Джо Холдеман - Миры запредельные

Ошибиться было невозможно. Сифилис.

– Она умрет? – спросил предводитель, незаметно утративший всю свою самоуверенность.

– Один Чарли знает, когда, – ответил Лекарь. Никто не заметил легкой саркастической нотки проскользнувшей в его голосе.

– Все свершается по воле Чарли! – отозвался от дверей нестройный хор голосов. Джефф обильно полил перекисью водорода язвы и коросту; они тут же покрылись пеной. Смыв пену водой из спринцовки, он снова залил перекисью промежность и бедра девочки, смыл пену водой и просушил обработанную поверхность чистыми марлевыми тампонами. Затем, перевернув девочку на живот, он ввел ударную дозу комплекса антибиотиков.

– Дальше будете делать вот что. Прежде всего соберите все эти грязные тряпки и простыни. Сожгите их. Больше никаких повязок, пусть кожа дышит. Пусть девочка пьет как можно больше жидкости. Каждый, кто дотронулся до нее должен потом вымыть руки горячей водой с мылом. Усвоили?

Предводитель молча кивнул.

– Если она все же умрет, сожгите ее тело. Или, по крайней мере, отнесите его как можно дальше и закопайте как можно глубже. Не вздумайте просто выкинуть ее за дверь, как ту, намусорной куче. Ту, кстати, тоже надо немедленно сжечь. Если будете раскидывать тела мертвецов прямо вокруг своего дома, очень скоро дождетесь настоящей беды.

– Да мы уже и собирались убрать ее с кучи, но двое наших парней еще не вернулись с охоты. Им тоже надо бы швырнуть в нее пару камней. На счастье.

– Ага, на счастье. Понятно. Наверняка вы все больны сифилисом, да? – Ответом Джеффу были недоуменные взгляды. – Я имею в виду болячки вроде этих. – Он показал на язвы в промежности девочки.

– Конечно. Мы тут все друг от друга подцепили такие штуки, – пожал плечами предводитель. – Все взрослые, я имею в виду.

– Кроме Джимми, – хихикнув, сказала одна из девочек. – Волосы у него уже давно растут, у нашего Джимми, но он пока что предпочитает ублажать себя сам.

– Джимми боится подраться со мной, – гордо сказал предводитель. – А кто не дерется, тот не трахается. Так по науке. Естественный отбор.

– Ну, и где же вы нахватались этого «научного» дерьма?

– Так нас учил старик Тони. Он дожил аж до двадцати одного года. Здорово умел читать. Книгсто прочел, наверное.

Джефф задумчиво потеребил свою седую бороду.

– Вот что. Теперь послушайте меня внимательно. Я куда старше, чем был ваш Тони. Свою первую сотню книг я прочел задолго до того, как самый старший из вас изволил появиться на свет. И теперь я говорю вам: у вас стали рождаться слепые дети. Верно?

– Родилось трое или четверо, – согласился предводитель.

Откуда, по-вашему, мне это известно?

– Ну-у. Ты долго жил.

– А я вам говорю: такое происходит, когда родители болеют сифилисом. Поймите, это болезнь. И вы не должны без конца передавать ее друг другу.

– Ага, – подхватила хихикающая девица, – не передавать. Так же просто, как не иметь детей. Не хочешь иметь детей – не трахайся. – Остальные девицы захихикали вслед за ней.

Попытайтесь понять, дело очень серьезное. Если вы не вылечитесь с моей помощью, то очень скоро свихнетесь. Все поголовно. Задолго до того срока, который назначил вам Чарли Джефф посмотрел на предводителя. – Втолкуй им. Другого такого случая не будет. Либо я не доживу, либо вы.

– Что мы должны делать? – Предводитель продолжал криво ухмыляться, но был явно на пуган и имел бледный вид.

– Делать буду я. Каждый получит укол. Кроме того, я оставлю вам упаковку с пилюлями. Все, включая детей, будут принимать по одной штуке в день, утром. И прекратите трахаться. Минимум на десять дней.

– Десять дней! Побойся Чарли, Лекарь! Никто не может выдержать десять дней!

– Каждый может. И каждый должен. Усекли Теперь я хочу, чтобы вы поклялись мне именем Чарли.

Члены семьи уставились на своего предводителя. Тот какое-то время колебался, но затем не охотно осенил себя крестом и пробормотал:

– Да будет на то воля Чарли. Остальные, горестно повздыхав, повторили клятву.

– Отлично. Теперь зовите сюда детей. Затем становитесь в ряд друг за другом в гостиной и спускайте штаны. – Закончив речь, Джефф начал заливать раствор омнимицина в пистолет для инъекций. Зачем звать детей? – мрачно спросил предводитель. – Мы с детьми не трахаемся.

– Рад слышать. Но живя с вами в одном доме, всегда могут подцепить эту заразу как-нибудь иначе.

Джефф не был вэтом абсолютно уверен, но и поверить предводителю на слово, что младшие дети не втянуты в царящую тут сексуальную неразбериху, он не мог. Весьма сомнительно, чтобы этакоммуна хоть немного отличалась в лучшую сторону от других точно таких же.

Дожидаясь, пока два отсутствующих охотника вернутся домой, он занялся исцелением других, ее тяжких недугов. В большинстве случаев он старался ограничиться назначением аспирина или какой-нибудь безвредной мази. Много рад, еще в школе полиции, он прошел короткий, всего несколько дней, – курс оказания первой медицинской помощи. Там в основном учили тому, что надо делать, если ты или твой напарник получили ранение. А еще тому, оказывать помощь при родах. Последнее, по нынешним временам, оказалось весьма кстати. Все остальные медицинские познания Джефф почерпнул из листовок и маленьких брошюр, прикладывавшихся к аптечным упаковкам.

Книги по медицине были страшной редкостью, ведь до войны любой врач мог, сидя перед видеокубом, ознакомиться с нужным ему текстом с трехмерными иллюстрациями, с описаниями типичных случаев и общепринятых методик лечения. Большинство книг, которые ему удало отыскать, хранились их прежними хозяевами в качестве фамильных реликвий. Они устарели минимум лет на сто. Со времени их издания и поменялись почти все названия старых лекарств, а о новых там, естественно, не было ни слов Например, он и понятия не имел, чем вызваны нарывы на бедрах девушки. Будут ли эти и нарывы распространяться дальше; насколько они вообще опасны? Или это просто результат наложения грязных повязок, какая-то обычная инфекция? Ну, ничего; может быть, ему повезет он обнаружит где-нибудь руководство по кожным болезням.

Охотники возвратились домой с триумфом. Они приперли целый контейнер сухозамороженной говядины. Лекарь получил из этой добычи две коробки. Кроме того, ему отстегнули пять литров дождевой воды и бутылку старого вина. Взамен он наградил каждого из добытчиков уколом задницу, после чего отбыл с миром. Нажимая на скрипучие педали, он еще долго слышал постепенно затихающие вдали взрывы дикого хохота смачные удары каменных топоров по замороженному мясу.

Да, ничто его уже не может удивить или потрясти, думал он. Не существует ничего такого, что смогло бы пробиться сквозь тот заскорузлый панцирь, который нарастило вокруг себя его подсознание, дабы сохранить здравый ум своему хозяину. Если можно считать, что он-таки остался здравом уме. Поистине, в стране слепых и одноглазый – король. Те, кто теперь умирает от чумы, перед войной были тинэйджерами. Их воспоминания о довоенных временах смутны и искажены. Пройдет еще лет десять, и даже от этих воспоминаний не останется ничего, кроме слухов и домыслов. Наступил конец старому порядку вещей, новый порядок уже расчистил себе дорогу. Чудны дела Твои, Господи!