Андрей Лазарчук - Пилот

— О встрече:

— С тарелкой? Да. Эта штука была круглая, как тарелка. С огнями, красными и зелеными:

— А другие свидетели будто бы говорили, что она имеет форму сигары, — сказал Малдер.

— Я, между прочим, не напрашивался на этот разговор, — тут же ощетинился Ронхейм. — Если вам интересны другие свидетели, так и болтайте с ними. А я поехал. Все, что мне надо сейчас — это довезти эти траханные запчасти:

Он вдруг покраснел и дернулся, а потом — закашлялся резко и сухо.

Скалли налила стакан воды из кувшина, подала ему. Ронхейм сделал отрицательный знак рукой.

— Будет: хуже: — выдавил он.

Они подождали, когда Ронхейм откашляется и вытрет слезы с глаз.

— Простите за бестактный вопрос, — сказала Скалли, — но — давно ли это у вас?

— А что?

— Видите ли, поскольку вы не ветеран: Кашель, выраженные кожные реакции, озноб, иногда сыпь: я права?

— Предположим.

— Типичная картина «синдрома войны в Заливе».

— Меня там не было.

— Но:

— Секунду, Скалли, — Малдер коснулся ее руки. — Мистер Ронхейм, скажите мне, давно ли вы чувствуете себя не в своей тарелке?

— С этой чертовой ночи:

Дверь кабинета распахнулась — намного более резко, чем это принято в хороших домах и хороших полицейских участках.

Излишне говорить, что она распахнулась без стука. Вошел шериф и с ним еще кто-то — молодой, безликий, в синем костюме.

— Мистер Ронхейм? — подчеркнуто не глядя на фэбээровцев, начальник полиции подошел к шоферу и подал ему руку. — Шериф Барбот. Прошу прощения за неудобства, которые вы пережили. Ваш грузовик осмотрен, вы можете следовать дальше.

— Постойте, — Малдер вскочил. — Я тоже должен осмотреть грузовик!

— В этом нет необходимости, — сказал шериф.

— Но на машине могут остаться следы!…

— Следы встречи с потусторонним: тьфу, — Барбот скривился.

— Мы не будем сотрудничать с ФБР в этом расследовании.

— Почему это? — изумлению Малдера не было предела.

— Потому что!

И Барбот, придерживая Ронхейма за плечо, вышел, не забыв хлопнуть дверью.

Скалли набрала в грудь побольше воздуха, но Малдер приложил палец к губам.

4.

— Кто-то нажал на шерифа так, что у бедняги плавательный пузырь полез изо рта*, — сказала Скалли; они уже ехали в автобусе «Грейхаунда». — Он явно что-то скрывает.

____________________

Burbot — налим.

— Да. А уж Ронхейм-то скрывает!…

— Вот именно. Как мог развиться «синдром Залива» у человека, которого там не было?

— Он же сказал: после встречи с НЛО.

— Ты хочешь сказать, что и у солдат в Ираке он развился после встречи с НЛО?

— Чему это противоречит? Очень многие солдаты в Ираке видели НЛО.

— Но я думаю, все НЛО, которые видели солдаты в Ираке, сделаны в Техасе… — Скалли поморщилась, как от внезапной зубной боли.

— Вот именно. Многие врачи считают причиной синдрома продукты выхлопа новых секретных самолетов.

— А где-то здесь поблизости есть авиабаза…

— Совершенно верно. Надо будет навести справки.

— Так тебе военные и выложили карты.

— Никто не говорит о военных. У меня свой источник. Отменная компания психов. Тебе никогда не попадался журнал «Одинокий бандит»?

— Вроде бы нет. А что?

— Ну: значит, тебе предстоит масса удовольствия.

Скалли была на сто сорок четыре процента уверена в том, что мировой полюс упорядоченного беспорядка, описание которого в свое время дал Хорхе Луисом Борхес, находится в кабинете Малдера — в том, что за поворотом, который внезапно открывается после того, как ты протиснешься мимо стеллажей картотеки в подвале здания ФБР. Там все вещи, хаотично разбросанные, сплетались в логическую сеть, обладающую собственным интеллектом — иногда сочувственным, чаще лукавым. Но теперь она наконец поняла, как ошибалась все это время.

Здесь тоже был если не подвал, то полуподвал, окна под потолком, грязные настолько, что казались концептуалистскими витражами. Стены оклеены были древними, пятидесятых годов, плакатами: «Лучше быть мертвым, чем красным!", „Шпионы ходят как люди и выглядят как люди“, „Защити себя сам — и Бог защитит Америку“: На свободных местах висели красочные календари за прошедшие годы — все на милитарные темы. „Записывайтесь в армию США! Вы сможете увидеть дальние страны, познакомиться с интересными людьми — и убить их!“ Портрет Эйзензауэра с подписью: „ФБР разыскивает: Человек, Который Продал Землю.“ Заваленные бумагами и папками полки и этажерки, старинные магнитофоны с катушками — теми, на которые помещается две-три мили пленки. В углу, чуть прикрытые бумагой — длинные медные рупоры и небольшое параболическое зеркало (очевидно, от калорифера) с микрофоном на месте спирали; этакий набор для звукозаписи пения далеких-далеких птиц: Фотоаппараты сосчитать нельзя, но такое впечатление, что ими тут сорили. Пара объективов-„базук“ с фокусом не менее двух футов. Поверх всего этого — несколько компьютеров, соединенных между собой. Очень качественный принтер. Очень дорогой и очень качественный:

И разговоры, разговоры!

—: завтракал с человеком, который застрелил Боба Кеннеди!

— Фрохики, не надо таскать меня шерстью по кустам:

— Чтоб мне гореть в аду. Он тогда был одет в полицейскую форму и спокойно валялся себе на газоне. Потом встал и ушел:

—: а Владимир Жириновски, лидер русских националистов, идет к власти при прямой поддержке самой зловещей и злобной силы двадцатого столетия:

— «ХХ век Фокс»?

— ЦРУ!

— Это не оригинально, братец Лэнгли:

— Да. И это не моя идея-фикс, как все вы думаете! ЦРУ понимает, что без врагов ему не жить, а старый враг лучше новых двух:

—: друзей, — подхватила Скалли. — Ребята, вы как-то слишком хорошо думаете об интеллектуальном могуществе нашего правительства:

— Малдер, а это и есть твой скептический напарник?

— Она хорошенькая!

— Леди, простите этих болванов, они способны заметить женщину только тогда, когда она проявляет интеллектуальное превосходство:

Скалли засмеялась. Но о ней уже забыли. Как бы забыли.

— Каждый тридцатый американец уже носит в себе микрочип, с помощью которого его поведение может быть в любой момент модифицировано:

— Микрочип инопланетный?

— Инопланетная — технология, а производство «Интел»:

Звонок телефона.

— «Одинокий бандит»: да. Говорите: — и скос глаз на барабаны магнитофона: крутятся:

— Я понимаю, что правительство может спланировать бюджетный дефицит или управлять рисками, но осуществить масштабный заговор: для этого оно слишком аморфно и болтливо: