Дэвид Эддингс - Сапфирная роза

- Следи за тем, что говоришь, молодой человек! - рявкнул Кьюрик.

- Мне известно это слово, Кьюрик, - невозмутимо сказала Элана. - И я знаю, что оно означает. А почему ты, Спархок, предложил ввести в Совет этого человека?

- Как я уже сказал, Платим чрезвычайно умен, и, кроме того, несмотря на его ремесло, он истинный патриот и прекрасно разбирается в ситуации, сложившейся в королевстве. У него существуют такие источники информации, что все, что бы ни произошло в Симмуре, да даже во всем мире, тут же становится известным ему.

- Я поговорю с ним, - пообещала Элана.

Тут в палату вошли сэр Улэф и сэр Перрейн, таща за собой Личеаса. Первой, кого увидел незадачливый принц-регент, оказавшись в комнате, была его королева. От такой неожиданности у Личеаса в удивлении широко открылся рот и глаза чуть не вылезли из орбит.

- Как... - только и сумел выдавить он из себя, кусая губы.

- Ты не ожидал увидеть меня живой, Личеас? - грозно спросила Элана.

- Я полагаю, в присутствии королевы тебе следует преклонить колени, мрачно произнес Улэф и дал Личеасу такого пинка, от которого тот рухнул на пол и униженно распростерся ниц.

Граф Лэндийский прокашлялся и заявил:

- Моя королева, во время вашей болезни этот человек требовал, чтобы к нему обращались не иначе как "ваше величество". В соответствии с законом подобные действия расцениваются как государственная измена.

- Именно за это я его и арестовал, - добавил Спархок.

- Кажется, для меня есть прекрасная работа, - сказал Улэф, поднимая свой топор. - Скажи одно только слово, королева Элении, и его голова будет красоваться на дворцовых воротах.

Личеас в ужасе посмотрел на них и заплакал, моля о пощаде, в то время как Элана, по крайней мере так показалось Спархоку, подумывала совсем о другом.

- Не здесь, сэр Улэф, - с некоторым сожалением наконец произнесла королева. - Вы понимаете, что я имею в виду.

- Король Воргун собирался повесить его, - неожиданно вступил в разговор Келтэн. - Здесь прекрасный высокий потолок, ваше величество, и крепкие балки. Я быстро схожу за веревкой, и мы посмотрим, как Личеас станцует нам в воздухе. Кроме того, это не столь кровавое зрелище как обезглавливание.

Элана посмотрела на Спархока.

- А что ты думаешь, дорогой? Нам повесить кузена?

Спархок несколько мгновений стоял молча, потрясенный тем холодящим кровь голосом, которым она произнесла эти фразы.

- Э-э... - наконец вымолвил он. - Дело в том, моя королева, что прежде следовало бы хорошенько допросить его, ему много что известно?

- Верно, - согласилась Элана. - Скажи-ка мне, Личеас, захочешь ли ты поделиться с нами всем, что тебе известно.

- Я расскажу все, что ты пожелаешь, Элана, - раболепно залепетал он.

Улэф врезал ему кулаком по затылку.

- Ваше величество, - напомнил Личеасу рыцарь.

- Что? - не понял тот.

- Ты должен обращаться к своей королеве "ваше величество", - пояснил Улэф, повторяя свой воспитательный метод.

- В-ваше Величество, - запинаясь проскулил Личеас.

- И вот еще что, моя королева, - продолжил Спархок. - Если вы помните, Личеас - сын Энниаса.

- Откуда вам это известно? - взвизгнул Личеас и тут же снова получил удар от Улэфа.

- Говори только тогда, когда тебе будет позволено, - мрачно заметил талесиец.

- Так вот, как я уже сказал, - снова заговорил Спархок, - Личеас сын Энниаса, и он может оказаться очень крупным козырем в наших руках против первосвященника при выборе нового Архипрелата в Чиреллосе.

- Ну, так и быть, - с раздражением в голосе произнесла королева, - но как только с этим будет покончено, передайте его сэру Келтэну и сэру Улэфу. Я думаю, они сами поделят Личеаса между собой.

- Будем тянуть жребий на соломинках? - весело предложил Келтэн.

- Или бросим кости, - добавил Улэф.

- Милорд Лэндийский, - сказала затем Элана, - заберите с лордом Вэнион этого негодяя и допросите его хорошенько. Мои глаза устали от его вида. Да прихватите с собой сэра Келтэна и сэра Улэфа, в их присутствие он быстрее развяжет свой язык.

- Да, моя королева, - ответил лорд Лэнда, пряча улыбку.

После того как Личеаса вывели из палаты, Сефрения, глядя прямо в глаза молодой королевы, спросила ее:

- Ты говорила все это серьезно, Элана?

- Ну, конечно нет, не совсем серьезно. Мне просто хотелось заставить Личеаса хорошенько пропотеть, и кажется, мне это удалось. - Она устало вздохнула и сказала: - А теперь мне бы хотелось отдохнуть. Спархок, подойди ко мне, дорогой, и отнеси меня в спальню.

- Элана, это неприлично.

- Очень даже прилично. И ты должен побыстрее привыкнуть к тому, мой дорогой, что будешь делать это каждый день.

- Элана!

Элана в ответ звонко рассмеялась и протянула к нему руки.

Спархоку ничего не оставалось делать, как подойти к королеве и взять ее на руки, при этом он почувствовал на себе взгляд Берита. В нем читалось нескрываемая ненависть. Про себя Спархок подумал о том, что теперь стало одной проблемой больше, и решил обязательно поговорить с молодым послушником, как только представится возможность.

Спархок отнес Элану в королевскую опочивальню и положил ее на огромную мягкую кровать.

- Ты сильно изменилась, моя королева, - хмуро заметил Спархок. - Ты уже совсем не та девочка, которой я тебя покинул десять лет назад.

- Наконец-то ты это заметил, - весело рассмеялась Элана.

- Элана, тебе только восемнадцать лет, - тоном наставника продолжил Спархок. - И тебе совсем не идет так важничать и строить из себя уже все повидавшую и все познавшую взрослую женщину. Я бы очень тебе посоветовал, по крайней мере в обществе, держать более скромную позу.

- Например, такую, - игриво спросила юная королева и развернулась на постели так, что теперь она лежала на животе, а ноги ее покоились на подушках. Подперев руками подбородок, она широко распахнула свои и без того огромные сияющие глаза и, невинно моргая ресницами, забила ножкой по подушке.

- Перестань.

- Но я стараюсь угодить тебе, мой нареченный. Может быть, ты что-нибудь еще хотел бы изменить во мне?

- Ты повзрослела, дитя мое.

- Не называй меня больше так, Спархок, - твердо сказал Элана. - Я перестала быть ребенком с того самого дня, когда Алдреас отправил тебя в ссылку. Я могла оставаться ребенком, пока ты был здесь и защищал меня, но как только тебя не стало, мне пришлось позабыть об этом. - Она села на кровати, скрестив ноги. - Я чувствовала, что при дворе ко мне относятся очень недружелюбно, - печально продолжила Элана. - Меня, как куклу, наряжали в дорогие пышные платья и выставляли напоказ на дворцовых торжествах и приемах, где я вдоволь могла наглядеться на то, как украдкой ласкались Алдреас со своей сестрой, и на самодовольную ухмылку Энниаса, от взгляда которого ничто не ускользало. Все мои друзья были отправлены в ссылку или убиты, так что я развлекала себя, слушая пересуды и сплетни пустоголовых слуг, которые к тому же еще и очень распутны. Однажды, сидя в своей комнате, я слышала, как наверху, в помещении для слуг, творилось нечто невообразимое, и агрессивная молодая особа, усердствовавшая там, явно превзошла в своих стараниях саму Ариссу. И если я кажусь тебе слишком зрелой и искушенной в жизни, то можешь поблагодарить за это моих учителей, которые взялись за мое образование, как только ты уехал. Прошло несколько лет с тех пор как я потеряла всех людей, к которым питала дружеские чувства, и мне приходилось больше общаться со слугами. А слуги ждали от меня только приказов, и я приказывала. Теперь это вошло в привычку. Хотя из общения с ними я извлекла и массу полезного. Ведь что бы ни происходило во дворце, становилось сразу же известным слугам. Вот от них-то я все и узнавала, чем могла защитить себя от своих врагов, а каждый при дворе, за исключением лорда Лэнда, был теперь моим врагом. Это не было похоже на детство, Спархок, я не крутила обруч, чем обычно любят заниматься девочки моего возраста, не играла в куклы и не возилась с котятами и со щенками, зато прошла отличное обучение как будущая королева. Если я иногда покажусь тебе суровой и безжалостной, это оттого, что росла я не в любви и дружбе, а среди чужих и враждебно настроенных ко мне людей. Может, тебе удастся со временем смягчить мой характер, и я обещаю быть старательной ученицей.