Тимофей Печёрин - Кладоискатель

— Это все? — недовольно спросил дракон. Я молчал, — на что ты рассчитывал, повторяя вчерашний рассказ? Для тебя Лейксайд, конечно, родина, но для меня это просто скопище людей, таких как ты. Как это называется? Город? Как вы живете в городах? Грязно, шумно, тесно. И суета, суета… Короче, попытка была неудачной. То обстоятельство, что культ Агара отвратительный и противоестественный, еще не повод МНЕ его уничтожать. Можешь еще подумать. А я пока полетаю. Размяться надо.

Дракон дошел до выхода из пещеры, распахнул крылья и взлетел. А я полюбовался на то, как он взмывает в небо, летит и скрывается из виду. Летал дракон около двух часов (точно не знаю, я так чувствовал), потом вернулся, прилег на пол пещеры, прищурив глаза.

— Ну, ты готов? — спросил он.

— Да, — хоть я и ничего путного не придумал, но решил попробовать.

— Ну, начинай. Вторая попытка.

— Дракон, — начал я, — ты, конечно, нас, людей, не понимаешь. Признаться честно, я тоже тебя не очень понимаю. А собратья мои и вовсе считают вас, драконов, злыми, коварными, угрожающими самому существованию человечеству. И так думают не только те, кто выносит нечистоты или торгуется на базаре. Самые умные и начитанные люди считают, что двух разумных видов не может существовать. Даже мудреное название этому придумали — «биологическая конкуренция». А сколько историй сочинено про злых, коварных и жестоких драконов?

Все это — от непонимания. Но неужели взаимопонимание в данном случае столь необходимо? И мы и вы — разумные существа. Живые существа. Нам обоим отвратителен культ, который обещает кому-то бессмертие, ценой чужих жизней. Неужели два разумных существа не могут договориться? И потом, не кажется ли тебе, дракон, что наша взаимная неприязнь вызвана нежеланием делать друг другу добро? Да, драконы не видели от людей ничего кроме зла — но и сами не делают для них ничего хорошего. Так может если дракон совершит нечто полезное для людей, отношение ко всем вам изменится? И прекратиться охота на вас. И сказки про плохих драконов забудутся. В конце концов, мы, разумные существа, должны жить в мире.

— Неужели? — дракон меня внимательно слушал, но когда я закончил, он рассмеялся. Изо рта у него при этом вылетали маленькие струйки огня и дыма, так что я опасливо отодвинулся, — да, люди, любите же вы красивые словечки. Вы все в этом. Все любите украшать: внешность — одеждой, жилище — отделкой, цели — словами. «Два разумных вида», «разумные существа договорятся»! Вы льстите себе, люди. Вы всерьез считаете себя разумными? Напрасно. Вы ведь даже не знаете, что такое разум. Придумали это слово, опять же, чтоб себя приукрасить. Самоутвердиться.

Если вы живете стаями, ходите под себя и удовлетворяете потребности, которые сами выдумываете, вам очень далеко до настоящего разума. А если вы продолжите себя обманывать, придумывать врагов, тратить силы на самоутверждение, то вряд ли когда-нибудь станете разумными. В чем он, ваш разум? Вы строите города — но муравьи тоже строят. Вы создаете разные приспособления, облегчающие жизнь — но пауки тоже так делают, и бобры с плотинами. Вы владеете магией — искусством, не менее противоестественным, чем «Мертвая жизнь». Магия не только подрывает основы мироздания — она и вам приносит больше вреда чем пользы. Большая часть ваших заклинаний направлено на убийство и разрушение.

Много есть, как ты сказал, «видов живых существ» и все они чем-то… нет, не разумны… Замечательны. Все чем-нибудь отличаются. Так вот, люди для меня выделяются тем, что способны уничтожить и себя, и все живое. Знают об этом и ничего не меняют. Никто больше так не может. Так, что не забивай мне мозги насчет того, что все разумные существа должны жить в мире. Вы сами нарушаете этот принцип, воюя друг с другом. Только у людей мог возникнуть культ вроде «Мертвой жизни». А что касается вашего отношения к нам, то мне плевать. Сказок ваших я не слышал, а с охотниками до сих пор справлялся. Так, что ты не убедил меня, человек.

— У меня еще одна попытка, — напомнил я робко.

— Да, я помню. Только, судя по твоим усилиям, она вряд ли что-то изменит. Хочешь терять время — пожалуйста. Я не спешу. А я пока вздремну перед обедом.

— А потом что? — спросил я яростно, — пожрешь? Потом полетаешь. Потом опять вздремнешь. Опять пожрешь…

— Ты о чем, человечек? — дракон поднялся, подошел ко мне, и его морда оказалась прямо напротив моего лица. Я изо всех сил сдерживался, чтоб не показать страх.

— У тебя очень интересная жизнь, не так ли? Пожрал, поспал, полетал. Как ты от скуки не помер? Совершенно не понимаю, за что люди вас боятся. Хоть вы и неуязвимы для магии и сильнее нас, но само по себе это НИЧТО. Потому, что сила проявляется в ДЕЙСТВИИ. А вы, при вашем могуществе, живете как мыши — каждый в своей норке.

И кто ты такой, чтоб судить нас, людей? Да, мы совершаем ошибки, но мы учимся на них. Да, каждый из нас слаб и неуверен в себе, но вместе мы способны практически на все. Насилуя, как ты говоришь, природу, мы познаем ее секреты. Становимся сильнее. Да, пока наше могущество направлено на разрушение, но плохое могущество лучше бессилия. Со временем мы и его научимся использовать во благо.

Оглянись, дракон, мы, люди, заняли практически весь мир! Проникли даже в бесплодные пустыни, болота и леса. Мы ко всему приспосабливаемся, а потом все приспосабливаем под себя. Вы же, драконы, сидите по пещерам, как загнанные в угол. Вы живы только потому, что пока не сильно нам мешаете. Что эта местность пока не представляет для нас пользы. А когда это изменится, мы вас уничтожим. Без всякой магии.

Потому, что мы — цари природы. И что хотим, то и воротим. А вы — беспомощные твари. Вам многое неприятно, отвратительно, но вы все терпите. В пяти минутах полета стоит башня, хозяин которой пытается возродить противоестественные для тебя ритуалы. Этот некто — одинокий слабый человек. Вроде меня, только он знает магию, но магия для тебя безвредна. Но ты не пошевелишь даже крылом, чтоб это изменить. То есть, достаточно одного человека, чтобы навязать свою волю тебе — дракону, считающему себя самым могущественным существом на свете.

— Ты не боишься за свои дерзкие слова? Я ведь могу тобой закусить.

— Нет. Не боюсь и уже объяснил, почему. К тому же Агар, наверное, вкуснее.

— Но ты ведь здесь, а он…

— …близко. Я покажу.

— Ну, показывай, — дракон схватил меня лапой поперек туловища и вылетел из пещеры. У меня захватило дух, пришлось закрыть глаза и не смотреть вниз.

Но дракон был неумолим.

— Давай, не жмурься, а показывай, — сказал он строго.

Я подсказывал дракону направление, и скоро мы долетели до башни Агара. Бережно поставив меня на землю, дракон подошел к входной двери и постучался. Вернее, хотел постучаться, но одним ударом лапы снес дверь.