Боб Шоу - Путешествие в эпицентр

– Многие хотели бы знать ответ на этот вопрос. Где, кстати, вы были сегодня вечером?

– Здесь. Дома.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Нет, – ответил Хачмен, думая про себя: «Если Андреа похитили, должно быть, она все же рассказала о письме не только Вел-ланду. Или это, или Велланд сам успел сообщить кому-то до моего прихода...»

– А ваша жена?

– Нет. Жена у своих родителей.

– Понятно, – сказал Кромби-Карсон. Похоже, эта фраза служила ему во всех случаях жизни. – Мистер Хачмен, я подозреваю, что, несмотря на мою просьбу, вы собирались уехать.

Хачмен почувствовал холодок тревоги.

– Уверяю вас, это не так. Куда я могу уехать?

– Что у вас в чемоданчике?

– Ничего. – Хачмен отстранился от света фонаря, бьющего в глаза. – Ничего, что могло бы вас заинтересовать. Это корреспонденция.

– Не возражаете, если я взгляну?

– Не возражаю. – Хачмен открыл дверцу машины, поставил чемоданчик на край сиденья и откинул крышку. Свет скользнул по стопкам конвертов, отразившись в очках инспектора.

– Благодарю вас, мистер Хачмен. Я должен был удостовериться. А теперь хочу попросить вас запереть чемоданчик в машине или дома и отправиться со мной в полицейский участок.

– Зачем? – спросил Хачмен, понимая, что ситуация выходит из-под его контроля.

– У меня есть основания полагать, что вы можете помочь мне в расследовании.

– Другими словами, я арестован?

– Нет, мистер Хачмен. У меня нет причин арестовывать вас, но я имею право потребовать вашего содействия во время расследования. Если будет необходимо, я могу...

– Не утруждайте себя, – перебил его Хачмен, подчиняясь. – Я поеду с вами.

Он защелкнул чемоданчик, поставил его на пол машины и запер дверцу. Кромби-Карсон указал ему на заднее сиденье патрульной машины и сел рядом. Внутри пахло полировальной пастой и пылью из обогревателя. Хачмен сидел выпрямившись, с каким-то обостренным ощущением разглядывая проносящиеся за окнами огни, словно ребенок, едущий на выходной, или пациент, которого везут в операционную. Он не привык ездить на заднем сиденье, и от этого машина казалась непомерно длинной и неповоротливой. Однако водитель в форме легко справлялся с ней, срезая углы, буквально с нечеловеческим мастерством. Было уже около десяти, когда они добрались до города. Воскресный вечер кипел оживлением около пивных и кафе. Хачмен взглянул в желтые окна гостиницы «Джо», и внезапно ощущение приключения покинуло его. Ему до боли захотелось очутиться сейчас за столиком у Джо, не брать ничего крепкого, а заказать пинту-другую пива и сидеть там до закрытия. Когда машина свернула к полицейскому участку, Хачмен, обычно не пьющий пива, решил, что сейчас по крайней мере одна пинта ему бы не помешала, хотя бы как признак того, что он еще в состоянии контактировать с нормальным привычным миром.

– Это надолго? – спросил он у Кромби-Карсона, впервые нарушив молчание с тех пор, как сел в машину.

– Не очень. Чистая формальность.

Хачмен кивнул. Инспектор, казалось, не собирался его мучить. Про себя он решил, что дело займет примерно полчаса. И это оставит ему еще примерно столько же на пиво и разговоры с людьми, которых он никогда раньше не встречал. «Что с Андреа? Где Дэвид? Каково сейчас Викки?..»

– Сюда, мистер Хачмен. – Кромби-Карсон провел его боковым ходом через коридор, мимо помещения с похожей на гостиничную стойкой и пальмами в горшках, в маленькую, скудно обставленную комнатку. – Прошу садиться.

– Спасибо. – У Хачмена возникло мрачное предчувствие, что процедура займет гораздо больше чем полчаса.

– А теперь, – Кромби-Карсон, не снимая плаща, уселся по другую сторону стола с металлической крышкой, – я буду задавать вам вопросы, а констебль будет стенографировать нашу беседу.

– Хорошо, – беспомощно ответил Хачмен, пытаясь понять, что инспектор знает, а о чем догадывается.

– Так. Насколько я понимаю, вы знакомы с положениями «Акта о секретности», и при поступлении на работу подписывали документ, обязывающий вас соблюдать эти положения.

– Да. – Хачмен вспомнил бессмысленную бумагу, подписанную им при поступлении в Вестфилд, которая никоим образом не влияла на его работу.

– Вы сообщали подробности вашей работы кому-нибудь, кто не был связан подобным обязательством?

– Нет. – Хачмен немного успокоился. Кромби-Карсон явно шел не в том направлении, и мог копать, сколько ему захочется.

– Вы когда-нибудь обсуждали вашу работу с мисс Найт?

– Нет, конечно. До вчерашнего дня мы не виделись несколько лет. Я... – Хачмен тут же пожалел о том, что сказал.

– Понятно. А почему вы возобновили знакомство?

– Так. Без особых причин. – Хачмен пожал плечами. – Я встретил ее случайно в институте несколько дней назад и вчера позвонил. Можно сказать, просто чтобы вспомнить прошлое.

– Можно сказать. А что говорит ваша жена?

– Послушайте, инспектор, – Хачмен ухватился за край стола, – вы меня подозреваете в том, что я изменил жене, или в том, что я изменил родине? Вам следует остановиться на чем-то одном.

– Вы так считаете? Я никогда не думал, что эти два рода деятельности отстоят далеко друг от друга. Мой опыт свидетельствует скорее об обратном. Я бы сказал, что фрейдистский аспект типичной шпионской фантазии является ее доминирующей частью.

– Очень может быть. Однако я не совершал ни того, ни другого.

– Ваша работа носит секретный характер?

– Едва ли. Кроме того, она невероятно скучна. Одна из причин, по которой я уверен, что никогда ни с кем ее не обсуждал, это то, что нет способа вернее надоесть собеседнику.

Кромби-Карсон встал, снял плащ и повесил его на спинку стула.

– Что вы знаете об исчезновении мисс Найт?

– Кроме того, что вы мне сообщили, ничего. У вас есть какие-нибудь подозрения?

– Почему, по-вашему, трое вооруженных людей могли ворваться к ней в квартиру и насильно увезти ее с собой?

– Не знаю.

– Кто, по-вашему, мог это сделать?

– Не знаю. А вы?

– Мистер Хачмен, – раздраженно произнес инспектор, – давайте будем вести допрос, как это делалось всегда: будет гораздо продуктивнее, если я буду задавать вопросы, а вы – отвечать.

– Хорошо, но я обеспокоен судьбой друга, а все, что вы...

– Друга? Может быть, слово «знакомая» подойдет лучше?

Хачмен устало закрыл глаза.

– Вы выражаетесь предельно точно.

В этот момент открылась дверь и в комнату вошел сержант с толстой папкой в руках. Положив ее на стол перед Кромби-Карсоном, он, не проронив ни слова, вышел. Инспектор просмотрел содержимое и выбрал восемь фотографий. Они явно отличались от типичных полицейских регистрационных снимков: часть из них были любительские снимки, другие – просто увеличенные участки групповых фотографий. Кромби-Карсон разложил их перед Хачменом.