Александр Абердин - Паладины звездной империи. Ч. 1 - Оковы для медведя

Наступила очередь крейсера «Слава». План атаки против него был таков: — крейсеру дают точно такое же свободное пространство для манёвра, как и «Нортуриду», разрешая использовать все противоракетные и противоплазменные средства, кроме одного, он не может вести ответный огонь на поражение из орудий главного калибра. Минимальная дистанция огня была определена в пять миллионов километров, которая для плазменных турбопушек считалась даже менее, чем средней, и чуть ли не самой эффективной, но об этом на «Славе» знали и так. На подготовку давалось шестнадцать часов, чтобы завтра в десять утра начать игру в огненные пятнашки. Едва только все офицеры, в славийском космофлоте не было рядовых космолётчиков и даже все роботы имели звание мичмана, космос-капитан первого ранга Туманов обратился к своим подчинённым с такими словами:

— Друзья мои, если у кого-то есть дурные предчувствия, прошу того покинуть корабль. Трусами вас никто считать не станет.

Капитан-инженер второго ранга Марина Туманова с угрозой в голосе немедленно сказала:

— Командир, у меня есть такое предчувствие, что тебе сейчас таких фитюлин навставляют, что ты и сам тому удивишься.

— Всё ясно, — кивнул командир крейсера, — тогда всем ужинать и спать, а после завтрака сразу вступим в бой.

Из строя вышел вперёд единственный член экипажа, который не был гражданином Белоруссии, штурман-стажер, космос-лейтенант Алексей Новиков, который попросил:

— Игорь Валерьевич, разрешите мне временно перейти из навигационной рубки в дивизион живучести.

— Алёша, но ты же не ремонтник, а штурман.

— Игорь Валерьевич, на «Крузенштерне» все космолётчики могут нести вахту где угодно. Просто я мощный телепортист и если вдруг того потребуют обстоятельства, смогу наложить пластырь на корпус. Поймите, огонь будет очень серьёзный.

Капитан Туманов кивнул:

— Хорошо, лейтенант, Марина Евгеньевна определит тебя в одно из подразделений дивизиона живучести. На его плечи ляжет самая главная работа, но наша «Брестская крепость» выдержит всё.

В десять утра взоры всех славийских космолётчиков были прикованы к трёхмерным экранам. В центре сферы диаметром в пять миллионов километров, очерченной желтой линией, сверкал серебром гранёный наконечник копья. Красным цветом была очерчена граница открытия огня, возле которой сгрудились четыре линкора и два тяжелых крейсера военного космофлота Ардии. Система оптической маскировки была отключена на всех боевых звездолётах, а ардийцы ещё и сняли защитные экраны. Зато защитное поле крейсера «Слава» было выведено на максимальную мощность и потому голубовато светилось. Ровно в десять ноль-ноль ардийцы открыли огонь из всех плазменных турбопушек главного калибра.

Крейсер «Слава» ощетинился пушками малого и среднего калибра. Он моментально завертелся, словно веретено и сделал ответный залп из сорока пушек. Снаряды вылетели из стволов электромагнитных пушек с разной скоростью, причём невысокой, отчего полетели вперёд, разлетаясь конусом, точно выдерживая дистанцию и через пару секунд взорвались, образовав на расстоянии в двадцать километров зонтик — выносной защитный силовой экран. Расчёт был предельно точен. Огненный смерч был отбит зонтиком и полетел в обратную сторону. Хорошо, что не точно в ардийские звездолёты и те сразу же включили свои защитные экраны. Зонтик, состоящий из восьми сотен силовых генераторов, устояла и «Брестская крепость» стояла за ней, как за щитом диаметром в пятнадцать километров. Более того, этот щит перемещался, словно зонтик.

Ардийцы, поняв, что стрелять по нему нужно очень осторожно, принялись, стреляя из турбопушек, маневрировать. Зонтик же словно стал частью корабля и ловко отбивал все заряды плазмы в течение целых четырёх часов. Ему даже не были страшны взрывы термоядерных ракет мощностью в пять мегатонн, которые к тому же с невероятной меткостью расстреливали из пушек малого калибра. Запас снарядов на крейсере был огромным, из-за чего в нём было довольно тесно. Все космолётчики, облачённые в тяжелые боескафандры, заняли места на боевых постах. Некоторые работали, некоторые сидели неподалёку в точно таких же боевых креслах и отдыхали. Пока что всё шло даже лучше, чем они себе это представляли. Обстановка обострилась, когда зонтик, наконец, был уничтожен.

Обрадовавшись, ардийские канониры, которые имели приказ вести огонь по готовности, немедленно увеличили его плотность втрое, надеясь покончить с крейсером «Слава» одним ударом. Игорь Туманов моментально убрал орудийный башни в корпус и крейсер, встав остриём к огненному смерчу, завертелся ещё быстрее. Плазма, отбитая силовыми экранами, разлетелась во все стороны гигантским огненным гало, но примерно половина, обогнув корпус, умчалась в космос всё расширяющимся конусом. На борту обороняющегося крейсера послышался громкий смех и возгласы:

— Врёшь! Этим нас не взять!

На борту «Славы» произошла смена вахты и отработавшие своё космолётчики, наскоро перекусив, уснули. На борту крейсера стояла почти полная тишина. Все космолётчики общались между собой либо телепатически, либо по пси-связи, то есть тоже практически телепатически. Аналитики крейсера вместе с главным искином-тактиком просчитывали каждый следующий шаг противника, а телепаты, обладавшие способностью к «дальнобойному» сканированию, читали мысли его штаба. Это оказывало весьма существенную помощь. Поскольку огонь вели компьютеры, они, даже будучи мощными телекинетиками не могли сбивать прицел. Зато крейсер стремительно маневрировал и потому, щадя силовые экраны, молниеносно уходил из-под огня. Штаб космос-адмирала Левейдара Дарен Танира анализировал каждую уловку славийцев и искал наиболее эффективные способы поражения. К исходу четвёртых суток, когда было сожжено уже три зонтика славийского крейсера и израсходована половина ракет с термоядерными боеголовками, они нашли таки способ, как увеличить эффективность огня.

Для этого нужно было произвести пуск сразу трёх термоядерных ракет с таким расчётом, чтобы те взорвались в пятидесяти километрах перед ним, после чего ударить в огненную сферу турбоплазмой. В таком случае огненному копью удавалось пробить внешний силовой экран. Разбившись на три пары, ардийцы стали вести огонь именно таким образом. Обстановка на «Славе» сразу же осложнилась. Вот теперь на борту крейсера стало шумно. Это ревели генераторы силового поля, выходя на запредельную мощность, но никто не глох, так как уши космолётчиков надёжно защищали шлемы тяжелых боескафандров. Наконец-то случилось то, от чего никто не был застрахован. Одно турбокопьё, усиленное линзой термоядерного взрыва, пробило защитный экран и выжгло в борту как раз в поясе между тяжелыми и средними орудиями проплешину диаметром в два с половиной метра и глубиной в двенадцать сантиметров. Всеобщая мать экипажа крейсера «Слава», командир дивизиона живучести, приказала: