Питер Уоттс - Рифтеры
Она кивает. Он прикасается к иконке. Ощущения захлестывают ноги приливной волной. Просыпается заштопанное бедро, кожу колет иголками. Кларк пробует шевельнуть ногой – с трудом, но удается. Морщась, она садится.
– Вы что там творите? – возмущается интерком. Кларк не сразу узнает голос Кляйна. Видимо, спохватился, что поле отключено.
Лабин скрывается во входном шлюзе. Кларк разминает бедро. Иголки не уходят.
– Лени? – зовет Кляйн. – Что...
– Я готова.
– Нет, не готова.
– Робот...
– Тебе еще не меньше шести часов нельзя опираться на эту ногу. А лучше двенадцать.
– Спасибо, приму к сведению.
Она свешивает ноги со стола, опирается на здоровую и осторожно переносит вес на вторую. Колено подгибается. Она хватается за стол, успевает удержаться.
В операционной показывается Лабин с сумкой на плече.
– Ты как? – на глазах у него снова линзы, белые как свежий лед. Кларк, оживившись, кивает ему.
– Давай кожу.
Кляйн их слышит.
– Постойте, вам не давали допуска... я хочу сказать...
Сначала глаза. Верхняя часть костюма легко обволакивает туловище. Рукава и перчатки прилипают к телу дружелюбными тенями. Она опирается на Лабина, чтобы дотянуться до бедер – под новой кожей иголки колют не так сильно, а попробовав заново опереться на ногу, она удерживается на ней добрых десять секунд. Прогресс.
– Лени, Кен, вы куда собрались?
На этот раз голос Седжер. Кляйн вызвал подмогу.
– Решили заглянуть в гости, – отвечает Лабин.
– Вы хорошо все продумали? – сдержанно спрашивает Седжер. – При всем уважении...
– А есть причины воздержаться? – невинно интересуется Лабин.
– У Лени но...
– Не считая ее ноги.
Мертвая тишина.
– Вы уже проверили образцы, – замечает Лабин.
– Не в полной мере. Анализы делаются быстро, но не мгновенно.
– И? Есть что‑нибудь?
– Если вы заразились, мистер Лабин, это произошло всего несколько часов назад. Уровень инфекции в крови еще не поддается определению.
– Значит, нет, – заключает Лабин. – А наши костюмы?
Седжер молчит.
– Значит, они нас защитили, – подытоживает Лабин. – На этот раз.
– Я же сказала, мы не закончили...
– Я думал, что Бетагемот сюда добраться не может, – говорит Лабин.
Седжер опять затихает.
– Я тоже так думала, – отзывается она наконец.
Кларк вполуприпрыжку двигается к шлюзу. Лабин подает ей руку.
– Мы выходим, – говорит он.
Полдюжины аналитиков сгрудились у пультов на дальнем конце грота связи, перебирая симуляции и подгоняя параметры в упрямой надежде, что их виртуальный мир имеет некоторое отношение к реальному. Патриция Роуэн, стоя позади, разглядывает что‑то на одном из экранов. За вторым в одиночку работает Джеренис Седжер.
Она оборачивается, видит рифтеров и, чуть повысив голос, издает предупредительный сигнал, замаскированный под приветствие.
– Кен, Лени!
Все оборачиваются. Парочка малоопытных пятится на шаг‑другой.
Роуэн первая берет себя в руки. Ее блестящие ртутью глаза непроницаемы.
– Ты бы поберегла ногу, Лени. Вот... – Она подкатывает от ближайшего пульта свободный стул. Лени с благодарностью опускается на него.
Никто не суетится. Здешние корпы умеют следовать за лидером, хотя и не всем это по нраву.
– Джерри говорит, ты увернулась от пули, – продолжает Роуэн.
– Насколько нам известно, – уточняет Седжер. – На данный момент.
– То есть пуля все‑таки была, – отмечает Лабин.
Седжер смотрит на Роуэн. Роуэн смотрит на Лабина.
Большинство стараются кого не смотреть ни на кого.
Наконец Седжер пожимает плечами.
– D‑цистеин и d‑цистин – в наличии. Пиранозильная РНК – тоже. Фосфолипидов и ДНК нет. Внутриклеточная АТФ выше нормы. Не говоря о том, что при РЭМ‑ микроскопии инфицированных клеток просто видно, как там все кишит этими малявками. – Она переводит дыхание. – Если это не Бетагемот, то его злой брат‑двойник.
– Дрянь, – вырывается у одного аналитика. – Опять!
Через миг Кларк понимает, что ругательство относится
не к словам Седжер, а к чему‑то на экране. Подавшись вперед, она видит изображение за плечами корпов – объемную модель Атлантического бассейна. Светящиеся инверсионные следы вьются по глубине многоголовыми змеями, разделяясь и сходясь над континентальными шельфами и хребтами. Течения, водовороты и глубоководная циркуляция – внутренние реки океана – отмечены разными оттенками красного и зеленого. А поверх изображения скупой итог:
СВЕДЕНИЕ НЕ УДАЛОСЬ. ДОВЕРИТЕЛЬНЫЙ ИНТЕРВАЛ ПРЕВЫШЕН. ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОГНОЗЫ НЕНАДЕЖНЫ.
– Ослабь немножко Лабрадорское течение, – предлагает один из аналитиков.
– Еще немного, и его просто не будет, – возражает другой.
– Откуда нам знать, может, его уже и нет.
– Когда Гольфстрим...
– Ну ты попробуй, а?
Атлантика гаснет и перезагружается.
Роуэн, отвернувшись от своих, находит взглядом Седжер.
– А если они ни к чему не придут?
– Возможно, он был здесь с самого начала. А мы его просто не заметили. – Седжер, словно не доверяя собственной версии, мотает головой. – Мы ведь немножко спешили.
– Спешили, но не настолько. Прежде чем выбрать участок, мы проверили каждый источник на тысячу километров отсюда, разве не так?
– Кто‑то проверял, да, – устало говорит Седжер.
– Я видела результаты. Они убедительны. – Роуэн, кажется, беспокоит не столько появление Бетагемота, сколько мысль, что разведка дала сбой. – И с тех пор ни один отчет ничего не показывал... – Спохватившись, она перебивает сама себя: – Ведь не показывал, Лени?
– Нет, – говорит Кларк, – ничего не было.
– Ну вот. Пять лет весь район был чист. Насколько нам известно, чисто было на всем глубоководье Атлантики. И долго ли Бетагемот может выжить в холодной морской воде?
– Неделю‑другую, – подсказывает Седжер. – Максимум месяц.
– А сколько времени потребовалось бы, чтобы его донесли сюда глубоководные течения?
– Десятки лет, если не века, – вздыхает Седжер. – Все это известно, Пат. Очевидно, что‑то изменилось.
– Спасибо, Джерри, просветила. И что бы это могло быть?
– Господи, чего ты от меня хочешь? Я тебе не океанограф. – Седжер вяло машет рукой в сторону аналитиков. – Их спрашивай. Джейсон прогоняет эту модель уже...
Джейсон обрушивает на экран поток непристойностей. Экран в ответ огрызается:
СВЕДЕНИЕ НЕ УДАЛОСЬ. ДОВЕРИТЕЛЬНЫЙ ИНТЕРВАЛ ПРЕВЫШЕН. ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОГНОЗЫ НЕНАДЕЖНЫ.
Роуэн, прикрыв глаза, начинает заново:
– Ну а в эвфотической зоне [77] он способен выжить? Там ведь теплее, даже зимой. Может, наши рекогносцировщики подхватили его наверху и занесли сюда?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
