои уникальные качества.
Так случилось, в частности, с зоной номер 5, располагавшейся в заболоченной местности к югу от Базы. Нарост губчатой породы диаметром со станцию, высотой с человека, с приятным цветочным запахом, распространявшимся по материку на десятки километров. Антон читал, что «зональный эффект» нароста выражался в том, что при появлении разумного существа из тела нароста обильно сочилась тягучая синяя жидкость. В жидкости нашли уникальные соединения, которые онны активно стали применять в экспериментах по трансгенетике. Нарост пропал однажды ночью, без шума и пыли, оставив в полнейшем недоумении персонал станции, возведенной всего-навсего за год до этого казуса.
