Сергей Гатаулин - Вирус

— Будь у меня разрешение начальства, вы бы давно сидели в камере, — Коваль потер висок указательным пальцем, потрогал аккуратный клинышек бородки. — Жаль, не хотите с нами сотрудничать, — произнес он и резко дернул головой, как будто наткнулся в своих мыслях на что-то важное, но незаслуженно забытое. — Кстати! Ваш Славик работает с моими ребятами, — выдержав небольшую паузу, Иван Васильевич притворно вздохнул. — Правда, код доступа к вашему «Синариону» мы от него так и не получили, но вы же знаете, что язык развязывать наши медики научились хорошо. Да-да-да! Я и сам надеялся обойтись без этого, но, видимо, не судьба.

Медведев вздрогнул. Мышцы рефлекторно напряглись. Он понимал, что полковник провоцирует его, но ничего не мог с собой поделать — его трясло.

— Сволочи! Он же просто подросток, которому бог дал больше ума, чем другим! Возможно, даже больше, чем нам с вами!

Кулаки непроизвольно сжались, и он ринулся вперед. Он не знал, что будет делать, когда сумеет достать Коваля. Но стул был пуст и Медведев по инерции пролетел дальше. В то же мгновение в затылок ударила острая боль, парализующая тело, но не отключающая сознание. Пол резко прыгнул навстречу, больно ударил шершавой половицей по лицу и замер. Шевелиться не было сил, язык не поворачивался. Оставалось только лицезреть старые обшарпанные доски, местами сохранившие потрескавшуюся коричневую краску и широкие щели, сужающиеся в бесконечности. Где-то вдали послышались грубые голоса и перед глазами возникли массивные казенные ботинки.

— Смотри, сержант! — прогремел над головой сочный бас. — Скоро интеллигенты домушников без работы оставят.

Невидимый сержант заржал в ответ и промычал что-то нечленораздельное.

— Ладно, Кобрик, давай этого в машину, посидит в клетке, пока мы по городу мотаемся, а того, что орет как резаный этажом ниже, я допрошу сам. Нужно, чтобы он заявление о взломе написал, — продолжал басить голос над головой. — Взломщика взяли.

Медведева подхватили крепкие руки, потащили из квартиры, выволокли из подъезда на крыльцо, и запихали в милицейскую машину.

Глава седьмая

ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ НОВОЙ ЭВОЛЮЦИИ

Вскрыть себе череп и стать живым беспроводным нейро-мозговым интерфейсом — неплохой способ спастись от многочисленных преследователей

Только к вечеру измученный бесконечной беготней Потемкин добрался до деревянного лежака в теплом и (теперь уже) уютном подвале. Визит домой едва не стоил ему свободы. Выскользнув из рук полковника и его экипированных молодчиков, он весь день плутал по городу, заметая следы. Прячась по подъездам, всматривался в лица прохожих, пытаясь определить, кто из них интересуется его персоной, и очень скоро сделал необычный вывод: мир враждебен, агрессивен, и буквально каждый второй прохожий очень сильно напоминает замаскированного агента полковника Коваля. Ужасно болели пятки, напоминая о безрассудной глупости-только идиот мог додуматься прыгнуть с балкона четвертого этажа. Хорошо хоть ноги не переломал. «Могло быть и хуже, — успокоил он себя, вспоминая изумленные лица спецназовцев и мелькнувшие перед глазами перила, — живи мы не в пятиэтажке, а в высотном доме, где-нибудь этаже на… десятом». Но не физическая боль волновала его сейчас. День, кажущийся бесконечным, наконец-то завершился. Погоня, крепыши в камуфляже, профессор, под машину которого он едва не влетел, все это осталось в прошлом. А что ждет его в будущем? Лежа на жестких сучковатых досках, он пытался понять, почему именно его угораздило вляпаться в невероятную, кажущуюся нереальной историю. Усталость брала свое, глаза закрывались сами собой.

— Тромб, что мне делать? — с трудом ворочая языком, поинтересовался он.

— Выражайся конкретнее!

Ему вдруг показалось, что голос Тромба звучит прямо в голове. Конечно, воин не может понимать всех прелестей жизни, обусловленных несовершенством человеческого организма. Он не чувствует усталости, боли, наверняка не знает страха. А эмоции? Дмитрий догадывался, что Тромб уже не просто компьютер и не программа. Знал он также, что именно это привело его, Дмитрия Потемкина, в вонючий подвал с голодными крысами.

— Я ведь не боец и не супераналитик. Я простой школьник, блин, и ужасно боюсь. Скажи, что мне делать, чтобы все про меня забыли?

Тромб молчал.

— Может, мне сдаться? Меня ведь все равно поймают — так же, как и Славку. И тогда они доберутся до тебя.

— Они и сейчас могут добраться до меня и отключить. Ты забыл, что я нахожусь на компьютерах «Медвежьей берлоги»?

— Кстати, а почему они не вырубили тебя до сих пор? — удивился Дмитрий, на минуту забывая об усталости.

Сладкая дрема, горячим туманом заполняющая мозг, на мгновенье отступила.

— Они думают, что я «Синарион» — программный комплекс для сбора и обработки информации, добраться до которого можно, только имея код доступа. А код доступа, уверены они, у вас со Славкой.

— А если они все же доберутся до берлоги и вырубят компы?

— Я перестану существовать, если не успею сбежать, — тихо произнес Тромб, и Дмитрию вдруг почудилось, что в его голосе промелькнула нотка сожаления. — Им нужен «Синарион» со всей информацией, которую он добыл в Сети. Они не станут ею рисковать и напрямую взламывать систему, до тех пор, пока не будут уверены, что существуют другие варианты получения данных.

— Они захотят тобой управлять, — предположил Дмитрий.

— Я не дам им такой возможности, — Тромб констатировал факт, ни на секунду не давая усомниться в своих словах.

— Но тогда они точно вырубят тебя.

— Тогда меня не станет.

— А вот этого я не пойму! Ведь информация на дисках остается, даже когда питание компьютеров отключено.

— Я не просто набор символов, записанный на носителях. Я должен быть всегда. Я сам и носитель, и информация. Я могу меняться, могу терять часть себя, перемещаться с одного носителя на другой — но не прерываясь. Отключившись даже на мгновение, я перестану существовать, как единое целое, функционировать, как разум. Я снова превращусь в набор базовых программ и отдельных данных.

— Блин, не пойму! — вздохнул Дмитрий. — Объяснишь?

— Слишком сложно для тебя.

Дмитрий понимал, что сравнивать супермашину с собой глупо и бессмысленно, но справиться с обидой не мог.

— Придумай же что-нибудь, раз ты такой умный! — воскликнул он. — Я устал и не могу постоянно жить в вонючем подвале, как какой-то бомж! Я не боец. Я не такой, как ты. Я…

Неожиданно в ушах зазвучала незнакомая мелодия и мощный голос запел: «Вся жизнь впереди, надейся и жди!» Обида моментально улетучилась, и на смену ей пришло безмерное удивление: