Ларри Нивен - Молот Люцифера

За час до наступления темноты отряд покинул Ненасытную долину. Перевалили через холмы, ограничивающие эту долину. Пересекли Оленью реку. Останавливались только для того, чтобы поджечь бикфордовы шнуры у установленных прежде динамитных зарядов. А когда добрались до очередного холма — навстречу высыпали люди.

Через секунду Гарви понял, что это свои. Стив Кокс, и с ним почти сотня вооруженных фермеров, посланных Твердыней, чтобы удержать эту цепь холмов. До сих пор защитники Твердыни только и делали, что удирали. Настало время остановиться и дать бой. Кокс разослал своих людей вдоль холма, они начали окапываться. Гарви и его отряд — то, что от этого отряда осталось — могли передохнуть. Их даже угостили ужином (холодным) и дали термос с горячим чаем.

— Мы просто валимся с ног, — сказал Гарви Стиву Коксу. — Особо помочь вам мы не сможем.

Кокс пожал плечами:

— Ну и прекрасно. Спокойно спите. Мы их задержим.

Ты дурак, чуть не сказал Гарви. Их тысяча, а вас сотня, они наступают неотвратимо, словно смерть, словно тропические хищные муравьи — кочевники. Ничто не может остановить их.

— У вас с собой есть… Как обстоят дела у Форрестера? У вас с собой есть что-либо из его сверх-оружия?

— Термитные гранаты, — Кокс указал Гарви на ящик с предметами, походившими на комья сухой глины. Из каждого кома торчал отрезок бикфордова шнура. Комья имели около шести дюймов в диаметре, к каждому была привязана веревка.

— Нужно только поджечь бикфордов шнур и держа за веревку, раскрутить гранату, — пояснил Кокс. — А, раскрутив — бросить.

— И каков эффект?

— Эффект, что надо, — Кокс был переполнен энтузиазмом. — Взрываются словно бомбы. Некоторые, правда, просто раскалываются, но даже они выбрасывают струю огня футов в десять — двенадцать. Они наведут страху на этих ублюдков — людоедов.

— А как обстоят дела с другими видами оружия? С горчичным газом?

Кокс пожал плечами:

— Работа продолжается. Харди говорит, что Форрестеру еще требуется время. Потому нас сюда и послали.

Передовые отряды Нового Братства достигли разрушенного моста. Оленья река глубока и быстра, а мост был уничтожен полностью. Отдельные солдаты попытались перейти реку вброд, но быстро отказались от своего намерения. Воинство Братства остановилось, затем начало расходиться вдоль берега. Часть солдат пошла вверх по течению и вскоре исчезла из вида. Другие двинулись вниз по течению реки, на запад — по направлению к морю, находящемуся в нескольких милях отсюда.

— Они возьмут нас в окружение, занервничал Гарви.

— Неа, — Кокс ухмыльнулся. Показал вверх по течению туда, где высилась Сьерра. — У нас там союзники. Примерно пятьдесят индейцев — часть подкрепления Кристофера. Из племени, живущего по берегам Тьюга. Мощные парни. Идите поспите немного, Рэнделл. Они здесь не пройдут — ни сегодня ночью, ни завтра. У нас тут хорошая позиция. Мы их остановим.

— Мне кажется, Кокс сошел с ума, — сказал Гарви Марии. — Я… мы видели, как сражается Новое Братство. Он их не остановит.

— Они получили наши радиосообщения, — сказала Мария. Она лежала, вытянувшись, на заднем сидении вездехода. — Хорошо так отдыхать. Я могла бы проспать целую неделю.

— Я тоже, — сказал Гарви. Но спать он не мог. Вездеход стоял на холме, на берегу Оленьей реки. Своих ребят Гарви отослал, они ночевали в доме фермера, там они смогут по-настоящему отдохнуть. Гарви понимал, что и ему самому следовало бы отправиться с ними — но грызла тревога. Он научился уважительно относиться к тому, кто стоял во главе Нового Братства. Кто бы он ни был. Командующий врага берег своих людей, он не гнал их безрассудно в открытый бой. И тем не менее, армия Братства менее чем за день продвинулась миль на восемнадцать, даже больше.

А вот бензин и боеприпасы он тратил, не жалея. Это была война, где ничего не оставлялось на будущее. Новое Братство ставило на карту сразу все, что им удалось наскрести в своих владениях. Теперь, чтобы пополнить запасы, им необходимо занять Твердыню.

С наступлением сумерек начал дуть пронзительный ветер, но снег не пошел. Сквозь облака проглядывали редкие звезды. Мерцающие светящиеся точки, расположенные слишком далеко друг от друга, чтобы образовать созвездия. Гарви вспомнил: купание в жаркий день в холодной воде плавательного бассейна, потом — сауна. Он вспомнил: поездка на вездеходе на юг, сквозь залитое солнцем ослепительно прекрасное безлюдье Байя-Калифорния — для того, чтобы выкупаться в океане, где вода теплая, будто в ванне. Серфинг — и если тебе нужны самые большие, доставляющие наибольшее наслаждение волны, отправляйся на Хермоза-пляж. А потом растянуться на полотенце, расстеленном на песке. Таком горячем песке, что по нему больно ходить.

Снизу, из долины, занятой Братством, доносился шум: передвигалось что-то тяжелое, ревели грузовики, перекликались люди. Не было никакой возможности узнать, что затевает враг. Опасаясь лазутчиков и диверсантов, Кокс выслал патрули. Но вражеский командующий не засылал никаких диверсантов. Вместо этого его солдаты через неравные промежутки времени открывали ружейный огонь, вопили, бросали через реку гранаты и камни. Как сообщили патрули, солдаты Братства палили бесцельно в ночь, растрачивая понапрасну боеприпасы. Спать они не желали. А, может, спать им не разрешали.

Гарви знал, чего добивается командующий Братства, но проку от этого занятия не было никакого. Он спал урывками, все время просыпаясь. На заднем сиденье завозилась Мария.

— Вы не спите? — прошептала она.

— Не сплю.

— Кто это был? В грузовике, с биноклем. Как вы думаете?

— Вероятно, сержант Хукер. Ну и что?

— Когда что-то получает имя, оно становится менее пугающим. Как вы думаете, мы можем победить? Харди достаточно умен, чтобы выиграть?

— Безусловно, — ответил Гарви.

— Они продолжают наступать. Словно машина, огромная, все перемалывающая машина.

Гарви сел. Где-то вдали взорвалась граната. И тут же Кокс прокричал, чтобы не тратили понапрасну боеприпасы.

— Такое сравнение способно привести в ужас, — сказал Гарви. — К счастью, оно не верно. Это не… мясорубка. Это движущийся механизм. А человек с художественной жилкой созовет толпу, чтобы люди встали вокруг и, выпивая понемножку, смотрели, как механизм этот сам себя раздирает на части.

Мария заставила себя засмеяться.

— Хорошее сравнение, Гарв, хороший образ.

— Черт возьми, до того, как я занялся раскалыванием валунов, я всю жизнь занимался созданием образов. Это теперь моя работа: разбивать валуны. И разрушать дороги. Я думал что вести войну — это почти как разыгрывать шахматную партию. Но я был неправ. Скорее это похоже на лепку, лепку скульптуры. Командующий создает, лепя один ком к другому, громадную скульптуру. При этом он знает, что отдельные комья плохо соответствуют друг другу, но это уже вне его контроля. По крайней мере половина этих комьев под контролем искусствоведов, которые ненавидят его, скульптора. И оба они добиваются того, чтобы когда все было закончено, максимум комьев оказалось принадлежащим ему — то есть либо скульптору, либо искусствоведу. Но комьев всегда слишком мало, так что борьба должна возобновиться — все снова и снова.