Виталий Вавикин - Блики, силуэты, тени

День третий. Утро. Просыпаешься и видишь психотерапевта, который снова предлагает тебе свою помощь.

— Прекрасно! — злишься ты. — Начни общаться с психотерапевтом — и тебе обязательно скажут, что ты болен!

— Так ты не видел странных снов? Не видел себя со стороны?

— Видел.

— А черный тоннель и свет в конце?

— Да.

— Хорошо, — психотерапевт улыбается, вытаскивает из тебя воспоминания, а потом говорит о деперсонализации и объясняет свет в конце тоннеля физиологией. — Части зрительной доли коры больших полушарий уже страдают от нехватки кислорода, но полюса обеих затылочных долей, имеющих двойное кровоснабжение, продолжают функционировать. Поле зрения при этом сильно сужается, остается лишь узкая полоса, обеспечивающая центральное зрение. Что же касается содержательности того, что ты видел, то… Многие рассказывают о картинках прожитой жизни, проносящейся молниеносно перед глазами в хронологически обратном порядке при фиксации клинической смерти. Видишь ли, это происходит потому, что различные участки мозга угасают не одновременно. Процесс начинается с более новых структур и заканчивается более древними. Отсюда и обратная хронология. Эти воспоминания не обязательно должны быть четкими, соответствующими действительности. Просто образы, которые отложились в твоем сознании. Восстановление функций мозга при реанимации протекает в обратном порядке. Сначала оживают более древние участки коры, затем новые. — Психотерапевт делает паузу, смотрит на тебя как-то до жути внимательно и говорит о том, что продолжительность клинической смерти составляет в среднем три-шесть минут. — Однако необходимо учитывать, что необратимые изменения в молодых образованиях головного мозга наступают гораздо быстрее, чем в более древних. При полном отсутствии кислорода в коре и мозжечке за две — две с половиной минуты возникают фокусы омертвения. Видишь ли, как правило, три с половиной процента людей, перенесших клиническую смерть, имеют нарушения высшей нервной деятельности. Лишь пять процентов полностью восстанавливаются, но это, как правило, наступает не сразу.

— Хотите сказать, у меня что-то не так с головой? — спрашиваешь ты.

— Нет, — он почему-то улыбается. — Мы не нашли отклонений. Скорее всего, дело в элементарной внушаемости. Сейчас много говорится о жизни после смерти: пишутся статьи, снимаются фильмы и передачи. Возможно, ты просто неосознанно стал заложником потока этой информации. Слышал о душе человека?

— Все слышали. Но я уже говорил, что не верующий человек.

— Я не говорю о вере. Каждый человек видит во время смерти то, что окружало его при жизни. Даже если человек глубоко верующий, то он будет видеть те божества, которые знает. Христианам, например, не будут являться индейские боги, а индейцам не явится Иисус Христос. То, что происходит с нами во время смерти, происходит исключительно у нас в голове. Поэтому, спрашивая о душе, я всего лишь хочу понять причину тревоги. Ты реалист, не так ли? Огромную роль в твоей жизни играют факты, а не домыслы. Я не случайно задал вопрос о душе. Мне необходимо узнать ту информацию, которой ты обладаешь. Так как именно она, игнорируя здравый смысл, может играть с тобой злую шутку.

Вечером снимают капельницу, но ты еще чувствуешь слабость. Нога почти не болит. Появляется аппетит, но что-то все равно вызывает тревогу. Ты лежишь в кровати и не можешь заснуть.

Ночь, тишина и мрак вокруг. Осторожно перевернись на бок, стараясь не беспокоить сломанную ногу. Кто-то идет по коридору. Шаги тяжелые, неспешные. Посмотри на дверь. Нет. Кто-то проходит мимо. За окнами завывает ветер. Закрыть глаза, попытаться уснуть.

Голоса из несуществующего прошлого. Словно кто-то зовет тебя, стоя под окнами больницы. Заткнуть руками уши. Сон. Ты бродишь по ночной больнице. Снова голоса. Но никого нет. Ты один. Вернуться в свою палату, подойти к окну. На улице никого, лишь одинокий фонарь, раскачиваемый ветром. По небу плывут тучи, скрывая звезды. Видна лишь ядовито-желтая луна. Но в завываниях ветра ты слышишь голоса из снов…

Теперь проснуться. Утро. Медсестра спрашивает о ночных кошмарах. Ты улыбаешься, замечаешь, что в палате кроме тебя больше никого нет.

— А где все?

— Кто все? — растерянно хлопает глазами медсестра. Ты говоришь о старике, который лежал на соседней койке. — Не было старика, — медсестра улыбается. — Никогда не было.

— Но я помню… — ты смолкаешь. Теперь дождаться врача.

— Не было старика. Не было медсестры, — говорит психотерапевт. Спроси его о хирурге. — Не было хирурга.

Дверь закрывается. Ты снова один.

День четвертый. Утреннего осмотра нет. Дверь закрыта, ты слышишь за ней голоса, но когда берешь костыли и выходишь в коридор, там никого нет. Палаты пусты. У лифта стоит бесхозное ведро и опущенная в него швабра. Лифт тоже пуст.

Спуститься на первый этаж. Теперь выйти на улицу. Весенний воздух свеж и чист. Утреннее солнце висит в голубом небе, слепит глаза. В деревьях поют птицы. Вроде все как и обычно, только нет людей да мир кажется каким-то съеженным, сжатым, словно из него убрали все, что чуждо тебе. Вот там дом твоих друзей. Вот там — твоей сестры. Все близко, рядом. Лишь сделать пару шагов.

— Забавно, правда? — спрашивает твой психотерапевт.

Он стоит позади тебя. Усталый, помятый и какой-то совершенно неестественный в этом выборочном мире. Спроси его, что происходит.

— Куда делись все люди, черт возьми? Почему сжимается мир?

— Забудь о мире, — улыбается психотерапевт. Вернее, не психотерапевт, нет, что-то нереальное, нечеловеческое. — Этот мир всего лишь плод твоего воображения. Так же, как и я.

— Но я вижу тебя, слышу. Ты реален!

— И тебе никогда не снился сон, в реальности которого ты не сомневался? Ты просыпаешься, а в сознании висят обрывки воспоминаний другой действительности, той, от которой ты должен будешь отказаться, приняв то, что ты считаешь приемлемым. Наша реальность — это то, что мы считаем реальным, то, что имеет смысл для нас, и правильность выбора этого ложится сугубо на наше сознание. Мы видим то, что хотим видеть, и не замечаем то, что хотим оставить незамеченным. Мы сами создаем свой мир. — Странное существо снова становится психотерапевтом. — Твое бессознательное состоит из мощных первичных психических образов — врожденных идей или воспоминаний, предрасполагающих тебя воспринимать, переживать и реагировать на события определенным образом. Ты ищешь свою действительность, ту, к которой ты привык, ту, в которой происходила интеграция противодействующих сил и тенденций, где ты смог найти реализацию своей психической деятельности, развитие и выражение всех элементов личности. Твой мозг на основании приобретенных в процессе жизни данных создает для тебя альтернативный мир, вкладывая в твое сознание идентификацию твоего эго в нем. Ты знаешь, кто ты, ты знаешь, какова твоя роль, но оставшийся приобретенный опыт и восприятие вызывают конфликт на уровне полученной в процессе жизни системы норм, ценностей и этики, принятой в единственно реальном для тебя окружении. Твой разум, который не в состоянии повлиять на твое супер-эго, будет искажать альтернативную действительность до тех пор, пока не найдет наиболее приемлемый вариант для тебя или же пока ты не найдешь из этого лабиринта дорогу в свою реальность. — На лице психотерапевта появляется усталость, видна щетина, мешки под глазами. — В реальности, существующей для тебя сейчас, ты — человек, который перенес клиническую смерть, но так и не смог оправиться от потрясения пережитого. Здесь ты замкнулся в самом себе, построил свой мир, оградившись от тревожных переживаний. Здесь твое будущее на ближайшую пару лет — это психиатрическая клиника… Что же касается того, что ждет тебя на другом этапе поиска твоей действительности, то это останется навсегда загадкой для меня и для тебя, пока ты будешь здесь. Надеюсь, что ты быстро сможешь отыскать свою реальность, в противном случае твое сознание с каждой новой ступенью будет создавать для тебя все более и более изощренные варианты альтернативной действительности, в один из которых ты рано или поздно поверишь.