Роджер Желязны - Князь Света (сборник)

Темнота, темнота. Но глаза приспособились и видели с необычайной ясностью. Он пройдет пещеру Голубого Быка. Он продолжит путь. Он на ходу съест свой паек. Он не станет отдыхать. Он создаст еще один ложный след у каньона Троп-Двойняшек. После этого скроет свое продвижение дальше — пойдет в воде.

«Иди за мной, Кот».

Ветер и вода проглатывают гром. Билли смеется, а лицо у него мокрое.

Черное колдовство поднимает меня в руке…

Третий день

Когда позвонили, что Уолтер Сендс умер, Мерси Спендер произнесла молитву. Фишер выглядел подавленным, а Мансин смотрел в окно. Железный Медведь налил чашку кофе, и очень долго никто не произносил ни слова.

— Мне просто хочется домой, — наконец сказал Фишер.

— Но мы же установили контакт с Сингером, — ответила Элизабет.

— Если вам угодно, называйте это так. Он спятил. Он… где-то в другом месте. Его разум пропускает все через фильтр первобытного символизма. Я не могу его понять и уверен, что он не сможет понять меня. Он думает, что находится глубоко под землей, шагая по какой-то древней тропе.

— Так и есть, — сказал Железный Медведь. — Он идет путем шамана.

— Что ты об этом знаешь? — фыркнул Фишер.

— Достаточно, чтобы кое-что понимать, — ответил тот. — Я снова заинтересовался индейскими делами, когда умер мой отец. Я даже вспомнил некоторые вещи, которые давным-давно забыл. Несмотря на образование и путешествия, Сингер не мыслит с совершенно современной точки зрения. По сути, он даже не мыслит как современный индеец. Он вырос почти в последний возможный период и в последнем возможном месте, где жили в окружающей среде, близкой к неолиту. Поэтому он отправился к звездам. Часть же его всегда находилась там, в этих безумных каньонах. И когда-то он был шаманом — настоящим. Несколько дней назад Сингер преднамеренно собрался вернуться к этой своей части, поскольку думал, что это ему поможет. Теперь она им овладела — после стольких-то лет сдерживания и подавления, — и возвратилась она с местью. Так я думаю. Я читал пленки о навахо с тех пор, как узнал о нем, в любую, выдавшуюся здесь свободной минуту. Они весьма отличны от других индейцев, даже от своих соседей. Но они занимаются определенными вещами, имеющими общее со всеми нами. А шаман частенько спускается под землю, когда дела действительно плохи.

— «Нами»? — спросил Мансин с улыбкой.

— Оговорка, — ответил Железный Медведь.

— Так ты считаешь, что этот злобный инопланетный зверь гонится за сумасшедшим индейцем, — заявила Мерси. — И мы только что узнали, что власти не пойдут вслед за ними в каньоны, поскольку местность в такую погоду ведет себя слишком предательски. Похоже на то, что мы ничего не можем сделать. Даже если мы скоординируемся в качестве группового разума, зверь, по-видимому, способен очень сильно дать нам сдачи. А Сингер не в состоянии нас понять. Возможно, мы должны отправиться восвояси и позволить им разобраться между собой.

— Было бы совсем другое дело, если мы могли бы что-нибудь предпринять, — сказал Фишер, становясь рядом с Железным Медведем. — Я начинаю видеть, как ты относишься к этому парню, но какого черта? Если ты мертв, лежи и не рыпайся.

— Мы могли бы атаковать зверя, — тихо сказал Железный Медведь.

— Чертовски умно! — фыркнул Мансин. — У нас нет ключа к его разуму. Он просто отмахнется от нас, как в последний раз. Кроме того, затея с массовым разумом кажется весьма рискованной. В действительности, не слишком много было сделано в этом направлении, и стоит ли впутываться? При любом анализе прибыли и стоимости получаем очень мало при неизвестном риске.

Железный Медведь встал и направился к двери.

— В жопу ваши анализы прибыли и стоимости, — сказал он, выходя из комнаты.

Фишер рванулся было за ним, но Элизабет перехватила его взгляд.

— Пусть идет. Он раздражен. Ты же не хочешь драться с другом. Сейчас тебе ему нечего сказать.

Фишер остановился у двери.

— Я не мог дотянуться до него туда, не могу дотянуться до него сейчас, — сказал он. — Знаю, он безумен, но… Не знаю. У меня ощущение, что он может совершить нечто идиотское.

— Наподобие чего? — спросил Мансин.

— Не знаю. Просто вот так. Может, мне лучше…

— Он немного поразмыслит, — сказал Мансин, — а потом вернется и «попытается» нас во что-нибудь втянуть. Может, следует согласиться на попытку установить контакт с Сингером и заставить его направиться в какое-нибудь безопасное место, где его можно будет подобрать. Могло бы сработать.

— У меня ощущение, что это не сработает, но пока лучшего предложения я не вижу. Откуда мы узнаем, где находится надежное место?

Мансин какое-то время размышлял, потом сказал:

— Этот друг Сингера, лесничий. Желтое Облако. Он должен знать. Где распечатка с его номером?

— Ее брал Железный Медведь, — припомнила Элизабет.

— Ее нет на его кресле. Да и на столе нет.

— Ты не думаешь?..

— Железный Медведь, подожди! — послала зов Элизабет. — Мы собираемся помочь! Вернись!

Но ответа не было.

Они бросились к лестнице.

Его не было нигде во всей усадьбе, и они догадались, что он перенесся с помощью одной из кабин на первом этаже. Они достали номер через справочное, но дома у Желтого Облака никто не отвечал. Лишь через полчаса, когда они обедали, кто-то заметил, что из помещения охраны пропало ружье.

ПЕТРОГРАФФИТИ

Ничто не было способно двигаться после того, как койот выкрал из мира звук. До тех пор, пока его не убедили воззвать к жизни Солнце и Луну, издав сильный крик и возвратив на землю шум

В Тсе-а-хайльдехе обломок камня, принесенный из преисподней, имел привычку разваливаться надвое, образуя пару скал, и вновь смыкаться, когда между ними проходили путники. Сегодня Найенесгани решил эту проблему посредством бесхитростного использования куска лосиного рога

Слышали, как Кецалькоатль, прибывший сегодня утром в Тулу, заметил: «У каждого человека свой собственный кролик». Фраза была воспринята как хороший знак местным населением, которое ответило маисовыми лепешками, цветами, благовониями, бабочками и змеями