Алексей Варзаев - Петли Бесконечности. Дейман Кор (СИ)

— Ох, понабрали вояк, ну точно бабы на базаре, — у говорившего отнялся язык, услышав третий голос самого полковника Йохансона, давшего оплеуху бронированной перчаткой по шлему ангела. — Вы болтать прилетели? Все обсудили.

— Сэр, ведь брешет, как выжили то?

— А вот и не брешу, скажите, Сэр!

— Приехали, меня еще втянули… нет, не брешет он, правда было такое, подсчитали потом, двадцать уничтоженных танков, полсотни бронированных машин, и восемьсот тридцать шесть убитых солдат неприятеля, это все на территории самого поселка лежало, а что за пределами вспоминать страшно, вот так Джармин и пал, хороший мужик был… а эти балбесы, — Йохансон кивнул в сторону идущих впереди технодесантников Ордо, — росли вместе, с мамками, папками по военным лагерям мотались, смотрели, учились, им тогда лет по четырнадцать было, братья по несчастью.

Йохансон не высказал последней фразы, отчего все геройские выходки не по уставу им сходят с рук, а все, потому что Ордо, после смерти отца, поклялся никогда так не делать, отдаваться с жаром, глядя холодными глазами и уметь отступить. А посмотришь — не скажешь, что разумный.

Несколько коробок двухэтажных зданий на окраине зачистили в минимум произведенных действий, определяется позиция стрелков, технодесантники вскрывали дверь, дальше в ход шли гранаты и или пистолеты, а командиру Ордо не нужно было, и заходить в здание, его «пушечка» наравне со слуперами израила прошивала насквозь панельные стены. Огнеметы оставили на приготовление блюда «жаркое из филе демона».

Именно кровожадному командиру Ордо посчастливилось первому обнаружить «ценный груз», цель всей операции. Зачем то Лютер решил последовать примеру подчиненных и войти зачистить второй этаж дома, за выбитой дверью н стреляли и не кидали гранаты, капитан смело вошел внутрь, ожидая подвоха, и наткнулся на него. В комнате у софы, обнявшись, сидели, дрожа двое детишек, брат и сестра, брат, постарше лет пяти испуганными глазенками смотрел на закованного в броню Лютера Ордо и все крепче прижимал к себе, совсем малютку сестренку, по-детски глядевшую заинтересованно на незнакомого дядю, широко открыв огромные очи. Командир встал на одно колено, положил винтовку рядом и снял устрашающе расписанный шлем. Подумав, переглянувшись, брат и сестра в полном молчании встали, держась на руки, и осторожно приблизились к Ордо, своим чутким сердцем, что есть только у детей, неосознанно потянулись к незнакомцу, источающему благие намерения, скрытые под жесткой щетиной и пронзительным взглядом. От неожиданности Лютер вздрогнул, почувствовав на своей шее две пары обнимающих ручонок. Генетическая память подсказала человеку, не знавшему с четырнадцати лет ничего кроме войны дальнейшие действия. Осторожно подняв их, не нарушая молчания, Лютер прикрыл их своим телом и вынес на улицу. Громкий и бездушный мир вокруг наполнялся новым свойством, новой целью, пока капитан чувствовал биение двух малюсеньких сердечек. Как пересказывали втихую позже солдаты, командир технодесантников вынес на руках из дома, под градом пуль, двух ребятишек, его глаза выражали глубокое удивление происходящим, он шел без шлема и оружия, но пули, словно завороженные пролетали мимо, боясь потревожить осмелевших в руках грозного воина два крохотных комочка, уверовавши в то, что незнакомый дядька их защитит от всего- всего. Технодесантники, увидев своего командира, бросили все и кинулись в формацию, встав непроницаемой стеной брони вокруг Ордо, закрывая собственными телами спасённую драгоценность. Отряд двигался ощетинившимся клубком до того мамонта пока не подоспели идущие позади медицинские части.

К Ордо подбежали медсестры и аккуратно сняли детишек, никак не желавших отпускать грязную от пыли шею капитана. После долгих увещеваний мед. персонала ребята, напоследок, прижавшись крепко- крепко, отпустили, обескураженного технодесантника, пронзив его крепкое сердце, защемив так, что он бы предпочел получить взамен непривычной эмоции, выстрел в упор. Лютер посмотрел на них и взглядом пообещал еще разок увидеть их. К Сожалению, пора в бой.

Данные местной разведки изрядно преувеличивали количество противника, таким темпом, за полдня операция успешно завершится, может пару тысяч наберется и все.

Группа подошла к широкой улице. Огонь с домов напротив не прекращался, под таким огнем наступать в лоб не было. Как это обычно бывает, войска неприятеля одновременно перестали стрелять. Для порядка, выпустив в отместку пару очередей, прекратили и войска с Преторианца.

В наступившей тишине раздались, неожиданные звуки. Приближающиеся плач и крики женщин. Солдаты опускали оружие, увидев бегущих к ним девушек женщин, годящихся в матери, и совсем постарше, с мольбами о помощи.

«Заложники?» — мелькнула мысль у полковника Йохансона, а к чему отпускать? Задержать войска? Женщины бросались к солдатам и кричали на незнакомо языке, за руки за шею, они облепляли мужчин, не переставая громко причитать. Кто-то из ангелов закричал. Не расслышав слов, Йохансон обернулся и в тот момент, когда раздался первый взрыв. Женщины были обмотаны взрывчаткой.

— Они под воздействием демона, все назад! — вовремя отделаться от смертоносных объятий успевал не каждый. Больше повезло технодесанту, один такой взрыв сбивал с ног, в редких случаях наносил легкие ранения, а вот ангелов разрывало по кускам. К крикам смертниц прибавились последние стоны умирающих. Взрывы не прекращались, десятки хлопков унесли с собой богатый урожай душ.

За первой волной последовала вторая, среди людей попадались старики и дети, все кто не может держать оружие. Сейчас гвардейцы не подпустили врага на близкое расстояние, но и враг вел себя странно, в отличие от первых, бегущих на пролом, вторая волна рассыпалась, прячась в зданиях, некоторые поворачивали обратно и падали замертво, если не успевали найти.

По телу Йохансона пробежала судорога, а по мозгам молотом стучала кровь, когда он перевернул тело носком обшитого металлом сапога. Тело старика распростерлось на увлажненной багрянцем земле, глаза закатились, гримаса предсмертного ужаса застыла на лице… и не намека на бомбу. Отбив вторую волну, все больше солдат поворачивалось в сторону полковника с застывшим вопросом в глазах. Солдат, из ангелов, отдавший судя по седине висков службе не меньше двадцати лет жизни, нагнулся над тельцем совсем юного мальчонку, — Застрелил, дитятко того же возраста, что и внучок мой, а ведь слышал, кричит «помогите дядька помогите!» — по лицу покатились слезы, резким движением ветеран достал из кобуры пистолет и застрелился. Йохансон моргнул при звуке выстрела, среагировать никто не успел, столь быстр был прожженный боями ветеран. Никто не смел подумать, насколько старик малодушен, напротив, позавидовали, не чувствует теперь мертвец, бремени убийства невинного.