Фред Саберхаген - Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L»)

Над площадью пронесся изумленный ропот. Что имел в виду Высший Священник? Неужели он в самом деле имел в виду сражение Торуна со смертным?

Томас не видел здесь смысла и это ему абсолютно не нравилось. И все же, глядя на смелого и опытного Андреаса, полностью владевшего ситуацией, он решил, что храбрость имеет свои пределы. Он еще раз поклонился Высшему Священнику и сказал:

— Господин, два слова наедине, если это возможно.

— Никаких слов более, ни для тебя, ни для меня, — тихо сказал Андреас. Он повернул голову, будто прислушиваясь, и снова оскалился улыбкой.

За воротами, сквозь которые вошел на площадь Андреас, вновь захрустел гравий в ритме широких шагов одного человека. Невероятно тяжелы должны были быть эти шаги, чтобы гравий так немилосердно хрустел. Над низкой стеной показалась макушка головы — море коричневого дикого волоса. Ноги, должно быть, ступали в трех метрах внизу. Человек не мог быть такого роста. Почувствовав слабость коленей, Томас на миг поверил, что его собственный цинизм вышел ему боком. Наивные благоверные были правы, в конечном счете. Все мертвецы Турнира, сожженные и погребенные, скоро пройдут перед ним, следуя за…

В воротах перед Томасом появилась фигура, сгибавшаяся, чтобы пройти через них.

13

Буйная шевелюра Торуна была перевязана золотой лентой. Огромный меховой плащ едва прикрывал гороподобные плечи. Его великолепный меч, почти одной длины с копьем Томаса, висел на поясе. Все, как говорила легенда. Его лицо, тем не менее…

Торун, казалось, вообще ни на что не смотрел. Взгляд его уходил поверх головы Томаса, Андреаса, всех остальных, сквозь открытые ворота (где стоял хромой раб со свинцовой кувалдой, широко раскрыв в ужасе рот — ему показалось, что взгляд направлен на него) в мир снаружи. Взгляд его был ужасен и немигающ. Остановившись, Торун замер, не шевельнувши не единым суставом, словно статуя.

Андреас не произнес более ни слова, а если он что-то и сказал, то что именно, Томас уже не слышал. Скорее всего, Высший Священник отодвинулся прочь с пути гиганта, молча, но с удовольствием, все еще заметным.

Глаза бога шевельнулись, хотя голова осталась неподвижна. Теперь он смотрел прямо на Томаса. Глаза эти в буквальном смысле светились изнутри каким-то образом, как у ночных животных, чьи глаза отражают свет. Свечение было красно-оранжевым. Поглядев по сторонам, Томас увидел, что взгляд направлен только на него. Поскольку более никакого рядом не было. Он увидел распростертого в глубоком поклоне Лероса — многие последовали его примеру.

Десятки людей теперь наблюдали за происходящим, в сером и в белом. Те, кто стоял ближе к середине, старались отодвинуться подальше, забраться на какое-нибудь возвышение. Лица всех выражали испуг и робость. Только Фарли продолжал равнодушно глядеть в небо.

Наконец Торун сделал шаг вперед. Хотя движения его были естественны и даже грациозны, чувство сходства со статуей не исчезло. Очевидно, виной тому было совершенно нечеловеческое в своей маскообразности лицо, хотя каждая его черта в отдельности была правильной. Это было лицо статуи, а не бога — если только боги не сходны со статуями, но тогда они, фактически, мертвы.

Шаги Торуна были длинны и решительно направлены к определенной цели. Томас, наблюдая, как бесконечно долго выходит наружу из ножен меч бога, как раз вовремя привел себя в движение. Он отпрыгнул прочь с пути падающего меча, который с погребальным свистом разрезал воздух — такой удар мог перерубить человека надвое, словно стебель травы. Губы бога войны, окаймленные густой бородой, наконец раздвинулись, извергнув оглушительный боевой клич. Это был звук странный, ужасный и нечеловеческий, под стать нечеловеческим сверкающим оранжевым глазам-углям на мертвом лице.

Томас вовремя поднял копье, чтобы парировать удар бога. Когда меч ударил в металл древка, страшный толчок пронзил обе руки Томаса, и его бронированное копье едва не было вырвано из рук. Это было похоже на ночной кошмар, в котором он становился ребенком, противостоящим взрослому воину. Зрители радостно зашумели. Чем или кем был этот Торун — неизвестно, но сила его явно во много раз превышала возможную для обыкновенного смертного.

Торун надвигался неспеша, методически. Отступая, двигаясь по КРУГУ! Томас понимал, что ему предстоит провести самый трудный и решающий бой в жизни. Ни Келсумба, ни Фарли, ни кто другой не шли в сравнение с таким страшным противником, как это существо.

Томас начал свой решительный бой, но очень скоро вынужден был понять, что все его искусство бессильно. Его собственные самые ожесточенные атаки отбивались с легкой поразительностью, в то время как удары меча Торуна падали с такой убийственной силой и точностью, что он понимал — долго парировать их ему не удастся. Вибрация от ударов меча по копью постепенно все сильнее утомляла мышцы рук, которые начинали неметь. Он держал копье двумя руками, как палицу, и постоянно отступал, пытаясь тем временем изобрести подходящую тактику, выискать слабое место в обороне монстра, с которым его свела злая судьба. Был ли его противник человеком, или в самом деле богом, этот вопрос его совершенно сейчас не трогал, по крайней мере, именно сейчас.

Наконец, после удачного обманного движения, за которым последовал великолепный удар, Томас пробил острием меховой плащ Торуна, но копье отскочило от твердой поверхности какой-то брони, спрятанной под мехом. Секунда внезапной надежды миновала так быстро, как вспыхнула. Зрители дружно ахнули, видя внешний успех Томаса, потом с коллективным вздохом расслабились — их мир, на мгновение накренившийся, снова стабилизировался. Торун по-прежнему был непобедим.

Но искра надежды не покинула Томаса. Если он один раз достиг ударом цели, то может повторить этот удар еще раз. Если мохнатые живот и грудь неуязвимы для копья, то нужно попробовать другое место. х

Может, лицо? Нет. Придется встать слишком близко, и это будет самоубийством. Нужно попробовать ноги. Напрягая свое острое зрение, в то время как он продолжал в меру защищаться, Томас несколько секунд наблюдал за суставами ног Торуна. Они не были покрыты, как у человека цельной кожей, вместо этого во время движения колен появлялись тонкие щели, словно это были коленные суставы хорошо сделанной куклы. Такая щель в колене была целью очень мелкой, и к тому же, — движущейся, но во время тренировок Томасу удавалось пробивать копьем крылышки насекомых.

Не имея плана лучше, Томас сделал обманный удар вверх, а потом вниз, а потом вложил всю силу и искусство в удар по намеченной щели как раз в тот момент, когда щель быстро закрывалась — Торун разгибал ногу.